Владимир Кузьмин - Комната страха
– Моя тетушка из Петербурга, узнав, что я в Томске нахожусь, спросила в письме, не играет ли в этом году в антрепризе господин Афанасий Кузнецов, некогда блиставший на сцене Александринки. Но продолжайте, пожалуйста.
– Вот удивительно, что его помнят по прошествии стольких лет! – воскликнула я. – Но я продолжу. Прадедушка обиделся на дедушку и перестал с ним общаться. Но вскоре дедушка бросил сцену ради семейного счастья, и они помирились. Маменька унаследовала талант своего отца, имела приглашение во многие театры, едва показавшись в любительских спектаклях, но тут вышла замуж и решила, как и дедушка, отказаться от сцены ради семьи. Не совсем конечно, в любительских спектаклях она всегда играла. Ох! – я не удержала тяжелого вздоха. – Несколько лет назад погиб мой папенька. Мы все переживали глубоко, но маменька стала просто таять на глазах. Чтобы хоть как-то ее отвлечь, мы уехали за границу. А там один из старых знакомых как бы невзначай привлек ее к участию в любительском спектакле. Тот кружок любителей был весьма популярен, и успех на его сцене равнялся успеху в приличном театре. Вот в такую весьма приличную французскую труппу маменьку и позвали. Она согласилась и проработала в ней два сезона. Мы же с дедушкой в прошлом году решили воспользоваться тем же рецептом от всех злосчастий, на нас свалившихся, и от охватившей нас хандры, но труппу избрали более скромную. Так и приехали сюда. Поначалу Афанасий Николаевич был лишь суфлером, а я просто внучкой суфлера. Жизнь повернулась так, что мы не знали, унаследуем ли мы титул папеньки и его капиталы. Вот и жили самой простой жизнью, в которой нашли немало чудесного. А уж театр стал и для меня большой любовью. Ну и решайте сами, вновь став графиней, могла ли мадам де Монсоро отказать своим товарищам артистам в помощи?
– Очень трогательно, – тихо-тихо проговорил Анатоль. – Спасибо за ответ. Он был неожиданным, но поучительным.
– Господа, давайте сменим тему, а то мне стало грустно, – сказал Петя.
– С удовольствием! – откликнулся Анатоль.
– Скажите, Анатоль, вы слышали о втором убийстве в этой гостинице? – спросила я.
– Тут невозможно не узнать, но говорили все же о самоубийстве, а не об убийстве.
– А вот это мы сейчас с вами проверим, – заявила я.
– Как? – господин Гурьев в непонимании вскинул брови. – Прямо здесь за столом?
– Не выходя из комнаты, – пояснила я свои намерения, – а возможно, и за столом. Если вы сумеете придумать, как запереть двери этого номера изнутри, находясь снаружи, то нам и вставать необязательно. Возможно ли такое?
– Да уж конечно возможно, – уверено ответил изобретатель, – но очень сложно. Впрочем, если исходить из повода для вопроса, вам ведь нужно не дверь запереть изнутри, а сделать так, чтобы снаружи показалось, что она заперта изнутри? То есть чтобы ключ был в замочную скважину вставлен из номера?
– Да.
– За столом мне изобразить такой трюк не удастся, а вот не выходя из номера, запросто. Я в течение пяти минут изготовлю простейшее приспособление для него.
Анатоль принес из спальни свой сверкающий чемоданчик, поставил его на журнальный столик, открыл. Покопавшись в недрах, достал кусок толстой медной проволоки длиной с ладонь, кусок медной же тонкой трубки и некоторые инструменты. Откусил кусачками от трубки кусочек размером с ноготь, в один из концов этого кусочка вставил кончик проволоки и старательно обжал щипцами трубку на проволоке, чтобы они крепко соединились. Второй конец проволочки изогнул петлей, привязав к ней прочную нить.
– Все! – воскликнул наш изобретатель. – Вы уж и сами догадались, что делать дальше? Или нужна демонстрация?
– Догадались! Но демонстрация нужна! – закричали мы с Петей, придя в восторг от простоты замысла и от артистичности исполнения. Анатоль работал своими кусачками и щипцами, словно художник кистью или виолончелист, перебирающий пальцами по грифу. Ловко, чуть небрежно, но очень точно и с изяществом в движениях.
– Прошу, господа! – пригласил он нас к дверям. – Второго ключа у меня нет, да это и к лучшему. А то запер бы номер изнутри, пришлось бы после двери взламывать. За торчащий крохотный кончик ключ не повернешь и замок не откроешь. И снаружи ключ уже не вставишь. Поэтому пришлось бы ломать двери.
– Нет, ломать двери нам не хочется, – согласился Петя.
– Тогда проверим все на незапертой двери. Вставляем нитку в скважину и вытягиваем с той стороны. Можете убедиться, что она другому ключу, если его вставить снаружи и им закрывать замок, помехой не будет. Вставляем кончик ключа в нашу трубочку… ага, держит крепко, но мы еще чуть подожмем. Я выйду за дверь, а вы смотрите, что тут будет происходить.
Анатоль вышел, прикрыл дверь. И, видимо, потянул за веревочку, потому как проволока с ключом поползли вверх.
– А для чего здесь еще и проволочка нужна? – спросила я у Пети.
– Сейчас увидите.
Изогнутый конец проволоки легко пролез сквозь замочную скважину.
– Самый ответственный момент, господа, – услышали мы голос Анатоля. – Ключ ведь наверняка боком к скважине приполз? Следует его повернуть таким манером, чтобы в скважину влез. Наша проволока достаточно гибкая, мы можем ее легко распрямить. Но она вполне прочная и ее толщина позволяет совершить нужный маневр без усилий. Оп!
Ключ, вставший после распрямления проволоки торчком перед скважиной, повернулся так, как нужно, и вошел в нее.
– Как будто так и было! – воскликнул Анатоль за дверью. – Осталось лишь сдернуть наш зажим из трубки с ключа…
Побледневший Анатоль резко распахнул дверь, еще более резко запрыгнул в номер и закрыл ее за собой, бессильно прислонившись к притолоке.
– Что с вами? Вам дурно?
– Там… Там полиция! Они пришли меня арестовать! – пробормотал Анатоль непонятно.
– Да за что вас арестовывать? – удивилась я.
– Как за что? За запугивание вас! Вдруг Таня кому-то проговорилась, и на меня поступил донос!
Мне стало смешно, но смеяться я не стала. Чуть оттерла господина Гурьева от дверей и выглянула в коридор. По нему в нашу сторону шли Дмитрий Сергеевич, Андрей Иванович и Михаил Аполлинарьевич. Михаил нес в руке какую-то палку, у Андрея Ивановича одна рука была занята книгой. В руках начальника была солидная кожаная папка для бумаг. Выглядели в своих мундирах судебный следователь и сопровождающие двое его помощников весьма внушительно. Можно и испугаться, если совесть нечиста. Но у меня она была чиста.
– Здравствуйте! – обрадованно воскликнула я. – Вот не ожидала вас здесь встретить! Хотя неправда, ожидала, что вы сюда придете, но не ожидала встретиться. Мы здесь в гостях у Анатоля Гурьева. Михаил Аполлинарьевич с ним знаком.
– Да-да, – рассеяно отозвался Михаил.
– Рад вас видеть, Дарья Владимировна! – воскликнул Андрей Иванович. – Сегодня на каток не собираетесь?
– Собираемся.
– Здравствуйте, Дарья Владимировна, – приветствовал меня Дмитрий Сергеевич без той мрачности, которая в нем сквозила при нашей последней встрече. – Вы ваше присутствие здесь объяснили. Может, и наше объясните?
– Что может быть проще, – ответила я. – Вы пришли еще раз осмотреть номер господина Кормильцева. На нем все еще висят полицейские печати. С номера госпожи Козловской их уже убрали, с этого номера не сняли.
– Положим, тут в самом деле ничего хитрого нет, все очень просто, – усмехнулся Михаил. – А вот объяснить, отчего Анатоль так быстро спрятался от нас, вам будет сложнее.
– Абсолютно никаких сложностей. Он был занят делом, связанным со следственным экспериментом, и испугался, что полиция сочтет его действия противозаконными.
– Умеете вы заинтриговать, Дарья Владимировна! – воскликнул Андрей Иванович. – А нам можно суть вашего эксперимента объяснить?
– Даже нужно! – ответила я в категоричной форме. – Объяснить и показать. Хотя после показа объяснения не понадобятся. Анатоль, выходите сюда и покажите господам из сыска все, что вы показали нам. Им понравится, и они будут благодарны.
Анатоль, все еще бледный, но без иных признаков волнения, видимо, Петя за дверью сумел его убедить в отсутствии опасности подвергнуться аресту, вышел в коридор.
– Здравствуйте, господа, – сказал он. – Полагаю, от меня впрямь будет достаточно одной лишь демонстрации приспособления, созданного только что по просьбе Дарьи Владимировны. Тут даже пояснять что-либо нет никакой нужды.
Он оставил дверь полуоткрытой и повторил весь фокус, начиная с продевания нитки и завершив его снятием зажима из медной трубочки с кончика ключа, чего не успел сделать при первой демонстрации.
Три сыщика были потрясены.
– Так просто? – спросил Дмитрий Сергеевич.
– Я все приспособление изготовил в течение пары минут, – подтвердил Анатоль.
– А идея? Долго ломали голову? – поинтересовался Михаил.
– Что идея? – Анатоль сделал рукой жест, мол, не говорите мне о пустяках. – Тут идеи никакой не требуется, была бы поставлена задача, а дальше проще простого.
