Владимир Кузьмин - Под знаком розы и креста
– Господа сыщики! Говорите о важном, – мне пришлось проявить начальственную строгость и остановить перепалку.
– Будем о важном, – согласился Прохор. – Чего теперь спорить, когда в другом месте все нашлось.
– Ну, так там и не могло найтись, – не утерпел от замечания Степан. – Все, молчу.
– На заднем дворе скамеечка есть, – продолжил свой доклад Прохор уже без особой суеты, – на ней дворник любит отдыхать. Ну и другие люди, бывает, присядут. Она вроде как в углу между стеной дома и стеной сараев получается, хотя и не в самом углу, но вблизи. А угол там с трещиной. Туда кинжал по-всякому влезет. Но мы как первый раз смотрели, ничего там не было.
– А тут Прошка… Прохор то есть, уже вон там вот, – Степан показал на противоположную сторону улицы, – еще одно место нашел. И стал говорить, что туда тоже можно спрятать, и нужно его в реестр внести.
– Сказано, что это уже неважно! Мы пока там стояли, во двор мужчина вошел.
– Ага, – подтвердил Степан. – И тут же обратно ушел.
– Васька и говорит, чего он там расходился? Может, кинжал приносил?
– Мы и пошли посмотреть, – вновь не дал договорить Прохору Степан. – И нашли! Васька, раз первый догадался, остался следить, а мы пошли вам сообщать.
– Так вы и человека, что его принес, видели? – обрадовалась я.
– Видели.
– Приметы запомнили?
– Вот! – Степан протянул мне крохотный блокнотик, раскрытый на страничке с карандашными пометками. – Там на других страницах реестр.
Слово реестр, употребляемое сыщиками для своего списка, меня слегка смешило своей серьезностью, но виду я не подала.
– С теми местами, куда спрятать можно? – уточнила я. – Молодцы.
На страничке значилось: рост – высокий, но не слишком. Плечи широкие. Лоб из-под картуза не видать какой. Нос длинный. Рот большой. Глаза не разглядели. Одет в сапоги и галифе, шинель, как у железнодорожников, только никаких значков нет. И картуз, а не фуражка.
Ошибок для столь краткого текста было многовато, но уж к этому я придираться не стала.
– Я верно поняла, что шинель на нем черная?
– Верно, я ж написал, как у железнодорожных служащих, – терпеливо объяснил Степан.
– Ну что, покажете то место, если его, конечно, с улицы видать?
– Видать. Покажем.
– Очень хорошо, а то больно уж интересно хоть издалека глянуть. Кстати, а что, кинжал просто так засунули?
– Нет. Он в тряпицу завернут. Но мы по очереди подходили скрытно, пощупали, точно кинжал. И рукоятка, как вы говорили.
– Не разворачивали?
– Да ни в коем разе! Уговор же был!
– Ну и молодцы. Ведите уже.
Ворота заднего двора дома, где проживал у своей тетушки Михаил Пушкин, располагались на противоположной стороне переулка, и, чтобы оказаться напротив, нам нужно было пройти мимо двух домов по этой стороне. За углом второго дома и находился третий тайный агент по имени Васька. Место было выбрано удачно, через раскрытую наполовину створку ворот был виден нужный угол двора. Агент Васька взор устремил именно туда и даже приплясывал от возбуждения. При нашем появлении он вздрогнул и зашипел хрипло, видимо, от волнения:
– Там дворник самокрутку курит!
– И что, увидел? – Степан от нетерпения и азарта даже припрыгивал на месте.
– Не-а, ровно слепой.
– Так, может, ему подсказать? – вдруг загорелся Степан. – А то когда он еще найдет, нам тут что же, вечность вековать?
– Да как тут подскажешь? – резонно возразил Прохор. – Нам же нельзя вблизи показываться.
– А я будто мимо иду, а тут увижу дворника и чего спрошу, про жильцов или еще чего. Ну и как будто увидел случайно! Ой, дяденька, а что вон тама торчит?!
Произнес все это Степан весьма убедительно, но я слегка остудила его пыл.
– Давайте, господа, все же немного обождем. А пока станем думать, как лучше всего подсказать, и о том, как правильно разговор завязать.
Стали смотреть и думать. Дворник тем временем докурил, бросил окурок под ноги и, вооружившись метлой, стал его заметать вместе с последними опавшими листьями в тот самый угол. Отошел обратно, глянул на проделанную работу и уже собрался уходить, но заметил что-то под ногами и для полного порядку стал и ту мусорину мести в угол. Долго же он с ней возился! Я уж было решила, что без нашей помощи ничего он так и не заметит. Но заметил, заинтересовался и потянул за край торчащую в щели тряпицу. Та не поддалась, он дернул сильнее. Кинжал вывалился на землю, и мне показалось, что зазвенел он как-то особенно громко. Дворник наклонился, чтобы поднять нежданную находку, но, рассмотрев ее вблизи, отскочил задом наперед на несколько шагов. Метнулся туда-сюда, но, видимо, начал правильно соображать и, подбежав к воротам, засвистел в свой свисток.
Мы дождались прибежавшего городового, посмотрели, как он удивляется находке, и я решила, что этого нам вполне достаточно:
– Объявляю всем благодарность, господа сыщики. Здесь неподалеку есть замечательный кондитерский магазин, в который нам, гимназистам, вход не возбраняется. Предлагаю угостить всех. Кто чего там пожелает. А после каждый может вернуться домой на извозчике!
Придя домой, я не удержалась и сразу сняла телефонную трубку, назвала нужный номер и, дождавшись ответа, сразу выпалила:
– Осип Иванович, я сама этому не верю, но кинжал нашелся!
Адвокат молчал очень долго:
– Уж не знаю, либо я чего-то не смог понять, либо…
– Конечно, второе либо. Повезло мне очень и очень сильно, а все мои рассуждения и выводы стоят мало. Тут скорее предчувствие получилось, чем правильная догадка. Очень надеюсь, что для Михаила эта находка обернется везением, а не наоборот.
– И как же нам про вашу находку полиции заявлять? Ведь не поверят, что не мы подложили. Особенно после чердака.
– Ее уже дворник обнаружил, и полиция в курсе. Ну и на всякий случай имеются сразу три свидетеля, которые видели человека, ее подсунувшего. Они и приметы записали.
– Ну и молодцы же мальчишки! – душевно произнес Осип Иванович. – Особо молодцы, что не просто запомнили, а записали, это всегда производит лучшее впечатление хоть в суде, хоть на следствии. Настоящие сыщики. И везушки. У меня теперь вот у самого предчувствие появилось, что им теперь уж точно придется давать показания. Как вы думаете, справятся, не засуетятся?
– Справятся, справятся. Хоть сейчас к следователю, хоть в суд вызывайте.
– У меня к завтрашнему вечеру тоже новости ожидаются. События стали развиваться бурно.
Я согласилась, что события начинают набирать обороты. Но еще не предполагала, какими бурными и разнообразными они станут, что случатся и аресты, и похищения, и много другого.
29
У Пети никак не получалось сосредоточиться на уроке, и ему уже дважды делали замечания. Главное, что он сам не мог понять, что его беспокоит. Вернется из гимназии, поговорит по телефону с господином Вяткиным. В зависимости от результата и нужно будет строить планы. В случае чего он сам может попытаться раздобыть нужные сведения. Зайдет, к примеру, еще раз в гости в студенческое общежитие и переговорит с Михайловым Кириллом. Должен же он знать хотя бы одного из отчисленных за политическую неблагонадежность студентов? Ведь такое событие никто не скрывал, оно всем известно.
Приняв решение, гимназист Петр Макаров успокоился и стал более внимательным. Но к концу уроков вновь заерзал на скамье. А выйдя из гимназии, направился не домой, а в противоположную сторону, к общежитию.
Там его сразу признали и пропустили беспрепятственно, пообещав внести его визит в журнал по предыдущей записи.
Глянув на список жильцов комнаты, Петя вновь усмехнулся столь необычному совпадению фамилий.
Кирилл Михайлов в этот раз был не один, а в компании еще трех студентов, видимо, жильцов этой комнаты.
– Здравствуйте, здравствуйте! – обрадовался он Пете, как старому знакомому. – Вы сегодня выбрали не самое подходящее время для прихода. В том смысле, что обычно мы все находимся на занятиях.
– Стало быть, мне повезло! – отозвался Петя. – Я к вам ненадолго, просто хотел задать еще один вопрос.
– Тогда не станем мешать занятиям и выйдем в коридор, – правильно понял его Михайлов. – Ну-с, слушаю вас.
– В прошлый раз вы упоминали, что Валентина Пискарева пытались вовлечь в марксистскую группу…
– Я, пожалуй, не стал бы ее именовать именно так. Впрочем, неважно.
– Так вот, студенты, в нее входившие, были отчислены. А вопрос у меня такой: не знаете ли вы, кто из них после отчисления остался в городе или проживал в Томске и ранее?
– Хороший вопрос! Вроде бы простой, но что-то никак не могу припомнить. А, нет! Вспомнил! Есть такой человек! Томич! Зовут его Алексей, фамилия Васильев… Или Васильков? Нет, точно Васильев. Я его и встречал не столь давно. Жаловался, что находится под гласным надзором полиции[65], и это портит ему жизнь. А так всем доволен, служит в какой-то конторе, получает неплохое жалованье. Но приходится по два раза в неделю являться в полицию с докладом о собственном житье-бытье. И выезжать ему запрещено, так что он точно в Томске и нигде более. Но вот адрес не подскажу. Зато Андрей может подсказать. Спросим?
