Сергей Веселов - Мой папа — киллер
— Тетенька! — закричал Корольков и что есть силы застучал ладонями по стеклу. — Так это ж и надо! Тетенька! Пустите меня! Пустите! Как раз и надо милицию, Пустите!
Просто удивительно, как это Королькову удалось ничего не разбить.
Когда примчалась милиция — два «рафика» и «жигуленок», — Леха был уже внизу, во дворе. Клавдия Васильевна, так звали соседку Кренделя, когда поняла, в чем дело, ни за что не хотела Королькова из квартиры выпускать. Леха обманом заманил ее в ванную и закрыл дверь.
— Без меня, — сказал, он — не разберутся. А вас я выпущу, когда все закончится.
И вот он во дворе.
Черный «БМВ» стоял на прежнем месте, и это Леху сильно обрадовало.
Милиционеров высыпало много, и все — какие-то особенные, в камуфляже. А самый главный оказался в штатском. Леха подумал, что этот дядька — эфэсбист. Через минуту оказалось, что Леха не ошибся. Кстати, штатский костюм эфэсбиста до боли напомнил Лехе «докиллерский» костюм папы.
— Это ты, пацан, звонил? Ты? — набросился на Леху дядька в штатском. — Старший лейтенант ФСБ Николай Павлович. — Фамилию старший лейтенант не назвал, вместо фамилии что-то показал в развернутом виде, Леха не запомнил. — Там их точно двое? Один, как ты говорил, стриженый, а второй — в замшевом пиджаке?
— Ага, — ответил Леха. — А это всё ваши милиционеры?
— Мои, — ответил дядька. — Только не милиционеры, спецназ. Отдел по борьбе с терроризмом, парень.
Леха покрутил головой. Что-то тут не то! Звонил он в милицию — а приехал кто? Отдел по борьбе с терроризмом. И по борьбе с киллерами? И с сыновьями киллеров?
Ой, подумал Леха. Ой-ей-ей. Как бы не влипнуть.
— А шрам, — нетерпеливо прыгал штатский, — вот такой шрам ты у стриженого видал? — И старший лейтенант, задрав голову, показал у себя на горле, каким должен быть шрам у стриженого.
— Не видал, — хмуро отозвался Леха.
Борман посмотрел в окно и отпрянул.
— Блин, допрыгались, — прохрипел он. — Спецназа полон двор. Вот тебе и прокурорский сынок.
Анжелку держал Тюхтя.
— Ну что? — спросил он. — Пристрелим Дев…
— Без шума! — прервал его, как обычно Борман.
— Прирежем девчонку, — моментальн поправился стриженый, — и ходу? По кры шам?
— Дурак, тут крыш всего три штуки И потом, чем ты ее прирежешь?
— Так мы ж на кухне! — радостно заво пил Тюхтя. — Здесь ножей полно!
Широкая ладонь Тюхти зажимала Анжелке рот. Рыжеволосая была так напугана» что казалось, глаза ее вылезут из орбит упадут на пол.
— Нет, — сказал Борман. — Девчонку мы не прирежем. Мы ее…
Анжелка слушала ровно до этого места. Ни этом месте она обмякла — слышать, что с ней собираются сделать, у нее просто не было сил.
— …не тронем, — закончил Борман. —% Она теперь — наше оружие против этих, что внизу…
Стриженый, запрокинув голову, расхохо тался. На горле его ясно обозначилась белая полоска шрама.
— Не-а, не видал я никакого шрама, — повторил Леха и шмыгнул носом.
— Все равно молодец, — сказал мужик. — На пятерки учишься?
— Угу, — соврал Леха. — Дяденька, вы быстрее. Там мои друзья в комнате.
— Друзья, говоришь? — мужик внимательно посмотрел на Леху. — Ас чего ты взял, будто ничего не происходит? Все происходит, все идет согласно… Впрочем, тебе об этом знать не следует. Ты мне лучше скажи, сам-то ты кто?
«Сын киллера», — едва не ляпнул в ответ Леха. Вместо этого он вспомнил о «БМВ» и прошептал, не поворачивая головы:
— Обратите внимание, там — бандитская машина.
— Где?
Леха осторожно показал назад большим пальцем, держа руку перед грудью.
— Черный цвет. Темные окна. «БМВ». Старший лейтенант кивнул.
— Знакомая жестянка, — сказал он, внимательно рассматривая автомобиль прищуренными глазами. — Хорошо, парень. Сейчас будем брать.
И он кивнул подчиненным, чтобы те брали.
Вокруг подъезда вовсю кипела горячая деятельность спецназовцев. Пара человек пробежались по газону с собаками. За кустами залегли автоматчики. Какой-то детина, широко расставив ноги, держал возле уха рацию и сообщал в микрофон какие-то координаты. При этом он поглядывал на небо с таким видом, будто ждал появления боевых вертолетов.
Вертолеты? Жаль, что их нет, подумал Леха. По крайней мере, это было бы весьма эффектно. Вертолеты над одним из спальных микрорайонов Москвы.
Несколько человек под предводительством «детины» отправились наверх, на восьмой этаж. На каждом был пуленепробиваемый жилет. Леха заметил, как «броневики» мелькают в окнах лестничных клеток, и подумал, что они, наверное, просто не поместились в лифт. И правда, разве поместятся в узкую кабину хоть двое таких внушительных парней?
Вокруг понемногу собиралась толпа зевак. Леха был рад, что в толпе не оказались его папа с мамой.
Старший лейтенант высказал мысль: а что, если вызвать подкрепление и оцепить весь дом? Леха ему на равных возразил: мол, не стоит. А старший лейтенант на равных потолковал с Корольковым и… согласился.
Косач едва дышал: «камуфлированные» приехали и развернулись во дворе так быстро, что он ничего не успел предпринять.
Правда, мог он немногое — разве что смыться, оставив сообщников наедине с их проблемами.
Теперь он никуда не смоется. Теперь — все, мышеловка захлопнулась. Спереди, сзади, с обеих сторон стоят враги. Сжалось от страха сердце носатого, и решил Косач на дно залечь, как подводная лодка. Решил сделать вид, будто его в машине и нет.
Он осторожно сполз с сиденья и скрючился под рулем. Место было не очень-то комфортным, зато вполне укромным.
Скоро несколько спецназовцев обступили машину и начали постукивать в затемненные окна — кто костяшками пальцев, а кто пистолетными рукоятками.
Косач сидел тише мыши.
Отошли спецназовцы, отхлынули.
— Товарищ старший лейтенант, никого там нету! — услышал бандит через несколько секунд и собрался вздохнуть с облегчением, да не смог — помешала рулевая колонка.
— Нету? — грозно переспросил второй голос. — Ага, значит, вышел. Тогда приказ такой: ждать, пока не вернется.
Косач покрылся холодной испариной. Как это — пока не вернется? Он же здесь.
Сколько же времени ему предстоит провести в таком неудобном положении?
Глава XIX
РЕШАЮЩИЙ ВЫСТРЕЛ
У парней, которые отправились наверх, был такой внушительный вид, что Леха как-то успокоился. Камуфляж, бронежилеты… Эти парни просто обязаны были спасти Анжелку, иначе и быть не могло, ведь они словно сошли с последних страниц Славкиного оружейного справочника.
В пиджаке старшего лейтенанта что-то запищало. Ну, дают эти эфэсбэшники, подумал Леха. Николай Павлович тем временем вытащил из внутреннего кармана рацию.
— Первый слушает, — сказал старший лейтенант.
— Докладывает Второй, — пропищала рация. — Ничего не можем сделать. С ними ребенок, они ему угрожают…
Ребенок… Анжелка это, а не ребенок… Вот тебе и парни с последних страниц, подумал Корольков, сплошное разочарование.
С треском распахнулась форточка — с таким треском, что все, стоящие внизу, задрали головы; а форточка-то была — на восьмом этаже!
Наружу высунулась голова — и Леха узнал мужика в замшевом пиджаке (хоть пиджак в форточку не пролез).
— Всем убраться через пятнадцать минут! — прокричал обладатель пиджака. — Всем до единого! Очистить двор! Иначе порешим девчонку! Время пошло!
— Снайперы, быстро! — крикнул Николай Павлович, но было поздно, голова уже исчезла. — Эх… — Он заметно помрачнел. — Что делать, что же делать…
— Стреляйте, — сказал Леха. — Снайперы могут их снять… Скажем, с крыши дома напротив.
Дядька посмотрел на Леху оценивающе.
— Дельные мысли высказываешь, пацан, только ничего не получится. У них какая-то девчонка в руках. Они ей прикрываются. Тут филигранный выстрел нужен, понял? Филигранный!
Леха понял.
— Так, снайперы залегли, — сказал старший лейтенант. — Теперь будем ждать условий, благоприятных для выстрела.
Снова с восьмого раздался треск открываемого окна. Стоящие внизу запрокинули головы и увидели в спецокне перекошенное страхом лицо Кренделя. Мишка заорал на весь двор:
— Корольков! Леха вздрогнул.
— Корольков, — заливался Мишка, — пусть сделает Корольков! У НЕГО ОТЕЦ — КИЛЛЕР! ВОТ ПУСТЬ ОТЕЦ И СРАБОТАЕТ В ОДИНОЧКУ!
Леха почувствовал, что готов провалиться сквозь землю.
— Позволь-ка, — кашлянул Николай Павлович. — Ведь это твоя фамилия — Корольков?
В ответ Леха промычал нечто невразумительное и, сорвавшись с места, помчался к своему подъезду.
Леха уже знал, что ему делать.
Сперва он забежал в свою квартиру. Не для того, чтобы позвать отца. Отец был дома, но не должен был ни о чем догадываться. С самого начала Леха решил, что отец не должен ни о чем знать. Родители — сами по себе, а у детей — свои дела.
