Елена Нестерина - Большая книга детективных приключений (сборник)
Тащили его долго, за время пути Антоша освоился и осмелел до такой степени, что принялся задавать вопросы. На которые, впрочем, никто из его похитителей не отвечал. А лица их Антону были знакомы. Но это не раскрывало загадки. Наконец путь, во время которого Антошины ноги попросту болтались над землёй – так усердно несли его сопровождающие, закончился.
– Мыльченко, ты, главное, не пугайся, – перед Антошей предстал худощавый парень, который улыбался – и совсем не угрожающе. – Меня зовут Жека.
– Я знаю… – пробормотал Антоша, оглядываясь.
Их окружила толпа ребят и девчонок, хорошо знакомых Антоше по школе. Имена и фамилии он знал, но далеко не всех. Но вот чего им надо-то?
– А надо нам от тебя вот чего, – словно прочитав его мысли, произнёс Жека. – Заковырялись мы со своей постановкой. Ничего придумать не можем. А выиграть хочется. И в Москву скатать хочется. Так что мы и решили твои мозги на время к себе переманить. Ты ведь в этом смысле личность известная. Знаменитая, можно сказать, личность.
Антоша опустил голову и скромно поводил ботинком по полу.
– О твоём таланте все знают. Все его уважают, – присоединилась к Жеке красивая девчонка с длинными белокурыми волосами. Услышав её голос, Антоша даже поднял голову. – Только в твоём классе этого не ценят. Не ценят ведь, а?
И тут все вокруг принялись рассказывать, до чего же в восьмом «В» не ценят великого поэта и писателя Антошу.
– Издеваются над тобой! – неслось со всех сторон.
– Гуманоидом обзывают!
– А мы не будем!
– Они дураки – твой талант не приспособили достойным образом…
– А теперь всё – прощёлкали они своё счастье, – заключил Жека. – Так что, Антон, мы просим тебя написать пьесу для нас.
– Я патриот, – растроганный похвалами, не очень уверенно проговорил Антоша.
– Своего класса, что ли? Но ты же им не нужен! – воскликнул Жека. – А нам нужен. Вспомни, как они тебя пинали, как оскорбляли и смеялись над тобой. Нет, ты всё вспомни!
– Мы видели!
– Мы слышали! – дружно подхватили все остальные.
– Так нельзя с писателями обращаться!
– А они не ценят! А мы ценим!
От такого ошеломительного признания его творчества Антоша чуть не заплакал. Он действительно вспомнил, как глумились над его стихотворным предложением одноклассники. А ведь эти строки даже не он сам сочинил… Что уж было бы, если бы он своё что-то им предложил. Запозорили бы… Эх!
– Напиши, слушай, а? Мы тебе все условия создадим, – с напором продолжал Жека. – А ваши и сами справятся. У вас ребята умные. А мы без тебя никак. Не можем мы сами…
И собравшиеся вокруг Антоши громко начали прибедняться – до чего же они сами ничего не могут! Девочки даже дружно заплакали. Этого уж Антон Мыльченко вынести вообще не смог…
– Эх! – тяжело вздохнул он, стараясь перекричать многоголосое нытьё.
Жека тут же, не теряя времени, заговорил:
– Вот и молодец! Спасибо. Я знал, что ты с нами! Только, уж извини, не выпустим к твоим. И телефон отберём, чтобы ты своим, сам понимаешь, не сообщил, где находишься, – пояснил Жека, выхватывая из Антошиного кармана мобильный телефон. – Мы тебя до самого конкурса у себя продержим. Ты теперь только наш.
– А к маме? – испуганно вскрикнул поэт.
– Это без проблем, – заверил его Жека. – Мы уже всё продумали. Будем тебя туда доставлять. Только и ты нас не подведи. Раз уж согласился. Дело чести. Вот сейчас прямо маме всё объяснишь. А дальше будем давать тебе звонить ей – под нашим наблюдением. Ок?
Не услышав подтверждения от Антона, Жека рассказал о том, что должен будет говорить маме Антоша, когда его приведут домой и покажут ей.
И бедного поэта, который не сказал своим похитителям ни конкретного «да», ни конкретного «нет», быстро поволокли к его родному дому.
– Давай, ты же мужчина, веди себя достойно! – толкнули Антошу в бок девчонки, которые остались караулить в подъезде, в то время как Антоша в сопровождении Жеки и ещё нескольких ребят направился в квартиру.
И Антоша старался. Бедный пленник не показал своей маме никакого волнения, бодро рассказал о постановке и о том, что всему классу нужно держаться вместе, поэтому он не будет появляться дома. Жека с ребятами беззастенчиво врали его маме то же самое, дополняя Антошину речь ещё более убедительными аргументами. Наивная Антошина мама, конечно, поверила, да ещё и припасов своему занятому сыночку и его друзьям собрала.
…И вот теперь перед Антоном Мыльченко были разложены новенькие тетрадки, ручки и маркеры, а ещё вдобавок линейка, дырокол, пакет сока и блюдо с яблоками и апельсинами. Все условия. Пиши – не хочу. А Антон не хотел. Ну что он будет сочинять, похищенный и разлучённый с семьей и друзьями? И как отнесутся к его отказу похитители? Начнут лупить? Будут морить голодом? Антоша огляделся – для побега не было никакой возможности. Все средства связи из комнаты были убраны – ни телефончика какого, ни компьютера. Просто комната. Как в старинные времена…
Прошёл день. Приближалась ночь – первая ночь в плену. Антоша нарисовал в новенькой тетради окно с решёткой, за решёткой свою грустную физиономию. Присмотрелся к ней – и добавил выражению лица ещё больше грусти и трагизма.
Потому что на самом-то деле Антон Мыльченко не сдался! Ведь у него не было сомнений, что родная мафия спасет его! Братству Белой Руки не было дела до конкурса театральных постановок, но было дело до него, верного брата Антонио! В этом Антон не сомневался! Поэтому страдать и томиться в плену сегодня ему было даже приятно.
«Это прямо честь! Всё-таки я ценный, – самолюбиво подумал Антоша. – Вот Редькина-то, наверно, обзавидовалась!»На следующий день мафия начала слежку за подозрительным девятым «Б». С первого урока и до последнего Костя, Зоя, Арина и Витя маскировались, подглядывали и подслушивали. Но ничего особенного не заметили. Если Антошу девятый «Б» действительно похитил, то это никак не проявлялось.
Исчезнувшим одноклассником Мыльченко в родном восьмом «В» никто не интересовался – заболел, значит, заболел. И идти навещать его всем было некогда: репетиции – это ведь не хухры-мухры… У мафии был шанс найти своего брата, не вызывая подозрений. Только вот как это сделать? Где он, несчастный пленник?
Сразу же после окончания уроков подопечные Петра Брониславовича ворвались в спортзал. Под высокими сводами зала зазвучал залихватский голос баяна, стук барабана, тонкое весеннее диньканье чего-то нежно-металлического. И учитель физкультуры с нескрываемым изумлением наблюдал, как его гаврики выстраиваются в какие-то композиции, пляшут, поют. Особенно его удивляли мальчики – в основном все они были участниками хора и оркестра. И хоть они постоянно спорили с Ариной Балованцевой, которая уверенно руководила этим безумным процессом, но всё-таки пели, каждый раз более и более слаженно.
Арина разрывалась между всеми, но командовать успевала на всех фронтах. Без неё репетиции шли гораздо хуже. Артистки кордебалета тут же переругивались между собой, певцы и подпевалы не могли друг с другом договориться, все они вместе наезжали на ответственную за тексты песен и разговоров Зою Редькину. Арина всех мирила, строила, меняла одно на другое, другое на третье, третье на четвёртое…
– Да, дружок… – похвалил её Пётр Брониславович, появляясь в перерыве репетиции. – Молодец. Тебе бы полком командовать.
– В театре не полки, Пётр Брониславович, – скромно поправила Зоя Редькина, – а труппы.
– Трупы? Ух, Редькина, шутница стала. То есть согласен… – смутился Пётр Брониславович, оглядел своих развеселившихся учеников и решил от греха подальше не вмешиваться в постановочный процесс.
И, уходя, он добавил только:
– Вы старайтесь, но, так сказать, без фанатизма. Как выступим на этих театральных соревнованиях, так и выступим. Неважно, какой результат покажем. Ведь главное – участие. Правильно, ребята?
Слаженного хора, подтверждающего правильность его слов, Пётр Брониславович в этот раз не дождался. Теперь, когда что-то начало получаться, всем хотелось только победы, только в Большой театр, только день не учиться…А Витя с Костиком снова носились по школе и подсматривали. Вырвавшись с репетиции, где Редькина продолжала прикрывать тылы и сражаться с одноклассниками в постановочных баталиях, Арина присоединилась к своим мафиозным братьям.
Сегодня была очередь девятого «Б» репетировать в актовом зале. И пока оттуда вываливали одиннадцатиклассники, у которых там проходил аж восьмой урок, членам детской мафии удалось пробраться в актовый зал. Чтобы никто их не увидел, все трое заползли под стулья и стали ждать.
Больше часа продолжались препирательства главных артистов постановки. Они ругались с девчонкой, как вскоре стало понятно, являющейся автором прекрасной комедии, которую вот-вот девятый «Б» должен был начать разыгрывать на сцене. Девочка-драматург требовала строго следовать тексту её бессмертного произведения, а артисты хотели говорить что-нибудь такое, чтобы зрители смотрели только на них – и только их и слушали бы, непрерывно смеясь. А для этого, считали они, произносить со сцены надо совсем другие шутки.
