Дерек Ленди - Скелетжер Ловкач. Игра с огнем
— Вытащи меня отсюда, — проговорила она с сияющей улыбкой.
Валькирия моргнула.
— Что-что?
Мама закивала, будто энергично с чем-то соглашаясь.
— Ни минуты больше не выдержу! Я просто сейчас лопну.
— Хочешь уйти?
Мама помахала кому-то рукой и посмотрела на Валькирию, сохраняя свою ослепительную улыбку.
— Больше всего на свете! Притворись, что тебе стало плохо.
— Что?
— Притворись, что тебе плохо, и я отвезу тебя домой.
— Я и пешком доберусь.
— Тебе плохо, ты не можешь идти одна!
— Мне плохо?
— Дело серьезное. Ужасно кружится голова.
— И тошнит?
— Страшно. Вон папа.
Они обернулись, глядя, как папа идет к ним. Валькирия покосилась на маму.
— В общем, как в тот раз, когда мне было плохо и страшно тошнило, а ты мне не поверила и погнала в школу?
Мамина ослепительная улыбка чуточку потускнела.
— Не поверила? — переспросила она шепотом. — Правда?
— Да. Заставила меня идти в школу и ничего не хотела слушать.
Папа подошел уже совсем близко.
— Это я… очень бесчувственно поступила, и, конечно…
— Что — конечно?
— Конечно…
— Да?
Мама посмотрела на нее.
— Не смей!
Валькирия улыбнулась во весь рот. Папа уже подошел к ним.
— Ну, как мои две самые любимые красавицы? — спросил он, обнимая обеих за талию.
— Замечательно! — сказала Валькирия. — Мне так весело, просто чудесно! И маме тоже!
— Вот видишь! Я же говорил, когда приедем, тебе понравится.
Мама кивнула, улыбнулась и пожала плечами — все одновременно.
— Ты был прав!
Папа отвернулся — поздороваться с очередным кузеном. Валькирия ответила на возмущенный мамин взгляд широкой улыбкой.
— Так тебе и надо, — прошептала она.
Мама закрыла глаза и покачала головой, признавая поражение.
Глава 38
НА ДОСУГЕ
Танита сидела в машине и старалась не ерзать. Она не привыкла ничего не делать. Рядом Скелетжер являл собой образец неподвижности и бесконечного терпения. Танита пыталась расслабиться, но адреналин то и дело выплескивался в кровь, и правая нога самопроизвольно взбрыкивала. Получалось очень неловко.
Бентли стоял на невысоком пригорке над лужайкой для гольфа. Отсюда было видно здание клуба, а Санненфельд не узнал бы автомобиль на таком расстоянии. Как только они увидят что-нибудь подозрительное, бентли сорвется с места, и через тридцать секунд они будут возле Валькирии. В теории все просто прекрасно.
Ярко светила полная луна. Танита посмотрела на часы. До затмения осталось три часа. Времени вполне достаточно. Надо надеяться.
Танита краешком глаза взглянула на Скелетжера, вдруг остро ощутив, как вокруг тихо.
— Хорошая ночь, — сказала она ни с того ни с сего.
Скелетжер посмотрел на нее.
— Прости?
— Ну, хорошая ночь, чтобы спасти мир.
— А! Да, действительно. Обстановка подходящая, верно.
— А сколько раз тебе уже приходилось?
— Что?
— Сколько раз ты спасал мир? Если, конечно, у нас и сегодня получится.
— Не знаю. Я не считал.
— Ага, понятно. — Танита помолчала несколько минут. — А у меня это будет третий раз.
— Неужели?
Танита кивнула.
— Нефариана я считаю за второй, хотя это ты его остановил, пока я воевала с Белым Рубакой…
— Нет-нет, все правильно. Твоя роль была не меньше всех прочих.
Танита улыбнулась, стараясь не показывать, как довольна.
— В первый раз я спасла мир восемнадцать лет назад. Ты слышал про Кровавую чуму?
Скелетжер склонил голову набок.
— Разумеется. Было предсказано, что она охватит всю Землю, никого не пощадив.
— Ага, та самая.
— Ты ее остановила?
— Ну да. На самом деле все было совсем не так страшно. Толпа старичков в черных одеждах, которые возомнили о себе бог весть что.
— А я гадал, кто же предотвратил Кровавую чуму. Ты молодец.
Танита пожала плечами.
— Ну, я же говорю — все было не так уж страшно. Знаешь, когда вокруг столько пророчеств, разных чудищ и психованных древних богов, по теории вероятностей каждому рано или поздно придется спасать мир. Я только одного не понимаю — почему столько народу рвется его погубить? По-моему, вполне симпатичный мир.
— По-моему, тоже.
— Вот я смотрю: прекрасная ночь, потрясающая луна, а если опустить стекло, наверное, будет слышно море. Так спокойно и хорошо. Не понимаю, зачем портить красоту.
Скелетжер ответил не сразу.
— На некоторых людей умиротворяюще действуют крики и вопли. Они бывают довольны только посреди горящего города. Наша работа — вставать на пути у таких людей и сильно бить ногой в лицо.
Танита кивнула:
— Вот это мне особенно нравится.
— Я так и думал.
Глава 39
НЕЗНАКОМЕЦ
Валькирия снова взглянула на мобильник. Без десяти минут полночь.
Где же эти проклятые зомби?
Она вышла на балкончик, подставила лицо свежему ветру. Внизу лежала темная лужайка для гольфа, дальше — дюны, пляж, море. Валькирия прислушалась, плеск волн заглушали смех и музыка из-за стеклянных дверей за ее спиной.
Там, в зале, слишком жарко и тесно. Первая радость встречи с любимыми родичами уже утихла, люди толпятся возле баров, проливают друг на друга напитки и танцуют, на редкость плохо и неумело, пока двое музыкантов на сцене уродуют старые добрые песни.
Валькирия положила руки на перила и сделала глубокий вдох, от души жалея, что не отправила вместо себя отражение.
На темной лужайке для гольфа что-то шевельнулось.
Валькирия заморгала. На миг ей показалось, что кто-то перебегает, пригнувшись, от одного чернильно-черного участка до другого. Да нет, никого там нету. Еще рано. Воображение подводит. Изнемогший от скуки мозг жаждет хоть немного оживить обстановку. Спасибо ему, конечно…
Валькирия тихонько вздохнула и вернулась к веселящейся родне. Посреди танцпола солидный немолодой человек лихо бросал туда-сюда свою жену. Он кружился, изгибался и явно радовался жизни, а жена его тем временем умирала от страха. Наконец она вырвалась, шлепнула мужа по руке и хотела гордо отойти, ее повело в сторону, она налетела на кого-то из танцующих, а дальше под общий визг начался эффект домино.
По крайней мере, можно похихикать.
Музыканты объявили в микрофон, который свистел, гудел и совершенно искажал звуки, что настало время медленных танцев. Оркестр состоял из двух парней в черных брюках и синих пиджаках с блестками. Один играл на саксофоне, причем не слишком хорошо, а другой, в темных очках, пел и аккомпанировал себе на клавишных — и то, и другое весьма средненько. То есть пел и играл он средненько, а темные очки носил не хуже всякого другого. Гостей это не волновало. Все уже перепились и готовы были танцевать, хотя бы приблизительно узнав мелодию.
Валькирия увидела своего отца — он разговаривал с Фергусом и еще каким-то человеком.
Мама сидела за столиком и делала вид, что дремлет. Берил стояла в сторонке и оглядывалась, похожая на удивленную цаплю. Вот она высмотрела кого-то, с кем еще не успела посплетничать, и ринулась в атаку.
Кэрол сидела за другим столиком, вид у нее был зловеще-скучающий. Кристал танцевала с каким-то дальним родственником, которого явно снаряжала на вечер мамочка. Только ей мог понравиться такой свитер.
Пора отсюда уходить.
Валькирия спустилась по лестнице, прошла мимо комнаты, где хранились призы и кубки, мимо списка чемпионов на стене и, уже подойдя к выходу, увидела, что снаружи кто-то стоит. Двери были стеклянные, ручки — из нержавеющей стали. Автостоянка, по идее, должна освещаться, но сейчас там было темно. Наверное, короткое замыкание.
Человек неподвижно застыл у самой двери. Видно только силуэт, лица не разобрать. В полосе света оказались ноги. Брюки и ботинки заляпаны грязью до невозможности.
Валькирия замедлила шаги. Она чувствовала на себе его взгляд. Чем ближе, тем лучше удавалось его рассмотреть. Кажется, рядом с ним были и другие, только держались в тени.
Валькирия остановилась, глядя на незнакомца сквозь стекло.
Он подергал ручку, дверь не поддалась. Ночью она открывалась изнутри, при помощи специальной кнопки. Если хочешь войти, нужно вызвать по домофону кого-нибудь из служащих, чтобы тот спустился и отворил. Почему же этот тип не позвонит?
Он снова стал дергать дверь. Терпеливо, без суеты. Показал жестом, что, мол, хочет войти. Валькирия не двинулась с места. Тогда он постучал. Девочка посмотрела на его руку — грязная.
Он постучал еще раз.
Нет, рука не просто грязная — обгорелая!
Санненфельд прижал обожженное лицо к стеклянной двери и улыбнулся.
Валькирия услышала, как где-то на первом этаже разбилось окно. Она повернулась и кинулась бежать вверх по лестнице, прыгая через три ступеньки. В зале для приемов ее встретили шум, болтовня и музыка. Она огляделась — чем бы припереть дверь? Ничего подходящего не было. Если даже забаррикадировать, надолго ли этого хватит? И как она объяснит? Что скажет родителям?
