Илона Волынская - Конец света отменяется
«Мерс» выскочил на набережную. Он летел прямо на невысокую каменную ограду, точно водитель решил бросить машину в море. В самый последний миг беглецы повернули и помчались вдоль набережной. В мчащемся следом мини-вэне Володя отчаянно закрутил руль. Вырастающий перед капотом каменный парапет стал смещаться влево… скрежетнув по каменной ограде бортом, преследователи тоже повернули… и заскакали по вделанным в бетон набережной рельсам!
– З-здесь п-поезд из п-порта х-ходит! В-вагонетки т-таскает! – проклацал зубами Соболев.
– Вижу! – заорал в ответ Володя – и его крик перекрыл пронзительный гудок.
Навстречу неторопливо чухал грузовой поезд. Громада тепловоза вырастала над ними, закрывая солнце, пронзительный гудок рвал уши… Володя швырнул мини-вэн влево – прочь с рельсов!
– Куда? – заорал Соболев. – Уйдут!
– Куда? – не менее яростно гаркнул в ответ Володя.
– Куда? – пронзительно закричала Надежда Петровна, потому что сидящий рядом с водителем Вадька вдруг высунулся в открытое окошко и пронзительно завопил:
– Бей его в борт, там сзади никого!
Удирающий из-под паровоза «Мерседес» круто свернул с рельсов – и прямо перед мини-вэном возник его черный лакированный бок. Капот мини-вэна ударил «Мерседес» в бок. «Мерс» завертелся на плитках набережной – легкие пластиковые столики уличного кафе разлетались вокруг – и ткнулся в стену дома. Бабах! Сверху с грохотом свалился рекламный щит. И перекрывая отход, плотно, дверца к дверце, рядом тормознул мини-вэн.
Соболев-старший распахнул дверцу раньше, чем мини-вэн успел встать, и едва не свалился «Мерседесу» на крышу.
– Господа конкуренты, покажите свои личики! – рванул он переднюю дверцу… И замер, точно превратившись в статую.
– А нам можно посмотреть? – поинтересовалась Катька.
– Я же просила не лезть в дела взрослых! – в очередной раз простонала Надежда Петровна, но на нее никто не обратил внимания.
Аккуратно протискиваясь между бортом мини-вэна и застывшим в неподвижности Соболевым, сыщики «Белого гуся» выбрались наружу. Соболев все так же не шевелился, застыв у распахнутой дверцы, и только молча пялился в салон.
Евлампий Харлампиевич дернул владельца аквапарка за штанину. Тот вздрогнул, поглядел вниз… увидел задранный к нему гусиный клюв и отступил. Толкаясь плечами и стукаясь головами, сыщики сунулись внутрь…
– Ой! – тихо и отчетливо сказала Катька.
Прижатая к водительскому креслу рулем «Мерседеса» на них глядела директриса пансионата Анна Степановна. Рядом, на пассажирском сиденье, обвис изобретатель-самоучка Василь Михалыч.
Глава 24
Самый ужасный отдых
– Это вот они? – не веря глазам, пробормотал Сева и сам себе ответил: – Не конкуренты за миллионы долларов сотни человек угробить решили, а вот эта тетка за свою директорскую зарплату и возможность подворовывать на кухне?
– Подворовывать? – Анна Степановна подняла голову от руля – из глубокой ссадины на лбу текла кровь, но глаза горели неукротимым огнем. – У меня все довольны были! Каша перловая, каша манная, котлеты! Это теперь вам всего мало! Даже дети только про миллионы думают! А мы хорошо жили, нам много не надо было! Я директорствовала, Васенька мой с усовершенствованиями возился… – она с неожиданной нежностью поглядела на красноносого дядьку. – Народным изобретателем и рационализатором был! Этот нам жизнь поломал! – Она погрозила кулаком Соболеву. – Людей вы жалеете? Никого вы не жалеете! Каждый день катались у него, целыми семьями – вы видели, сколько билет стоит? Откуда у людей такие деньги? А все воры! На нашей крови жируют! Ничего, особо не зажируете! – Она безумно расхохоталась. – Мой Васенька всем показал, на что способны народные изобретатели! На его изобретения так спонсора и не нашлось! Никто денег не дал, небось боялись, что на виллы ваши дорогущие да аквапарки не хватит – так вот вам ваш аквапарк! – Директриса свернула большую мослатую фигу. – Васенька придумал, как его рвануть! А я сыночку чемоданчик подсунула! Сыночек – такая же мразь, как папочка, схватил, даже не задумался! И папашу убьет, и аквапарк взорвет, вот оно, воспитание! – и снова захохотала.
Мгновение висело молчание – а потом Соболева-мама пронзительно завизжала:
– Воспитание не нравится? – и рванулась к дверце «Мерседеса». Мурка с Кисонькой повисли у нее на руках. – Пустите меня, я заткну ей рот!
– Ну что у вас за манера – затыкать другим людям рот, – укоризненно сказал Вадька. – Пусть высказываются – узнаешь много полезного! Вот я не очень знал, их вину доказать можно, а теперь – пожалуйста, признание! – И он показал свой мобильный Соболеву-старшему. На экране, плюясь и брызжа ненавистью, бесновалась директорша Анна Степановна.
Она подавилась хохотом и уставилась на Вадьку:
– Ты-ы! Мне про тебя Васенька рассказывал. Эти бы придурки богатенькие никогда не догадались, – она пренебрежительно махнула в сторону Соболевых. – Я тебя ненавижу! – пронзительно завопила женщина и попыталась выбраться из-за руля. – Чтоб ты сдох!
– Сейчас я заткну ей рот! – решительно шагнула вперед Вадькина мама. – А я еще ей сочувствовала, мерзавке!
– Ты знал, – тихо сказала Мурка. – Еще в аквапарке понял, что это они.
Вадька поморщился:
– Мог бы и раньше догадаться! На нас упал холодильник, но столкнуть его никто не мог, потому что другого хода на площадку девятого этажа не было, кроме как по лестнице… – напомнил Вадька и вопросительно поглядел на Мурку. Девчонка согласно кивнула, но сам Вадька уже отрицательно мотал головой. – А лифт? Кабинка лифта?
– Лифт же отключен… – начала Кисонька и осеклась.
– Вот именно! – с торжеством сообщил Вадька. – А кто его мог включить? Да тот же, кто и выключил, – директриса! Они даже продолжали сами пользоваться лифтом – помнишь, когда на нас холодильник свалился, Василь Михалыч появился непонятно откуда? Тогда я об этом не задумался, а потом вспомнил! Он – изобретатель, а взрывчатка явно самодельная, тоже можно догадаться. Мама! – повысил парень голос. – Помнишь, ты ходила к Анне Степановне скандалить из-за холодильника? Вернулась, еще кричала, чтоб та шла на радиорынке торговать? Почему на радиорынке?
Надежда Петровна, уже собиравшаяся на пару с мамой-Соболевой вцепиться директорше пансионата в волосы, остановилась и растерянно поглядела на Вадьку.
– Так у нее чемоданчик был с какими-то штучками… С проводочками… Вроде тех, что у тебя в комнате валяются. Ты еще говорил, такими на радиорынке торгуют. Она их перебирала…
– Наша мама видела взрывчатку, – вздохнул Вадька. – Больше всего Анна Степановна боялась, что мама вспомнит. А уж когда она стала бегать по этажам и нас разыскивать, а потом кричать, что мы ушли в аквапарк – тут-то директорша и задергалась! – Вадька невольно вопросительно покосился на машину, но Анна Степановна только зло скривилась и отвернулась. – Василь Михалыч наверняка вспомнил, как Катька с Кисонькой шорты чистили в санитарной комнате, где чемоданчик лежал, – задумчиво продолжал Вадька.
– А когда аквапарк не взорвался, они ударились в бега, – подытожила Мурка. – Счастье, что убить Надежду Петровну не пытались!
– Меня? – изумилась мама и растерянно поглядела на так и сидящую в «Мерседесе» директоршу. – Со мной Володя был…
Вадька только кивнул – ну и слава богу.
– На самом деле это все я уже по дороге додумал! – признался он. – Я нож вспомнил. Тот, которым вас хотели прирезать в туалете, – напомнил Вадька. – Я его видел! В комнате Василь Михалыча, в машинке для разделки кур. Единственный человек, который мог знать, что мы едем на косу, – Анна Степановна! Мы в холле говорили, а она в дверях кабинета стояла. Наверное, испугалась, что мы все-таки останемся до конца недели, и решила нас так… поторопить.
– Я ей не курица, – мрачно буркнула Катька. – И наша мама – тоже. Правда, Евлампий Харлампиевич?
Гусь согласно гоготнул и прижался головой к бедру Катьки.
– А «мерс» откуда? – разглядывая побитую машину, спросила она. – Это ж этих… конкурентов машины, может, они все-таки замешаны?
– Это мой, – мрачно буркнул Соболев. – Точнее, жены. Во дворе стоял. По максимуму нашу семейку уделать хотели: и прикончить, и аквапарк взорвать, и машину угнать.
– А вы еще кого-нибудь разорите – глядишь, у них и получится, – невинно сообщил Вадька.
Соболев растерялся:
– Ты что же, меня обвиняешь? Это бизнес! Я и так место практически за городом выбрал… – он оборвал сам себя. – Чего я перед тобой оправдываюсь? Аквапарк мне спасли, ну и… жизнь вроде как… И мне, и сыну, и жене… И другим… И большое вам за это спасибо! Машину побитую оплачу, – Соболев кинул взгляд на мини-вэн. – Шоферу премию… Большую! Ну а вы чего хотите? – благостно улыбнулся он компании сыщиков.
Ребята переглянулись.
– Чтоб ваш сын больше ко мне и близко не подходил! – отрезала Кисонька. – Не звонил. В Сети не писал. Даже имя мое не упоминал. И главное – не пел!
