Антон Иванов - Загадка сапфирового креста
— Слушай, Герасим, — взмолилась Марго, — уйми свое чудище.
— Интересно, как? — проворчал Муму.
— Тебе виднее, — отозвался Иван. — Твоя, между прочим, собака.
— Не моя, а дедушкина, — уточнил Муму.
— Способ есть, — сказала Варвара. — Давайте запрем Арчибальда в другой комнате.
— Арчибальд не любит сидеть один, — запротестовал Муму. — Он будет плакать.
— По-моему, он и без того в истерике, — отметила Варвара. — А из другой комнаты, по крайней мере, нам не так слышно.
— Истер-рика, истер-рика! — с удовольствием повторил новое для себя слово Птичка Божья. И, видимо, вспомнив какую-то экономическую или политическую передачу, которую смотрел по телевизору вместе с бабушкой Марго, добавил: — Кар-рдинальное р-решение вопроса!
— Устами Птички Божьей глаголет истина, — мигом отреагировал Луна. — Как, Муму, согласен?
— Делайте, что хотите, — тот подчинился большинству. — Но считаю своим долгом предупредить: за последствия не отвечаю.
Марго, изловчившись, подхватила на руки карликового пинчера.
— Идем, собачка. Сейчас я тебя запру в своей комнате.
Арчибальд, который вообще-то любил кусаться, причем участь эта не миновала в семействе Каменевых никого, даже любимого дедушку, с Марго вел себя на редкость мирно. Обнюхав девочку, он лизнул её в щеку и отбыл у неё на руках в добровольное заточение. Попугай проводил противника задумчивым взглядом. Когда же Мар-го с Арчибальдом скрылись в коридоре, Птичка Божья, тихо присвистнув, сказал:
— Бескр-ровная р-революция.
Ребята зашлись от хохота.
— Нет, — сквозь смех произнес Иван, — по-моему, бабушка Марго совершенно права. Этот тип, — указал он пальцем на попугая, — действительно все понимает.
— Мы тоже так считаем, — отозвались Луна и Варвара.
Герасим молчал. Возражать было как-то глупо. А восхищаться умственными способностями врага просто язык не поворачивался. Вообще-то по поводу осмысленного или неосмысленного употребления слов Птички Божьей существовало два полярных мнения. Ортодоксальная зоология утверждала, что попугаи — обыкновенные звукоподражатели. А вот по мнению Ариадны Оттобальдовны, их Птичка Божья говорил почти как человек. Команда отчаянных полностью разделяла её позицию. Ибо, во-первых, у Птички Божьей был потрясающе богатый словарный запас, который к тому же день ото дня пополнялся. А во-вторых, он употреблял все известные ему слова исключительно к месту. Разделяла Команда отчаянных и другое мнение бабушки Марго. Она видела истоки ненависти Птички Божьей к Герасиму в далеком прошлом. Согласно теории Ариадны Оттобальдовны, Муму в какой-то из своих предыдущих жизней был попугаем. А так как птицы эти живут до нескольких со-тен лет, то, вполне возможно, Герасим и Птичка Божья сильно тогда поконфликтовали. И вот теперь Птичка Божья не переваривал Муму даже в его человеческом обличье.
Естественно, доказать тут что-либо было трудно. Однако такая теория, по крайней мере, позволяла многое понять.
— Ну, вроде бы удалось, — возвратилась к ребятам Марго.
Из коридора слышался приглушенный дверью и расстоянием визг Арчибальда.
— Долго он так не вынесет, — предрек Герасим.
— Сколько вынесет, столько и хорошо, — отмахнулся Луна. — Давайте-ка, братцы, за дело.
С исчезновением карликового пинчера попугай заметно заскучал. Похоже, его сейчас совершенно не колыхало даже общество заклятого врага Герасима. Пробурчав что-то нечленораздельное, Птичка Божья сосредоточенно принялся за еду.
— Так, друзья, за дело, — Луна ещё раз призвал всех к порядку.
— А какое, собственно, дело? — воззрился на него Герасим. — Что мы реально можем предпринять?
— Вот об этом нам и следует сейчас поразмыслить, — Луну ничуть не смутило его заявление.
— Сейчас принесу бабушкины книги по гипнозу, — встала из кресла Марго. — Я перед вашим приходом уже кое-что подобрала.
— Тогда тащи, — потребовал Герасим.
— Кстати, Марго, а почему бы нам камушки не кинуть? — только сейчас осенило Варю. — По крайней мере проверим, грозит ли Ольге что-нибудь еще.
— Я как раз собиралась это сделать, — кивнула Марго. — Сейчас принесу и книги, и камушки.
Она быстро вышла из комнаты. И почти тут же друзья услышали её возмущенный крик:
— Паразит! Ты что же наделал?
Все кинулись в коридор. Дверь в комнату Марго была распахнута. По всему полу валялись клочки серой ваты. Марго с растерянным видом стояла посреди комнаты, держа в руках распотрошенную мягкую игрушку, которая, как знали ребята, ещё недавно была симпатичным плюшевым тигренком.
— Паразит, — повторила Марго. — Это же мой любимый тигренок! Он у меня с самого детства.
Виновник, видимо, опасаясь возмездия, забился глубоко под кровать и оттуда злобно рычал.
— Между прочим, я вас предупреждал, — немедленно заявил Герасим. — Этот пес органически не переносит одиночества. Мой предок однажды тоже Арчибальда запер. И в результате лишился парадных ботинок. Арчи оставил от них за какие-то пять минут рожки да ножки. А верней, верх отдельно, подметки отдельно. Даром что маленький, — произнес Муму даже с какой-то гордостью.
— Вот что, говорил-предупреждал, — рассердилась Марго, — забирай свое домашнее животное и больше ко мне с ним не возвращайся!
— Куда же я его дену? — растерялся Герасим. — Я, по дедушкиной теории, должен с ним ещё минимум час гулять.
— А ты деду скажи, что Арчибальд без него соскучился и попросился домой, — порекомендовал Павел.
— Верно, — обрадовался Муму такому выходу.
— Естественно, — прыснула Варвара. — Лев-в-квадрате растрогается.
— Арчибальд, ко мне! — властно велел Муму.
Никакой реакции не последовало. Под кроватью воцарилась гробовая тишина.
— Он не хочет, — уныло изрек Герасим.
— Сейчас захочет, — вдруг грозно заявила Марго.
Выскочив из комнаты, она возвратилась со шваброй.
— На, — она вручила орудие Герасиму. — Выковыривай его оттуда.
Герасим просунул швабру под кровать. Послышался истошный визг. Муму с испугом выдернул швабру.
— По-моему, я его ранил.
— Такого ранишь, — покачала головой Варя.
— Давай, давай, выковыривай, — Марго заняла непримиримую позицию. — А то мне Арчибальд, чего доброго, кровать сгрызет.
Герасим с тяжелым вздохом встал на четвереньки и принялся осторожно орудовать шваброй.
На сей раз послышался глухой рык, и швабра совершенно без помощи Каменного Муму целиком ушла под кровать.
— Эй, эй! Куда? — возопил Герасим.
— Хватай! — кинулся ему на помощь Иван.
— Чего хватать? — ошалело посмотрел на него Муму.
— Естественно, швабру! — крикнул Иван. — Он ведь в неё вцепился!
— Сперва нужно определить, где швабра, а где этот, — Муму не торопился лезть на рожон. Он-то прекрасно знал характер своего Арчибальда.
— Пока ты будешь определять, — ответила Маргарита, — от швабры ничего не останется.
Словно бы в доказательство её слов, ушей Команды отчаянных достигли звуки боя мужественного Арчибальда со шваброй. Причем последняя, судя по громкому хрусту, явно проигрывала.
— Чего смотришь! Тяни, говорю! — вновь прикрикнул Иван на Герасима.
— Не буду, — решительно воспротивился тот. — Пока не выясню, где Арчибальд, не буду.
Тут Иван поймал умоляющий взгляд Марго. И, набрав в легкие побольше воздуха, не без внутренней дрожи, сунул руку под кровать. Ему повезло. Пальцы почти моментально нащупали рукоятку швабры. Иван резко дернул за нее. И выволок швабру вместе с Арчибальдом, вцепившимся мертвой хваткой в щетину.
Здесь надо отдать должное Герасиму. Изловчившись, он прицепил к шлейке поводок. Куда трудней оказалось заставить Арчи расстаться со шваброй. Видимо, пес решил вести бой до последней щетины. Однако в конце концов ребята общими усилиями победили. Правда, при этом мстительный Арчибальд все-таки умудрился тяпнуть Муму за палец.
— Сейчас быстренько передам его с рук на руки деду и вернусь, — объявил тот. — Без меня, пожалуйста, не начинайте.
— Чем болтать, лучше возвращайся скорей, — ответила Варя.
Проводив Муму, ребята вернулись в гостиную.
— Полный пор-рядок, — удовлетворенно констатировал попугай. — Свобода нар-роду!
— По-моему, он намекает. — Варя повернулась к Марго. — Может, выпустить его ненадолго? Ну, хоть пока Герасима нет.
Марго направилась к клетке. Попугай долбанул несколько раз клювом по прутьям и, громким свистом изобразив из себя нечто вроде казацкой вольницы, изрек ещё одну весьма меткую сентенцию:
— Р-решение одобр-ряю! Бур-рные аплодисменты!
Марго выпустила его. Попугай с важным видом прошелся по комнате, заявил: «Птичка Божья — хор-рошая птичка» — и степенно удалился в коридор.
