Артем Кораблев - Вор понарошку
Это случилось, когда он познакомил ее со своим другом Димкой Корнеевым. С первого по восьмой класс они учились в одной школе. А потом Костин отец устроился преподавать физику в лицее для одаренных детей со странным названием «Школа-ПСИ», тоже неподалеку от дома. ПСИ расшифровывалось как «Правда», «Совесть», «Интеллект». И его, Костю, отец в этот лицей перевел. Но дружба с Димкой не закончилась, жили-то они в соседних домах. И во дворе встречались, и в гости друг к другу ходили почти каждый день. Особенно часто Костя ходил к Корнееву играть на компьютере. У них дома компьютера тогда еще не было. Так бы и дружили, наверное, если бы Костя не решил познакомить с Корнеевым Машку.
Он привел ее к Димке в гости, когда никого из Димкиных родителей дома не было. И сначала все шло хорошо. Костя радовался в душе, что его друг понравился Машке. А кому только Димка не нравился: умный, веселый, обходительный, с волевым подбородком и карими глазами. Они посидели за компьютером, попили чаю, а потом Димка предложил пойти на дискотеку в Костину прежнюю школу.
— Ребят снова увидишь, я вас с ди-джеем Ванькой познакомлю, классный ди-джей, — соблазнял Корнеев.
— А у нас еще и одиннадцатиклассники сами играют, — похвасталась Машка, — группа в лицее есть.
— И у нас есть, я вас с ними тоже познакомлю, — заметил на это Корнеев.
Короче, они собрались и пошли. Но уже по дороге Костю охватила ревность. Слишком уж громко и охотно смеялась Машка Димкиным шуточкам, сам же Костя почти вовсе потерял дар речи, по крайней мере, шутить разучился точно.
Как пришли на дискотеку, так на Костю сразу налетели старые приятели: «Костян, что не заходишь? Зазна-ался. В лицее для одурённых учишься!» Ну и тому подобное. Костя даже не заметил, как Машка исчезла. Кое-как отвязавшись от наседавших на него ребят, Костя отправился ее искать.
Ни у ди-джея, ни среди танцующих Димки и Машки не было. Он даже растерялся, где же они могут еще быть?
— Костян, что не танцуешь? — спросил его Витька Литвиненко из его бывшего класса, натолкнувшись на Костю у бурного берега дискотеки.
— Да я это… — замялся Костя, — ты Корнеева не видел?
— Видел, он с какой-то герлой в гримерной сидит.
Гримерной называлась небольшая комнатка, где хранили всевозможный актерский скарб и музыкальные инструменты. В бывшей Костиной школе тоже преподавали такой предмет, как театральное мастерство. И тут Костя тоже, как и в лицее, был по нему троечником.
Костя пошел в гримерную. Уже на подходе, шагов за десять, он услышал дружный смех нескольких глоток и звонкий Машкин голос, неистребимо пробивающийся сквозь хохот вместе с гитарным звоном. Открыв дверь, он увидел свою подругу в самом центре восторженно гогочущих одиннадцатиклассников. Она пела, точнее, вопила, впрочем, вполне мелодично, какую-то лихую песню, незнакомую Косте, подыгрывая себе на гитаре. Машкину голову украшала военная немецкая каска времен первой мировой войны с острым пиком на маковке. Сбоку краска у каски облупилась, и было видно, что она сделана из папье-маше.
На Костю никто не обратил внимания. Только Машка, окончив петь, улыбнулась и махнула ему рукой. Костя приблизился к ребятам и так простоял молча. Минут двадцать.
Все это время шла оживленная беседа. Машка рассказывала про их лицейскую группу. Потом она еще что-то пела. Потом пели ребята, и даже что-то стренькал на гитаре Димка Корнеев. Лишь Костя чувствовал себя здесь чужим человеком.
Потом юные музыканты подхватили гитары и аппаратуру, пришло их время вмешаться в ход дискотеки. Костя тоже тащил одну колонку и помогал устанавливать ее на сцене. А потом, когда грянула живая музыка, Машка лихо танцевала с Корнеевым в самой гуще дискомассы. Костя уныло ошивался у стенки и ждал, когда это все закончится.
Наконец, убрав оборудование, пошли домой — шумной компанией, с хохотом. И громче всех опять заливалась Машкй. Только перед самым его домом остались втроем: Костя, Машка и Корнеев. Так втроем они и пошли провожать Костину подругу, которая жила в десяти минутах ходьбы, на улице Паустовского. Костя сам не мог объяснить, как так вышло, что рядом с Машкой шагал Димка, а он все время плелся немного сзади. Так они дошли до ее подъезда. Там они с Машкой попрощались. Димка чмокнул ее в щеку, а Костя только пробурчал: «Пока». Машка тоже сказала: «Пока», но даже не улыбнулась.
Обратно они с Корнеевым шли по уже опустевшей улице Паустовского и Новоя-сеневскому проспекту. Димка все время что-то болтал. Спрашивал, понравилась ли Косте дискотека. Костя отвечал односложно, в груди у него скребли кошки.
На следующий день в лицее Машка села не с ним, а с Лидочкой. В классах лицея за учениками не было строго закрепленных мест, они садились, куда им понравится и где им удобнее. Когда Машка отсела от него к Лидочке, Косте вдруг стало так нехорошо, что Анна Петровна, их завучиха и преподаватель русского языка и литературы, спросила, не сходить ли ему к врачу. Костя, конечно, отказался. Он еле дождался конца уроков и долго подкарауливал Машку у ворот лицея. Наконец она появилась. Костя подождал, когда она приблизится, и пошел с ней рядом. Молча они дошли до ее дома.
— Ну? — обернулась к нему Машка у самых дверей подъезда.
— Пока, — опять сказал он.
Машка усмехнулась и пошла ко входу. На пороге она еще обернулась. Обычно румяное лицо Машки Румянцевой стало в эту минуту совсем бледным.
— Я ошиблась в тебе, Костров, — сказала она Косте. — Ты не такой человек, каким я тебя считала. Ты как манная каша.
Дверь подъезда раскрылась и закрылась, Костя остался один.
С того самого момента сразу потускневшая жизнь с каждым днем принимала все более серый оттенок. Правда, как раз в это время отец принес домой компьютер. И это было чуть ли не единственным светлым или, точнее сказать, цветным пятном того черного времени. Костя записал у Корнеева игры и гонял, стрелял, летал на ярких компьютерных полях целыми вечерами.
Но Машка из головы не выходила. В лицее она все время крутилась где-то поблизости, а по ночам, оставаясь один в своей комнате, он думал только о ней.
Он еще раз попробовал дождаться ее у школьных ворот. Но Машка вышла не одна, а с Лидочкой, нарочно уцепив ее под руку, когда они поравнялись с Костей. Лида повернулась к Косте, он понял, что она все знает, и ему стало еще хуже. Он разозлился и ушел домой. И в этот же день вечером поругался с Корнеевым. Из-за ерунды. Сам, между прочим, первый начал, когда Димка пришел к нему в гости объяснять, как пользоваться Интернетом. Поругались так круто, что чуть не подрались. Димка вовремя ушел, на прощание обозвав Костю козлом и дебилом.
С тех пор в Костиной жизни радостей стало еще меньше. Он все больше чувствовал, что пространство вокруг него пустеет. Просто мистика какая-то. Уехал в Америку отец. По финансовым причинам закрылся его любимый клуб скаутов, долгое время служивший ему отдушиной в трудные минуты. Туда ходили его друзья, с которыми он был связан походной жизнью. Туда же ходила и Машка. Теперь Костя был лишен и этого. Наконец он узнал, что скоро уедет к отцу мама. Вчера это произошло. Теперь он живет с незнакомым дедом.
— Дружок, ты вставать собираешься или нет?
«Легок на помине, — подумал Костя, — какой я ему дружок». Он молча вылез из-под одеяла и стал одеваться.
— Оденешься, умоешься, на кухню приходи. Я там яичницу приготовил. — Дед снова скрылся за дверью.
…В этот день Костя впервые прогулял лицей. Просто ноги отказались туда идти. Вместо лицея Костя пошел в Битцевский лесопарк и долго бродил по его мокрым тропинкам. Отдыхал душой среди весенней, нежной, пробивающейся к свету листвы и сетовал на появлявшиеся из-под тающего снега следы цивилизации — всевозможные бутылки, банки, бумажки, обертки. Стоял апрель…
Домой он вернулся к трем часам, когда по расписанию уроки в лицее уже закончились.
Файрмен начал день с обхода своего замка. Раньше он никогда не делал обхода, даже возвратившись из длительных путешествий. Теперь же он опасался Взломщика, хотя и красть-то у него уже было нечего. Самое ценное в Замке Огня Взломщик уже вынес, а все свои средства Файрмен предусмотрительно хранил в Антиборбанке.
Но на этот раз Взломщик вроде бы оставил его в покое. Теперь нужно было заняться усовершенствованием охраны замка. Файрмен решил приобрести себе новое оружие. Правда, для этого ему опять придется рисковать, выходя на улицу беззащитным. Но ведь космос «Антиюни» так велик… Взломщик едва ли находился где-нибудь поблизости.
Файрмен отправился в ближайшую оружейную лавку. Перейдя улицу и миновав Бронебашню Рута, два особняка, одну деревенскую избу и три замка, он остановился у круглого дома с бойницами. Из каждой бойницы выглядывало жерло какого-нибудь орудия. Над единственной дверью висела вывеска, где красными четкими буквами было написано: «Kalashnikoff», там же помещалось изображение автомата, соответствующего этой знаменитой фамилии. Файрмен подошел к двери и набрал свой код. Дверь открылась.
