Мария Некрасова - Как я стал привидением
– Это я, Дэн, ты что?
Рядом стоял Сашка. Ну конечно, моему призрачному братцу все двери по барабану. Пройдет сквозь них и не заметит.
– Тут заперто вообще-то…
– Извини, не заметил. Дэн, мы обедать сегодня будем? Я не могу сам разогреть, мне еще после Нового года запретили трогать спички.
– Постучался бы хоть!
– Ну извини, извини. Уже четыре, родители скоро придут. Не хочу переносить обед на ужин. Да и на глаза им показываться нам с тобой лишний раз не стоит. Лучше поесть самим и затаиться.
Тут я был с ним согласен. Быстро поели, быстро затаились. Родители тоже пришли быстро и стали настойчиво требовать нашего общества. Сашке-то что, он только светится немного да проходит сквозь предметы. Если не забывать открывать перед собой двери и не заходить в темную комнату, никто и не заметит, что с парнем что-то не так. А я… Да я уже превратился в Сашкиного близнеца, и не заметить это можно только со спины! Причем спиной должен стоять не я: у меня же рост теперь Сашкин. Так что с какого боку ни подходи – это все равно видно.
Брат выкручивался нормально: врубал электрический свет, прежде чем зайти в комнату, где сумерничали родители, про двери не забывал. Мне же требовалось наоборот – свет гасить, на глаза показываться только сидя, чтобы не заметили, какой я теперь коротенький. Прямо Сашка-2. Так что к родителям мы заходили по очереди: войдет Сашка – включит свет. Выйдет. Уйдет Сашка, я выключу свет – войду. У родителей, наверное, уже в глазах люстры мигали, но они терпели, не знаю почему. Наконец я придумал, как сделать незаметным свой маленький рост: взял папин стул на колесиках и катался на нем по дому, отталкиваясь от пола. А что, экзамены у школьника, стрессы-фигесы, имеет он право малость почудить? Я думаю, что имеет. Отец, правда, сперва не согласился и сказал, чтобы я доламывал свой стул, а не его, раз мне так хочется. Но я напомнил, что на моем стуле уже нет ни единого колесика, и справедливость была восстановлена.
Вечер тянулся, как нудный сериал, к девяти меня уже начала напрягать езда на стуле и забота о выключении везде света. Я чувствовал себя толстым школьным охранником дядей Вовой – он тоже всегда так делает. А Сашка скоро стал сбиваться: то сквозь стену пройдет, где не надо, то свет не выключит, а включит. Но ничего, не спалился. Не заметили родители, что их детки изменились. В десять, как порядочный, Сашка пошел спать. Я с ним. Рано, конечно, зато хороший повод ретироваться.
Братец, как дрессированный, уже раскатывал на полу мой спальник.
– Ждем?
– Угу. Надо бы ломиком запастись. Или чем там бетонные стены ломают?
А ведь правда надо! Я как-то не подумал, что, может быть, уже сегодня ночью мы начнем вызволять старухиного сына. Хотя нет, ночью, пожалуй, соседи сбегутся, надо подождать до утра.
– Завтра пойдем на дело. А то перебудим всех.
– А если будет поздно?
Аргумент. Я как-то не подумал.
– Ладно, сиди, я сейчас.
Чего только не таит в себе наша кладовка! Клондайк, склад, гробница фараона, школьная раздевалка, ящики папиного стола… все они – ерунда по сравнению с этими двумя квадратными метрами Хлама. Даже так: ХЛАМА. Я только дверь приоткрыл и тут же получил на голову кучу тряпок, старый магнитофон, Сашкины лыжи и одинокий кирзовый сапог неизвестного хозяина. Особого грохота не возникло – я же мягкий и молчал, как партизан, так что родители из своей комнаты не выбежали, а дали мне спокойно покопаться в кладовке. Первые десять минут я ловил и складывал на пол все то, что валилось на меня сверху. Потом сваливаться перестало, и еще пять минут я прокапывал себе путь внутрь. Прокопав, начал искать «лом-или-чем-там-курочат-стены».
Примерно через полчаса выяснилось, что лом у нас в доме вообще-то есть, но перфоратор лучше. Если у него еще и аккумулятор заряжен – вообще песня. Проверять я не стал, взял и перфоратор, и лом. На всякий случай.
Сашка сидел на кровати и рассеянно пялился в окно.
– Не приходила еще?
– Рано.
Только он так сказал, как в окно постучали. Долго я, должно быть, копался в кладовке.
Глава VI
Васёк
Бабулька резво перемахнула через подоконник, как вчера (даром что окно закрыто!), и уютно развалилась в кресле:
– Вечер добрый. На чем мы остановились вчера?
– Место!
– Место! – завопили мы с Сашей почти хором. – Покажите нам то место в подвале!
– Сперва дослушайте… – возразила бабулька, но я грубо ее оборвал:
– Вы хотите сына отправить на покой или байки нам травить? Идемте, нечего терять время!
Я взял перфоратор, лом и шагнул к двери, в надежде, что бабулька с Сашкой пойдут за мной. Сашка-то пошел, и бабулька как будто тоже готова была стронуться с места, но все-таки окликнула меня:
– Стой! Я не сказала вам самое главное.
– Что?
– Работать можно только ночью. Это правило. Никто не услышит вас, кроме…
– Ну?
– Кроме рабочих.
– Призраков?
– Да. И они будут пытаться вам помешать.
– Напугала!
– Я серьезно. Подумайте, их две сотни…
Я бы напомнил ей, по чьей вине их там две сотни, да не стал. В конце концов, у меня и выбора-то нет. Мать сейчас много работает, второго брата у нас выпрашивать – бесполезняк. Шучу. Буду спасать этого, никуда не денусь. А призраки – тоже люди. Вон один по комнате шастает, к бою готовится: заряжает свой пистолет для пейнтбола. Балбес!
– Идемте уже.
– Мое дело – предупредить, – сказала бабулька, и сразу стало темно.
Вот так: были в комнате, горел ночник, и лезли в окно лучи прожекторов со стройки. А стало темно и даже холодно вроде. Рядом засветились бабулька и Сашка. Я разглядел бетонный пол, пару консервных банок, крысиный хвост, мелькнувший за трубой, и понял, что мы пришли.
– Вот, – бабулька показала светящейся рукой на стену. Стена как стена: кирпичная, покоцанная. С жирной красной надписью «Коррозия металла». А в стене, выходит… Блин. Жутко.
– Никто вас не услышит, – напомнила бабулька, – только многие будут мешать. Истории я вам все равно дорасскажу. Только днем. Ночью вам без меня занятий хватит. Ты это… – она повернулась ко мне, – когда надоест – скажи. – Она повернулась и быстро пошла вон из подвала. Вылезая, блеснула пятками в окошечке – только ее и видели. Ну и ладно.
Я открыл чемоданчик с перфоратором. Аккумулятор лежал отдельно. Интересно, отец давно его заряжал? А то как бы не пришлось нам одним ломиком ковыряться. Аккумулятор я вставил, попробовал – работает! Надеюсь, бабулька не наврала насчет того, что никто из жильцов нас не услышит. А то неудобняк получится: спят себе люди, видят сны, и вдруг: «Др-р-р!» – откуда-то из-под земли. Встанут, если не лень будет, оденутся, побегут посмотреть, кому они обязаны таким счастьем, вломятся в подвал… а тут мы с Сашкой на обломках кирпичей да скелет несчастного парня. Совсем неудобно и некрасиво, лучше бы такого не было.
Я прижал лопатку к шву и… Нет, это нельзя не услышать! Во всяком случае, если ты не спишь этажом выше, а стоишь в полуметре от стены, которую долбят, не услышать это невозможно. И вибрация неслабая… Я не ною. Только я, если кто забыл, теперь имею рост и комплекцию первоклашки, так что мне одному держать перфоратор не так-то легко. Да еще Сашка прижался и нудит в самое ухо:
– Дэн, кончай! Дэн, посмотри! Дэн, я боюсь!
– Что? – я повернулся, и мне самому стало страшно.
Нет, поймите правильно: я ничего такого не имею против строителей, во всяком случае, бояться их я бы точно не стал. Если бы они не светились, не летали над головой и не обстреливали тебя вполне реальными кирпичами, перекрикиваясь на непонятном своем языке. Я увернулся раз, другой, поймал Сашку за голову и улегся вместе с ним на безупречно серый пол подвала. Влипли. Впрочем, бабулька предупреждала.
Я старательно закрывал голову руками и Сашку – собой. По пальцам, ногам, спине больно стучали осколки кирпичей. Один, целый, шмякнулся прямо на копчик – жуть! Нет, так они нас быстро забьют. Надо драться или бежать. Как драться с призраками? А вот это мы у бабульки спросить не удосужились. Их ведь руками не схватишь, по носу им не дашь! А хоть бы и дашь – вон их сколько!
Я решил, что погибнуть засыпанным кирпичами – так себе героизм. Надо потихоньку отползать и ждать бабульку. Пусть она хоть объяснит, как драться с призраками, а мы завтра придем сюда, вооруженные чесноком или чем там нужно. А сейчас – бесполезняк.
– Отползаем! – шепнул я. И пополз на четвереньках, ведя Сашку под брюхом.
– Ку-уда?! Парни, он уходит! – раздалось рядом.
В ухо мне ударил очередной кусок кирпича, маленький, острый. Здорово, сначала призракам не понравилось, что мы пришли, теперь не нравится, что мы уходим. Видать, очень не понравилось: вон, даже снизошли, заговорили с нами по-русски…
– Стоять! Испортил стену – и в кусты?! – вопил кто-то из светящихся.
Целый рой кирпичных осколков атаковал мою голову. Маленькие, острые, они жалили так, что хотелось выть. Призраки светились где-то высоко, кружась и подзадоривая друг друга:
