Наталия Кузнецова - Дело о пиратском сундуке
— А где продавец? — спросила Лешка.
— Курить ушел, — ответила одна из женщин.
Курилка располагалась рядом с лестничной площадкой. Антон сидел в кресле за столиком с пепельницей и часто подносил к губам сигарету. Держал он ее как-то странно, не между пальцами, как все курильщики, а между большим и указательным. И Лешка заметила на его среднем пальце татуировку: квадратик, а внутри солнце с лучами, вернее, половинка солнца, потому что вторая была наискосок заретуширована. Раньше она ее у Антона не видела, так как при ней он, как правило, всегда возился в земле, и руки у него были грязными.
«Он, что ли, бывший зэк? — удивилась Лешка. — Интересно, что означает такая наколка?»
Услышав шаги, продавец вздрогнул, шея его напряглась, и он, медленно повернув голову, взглянул на Лешку. Лицо его было настороженным, как у готовой к прыжку пантеры. И снова он показался ей похожим на знакомого актера. Кого же он играл? Скорее всего в каком-нибудь детективе — убийцу или грабителя. Грабителя…
И вдруг перед Лешкой явственно всплыл станционный стенд «Их разыскивает милиция», слова «вооружен и очень опасен» и самая большая фотография в центре, которую потом кто-то сорвал. Но тот преступник был с черными волосами, а этот совсем светлый. И зубов передних у того не было. А у этого вроде все на месте.
— Тебе чего? — спросил Антон.
— Так, ищу кое-кого, — ответила Лешка и, попятившись, вышла из курилки. Почему-то у нее не повернулся язык спросить парня о тостере. Все же ей следует позвонить Ромке и сказать ему о своих подозрениях.
Пробежав по коридору, она заглянула в турбюро. Племянника по-прежнему не было. А Верочка сидела с телефонной трубкой в руке, и, судя по ее расслабленной позе, конца разговору не предвиделось.
Дверь у Антонины была заперта, и в третий раз нелегально проникать к ней в офис у Лешки не было никакого желания. Звонить из других кабинетов? Но там будут слышать, о чем она говорит, и Ромка может не понять ее иносказаний. Или подождать, пока наговорится Верочка? А вдруг получится так, что Ромка сюда примчится, а все снова окажется ложной тревогой? Тогда он будет ее пилить всю оставшуюся жизнь, то есть никакой жизни у нее не будет.
И она осторожно прикрыла за собой дверь «Фривэя». Сегодня уже один раз прокололась, хватит. Да Ромка ей и не поверит! Она проверит все сама, а уж потом позвонит ему.
И Лешка снова направилась в конец коридора. Продавец уже накурился. Он раздавил в пепельнице окурок, поднял глаза на девочку и широко, приветливо улыбнулся. Улыбка его полностью отвечала голливудским стандартам.
У страха глаза велики, вечно ей что-то мерещится. От недовольства собой Лешка даже поморщилась.
И все же она окинула парня внимательным взглядом и призадумалась. Если он перестанет сутулиться и выпрямится, то окажется одного роста с племянником. И загримировать его под племянника тоже можно — надеть темный парик…
Нет, конечно, это глупости. Но, как один раз сказал Ромка… Как же это он сказал? А, вот как: «Оно, конечно, так, ежели что, но обратно же…» Словом, если она лишний раз проверит этого парня, то ничего не случится. Ведь все версии, как опять-таки говорит ее братец, нужно проверять и перепроверять.
Она вновь вызвала в памяти тот стенд. Того парня, бандита-убийцу, кажется, звали Леонидом. И Лешка решилась на небольшой эксперимент, который ей ровным счетом ничем не грозил.
А продавец, поравнявшись с Лешкой, спокойно прошел мимо.
Сейчас она его окликнет и он, конечно, не обернется. А если и обернется, то скажет, что она ошибается и что зовут его Антон. И тогда она спросит, где тостер, который он взял в обмен на свой у Степана Васильевича. Возможно, Антон даст ей новую наводку, и когда она вернется домой, то они с Ромкой подведут итоги всем своим сегодняшним похождениям и разработают новый план поиска преступника.
— Леня, — чуть слышно позвала она, и парень быстрым, кошачьим движением повернул голову. И тут каким-то шестым чувством Лешка поняла: это он.
Правда, сначала продавец из «Садовода» снова улыбнулся, но улыбка его походила на гримасу, а сам он — на готового к прыжку дикого зверя. Но больше всего, глазами особенно, он был сейчас похож на свой собственный портрет, исчезнувший с милицейского стенда на станции Медовка. И Лешке стало страшно.
Она быстро оглянулась. В коридоре, как назло, было пусто. В некоторых организациях рабочий день уже закончился. Но чего ей, в конце концов, бояться? Стоит закричать, и отовсюду сбегутся люди. Верочка точно прибежит. И она метнулась было к турбюро.
Он настиг ее в два прыжка и зажал рот. А в бок впилось что-то твердое и острое. И стало очень больно.
— Мне терять нечего, поняла? — прошептал бандит Лешке на ухо, а потом накинул на нее свою куртку так, будто бы она замерзла, и, прижав к ее боку под курткой нож, потащил вниз по боковой лестнице.
На лестнице им тоже никто не встретился. А даже если бы кто по ней и шел, что с того? Глаза парня сейчас излучали такую патологическую ненависть, что Лешка ни на секунду не сомневалась: в случае чего он прирежет не только ее, но и первого встречного.
Они спускались все ниже и ниже. Один пролет, другой… Скоро выход, а на выходе — Степан Васильевич, зорко следящий за всеми проходящими мимо.
И вот они уже поравнялись с будкой вахтера.
Бандит прижал Лешку к себе еще крепче и низко склонился к ней. А со стороны можно было подумать, что он шепчет ей на ухо что-то приятное.
— Улыбайся! — приказал парень.
Степан Васильевич, завидев Лешку в обнимку с продавцом из «Садовода», не сдержал любопытства и поинтересовался:
— Далеко собрались?
Лешка посмотрела на старика, раздвинув, как и было велено, в улыбке губы, а затем, не зная, что сказать, взглянула на парня.
— В кафешку, мороженое есть, — небрежно бросил он.
— Доброго пути, — кивнул старичок.
Вот тебе и на! А Лешка так на него рассчитывала! Не сомневалась даже, что он еще о чем-нибудь их Спросит. Они бы задержались, и Степан Васильевич в конце концов что-нибудь бы заподозрил. А его даже ничуть не удивил тот факт, что она идет мимо него не с братом или Венечкой, а с чужим взрослым парнем, да еще в обнимку. Что же делать-то, а? Ее последняя надежда была на вахтера, и она рухнула!
Они вышли на улицу, и широкая массивная дверь парадного входа гулко ухнула за ними.
Лешка не спрашивала, куда он ее ведет, ей и так было ясно, что идут они к автостоянке. Там бандит посадит ее в тачку, увезет куда-нибудь в лес, убьет, а сам скроется, а потом, сменив личину, вновь появится где-нибудь и будет разыгрывать из себя обыкновенного недотепу. Ему не привыкать.
Вскоре Лешка поняла, к какой именно машине они шли — к серой «девятке», принадлежащей племяннику. Значит, теперь нет сомнений, кто пользовался его машиной и что племянник абсолютно точно пребывает в единственном числе, то есть у него одна, не раздвоенная личность. Но только если менты и теперь не разберутся в происходящем, а у племянника не окажется алиби, то его запросто смогут обвинить в ее похищении и убийстве. А она не сможет ему помочь, потому что ее уже не будет на этом свете. Тогда зачем ждать, когда они куда-то поедут?
И Лешка решила, что в машину она не сядет ни при каких обстоятельствах. Она будет кричать, словно ее режут, вернее, поскольку ее и в самом деле будут резать, то и кричать она будет как резаная, так что на ее крик сбежится целая толпа. И, быть может, ей еще удастся выжить, если он, конечно, не попадет ножом ей прямо в сердце.
До «девятки» оставалось всего ничего — каких-то несколько метров, а Лешка все молчала-, все набиралась сил. Не так-то это просто — подставить свой бок под нож убийцы. «Вот еще шаг, — думала она, — ну, еще один, ну, последний. Сейчас…»
Она открыла было рот, приготовившись завопить во все горло, как вдруг откуда-то вынырнули двое пьяных мужиков. Интересно, как они прошли на закрытую стоянку? Мыслила Лешка четко, а на все происходящее смотрела как бы со стороны, будто и не с ней вовсе происходил весь этот ужас.
— Эй, друг, покурить не найдется? — покачиваясь, спросил один из пьяных.
— Нет у меня, — резко ответил бандит.
— А если поискать? Пропадаю, понимаешь, без курева.
Мужик взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие. Казалось, он сейчас свалится и заснет на месте, и совсем уж было удивительно, каким образом он оказался рядом с ними, с левой стороны.
Другой алкаш с еще большей резвостью подскочил к Лешке справа и дернул на себя руку парня с ножом, прижатую к ее боку. Лешка оказалась совершенно свободной, без какой бы то ни было точки опоры. В глазах у нее помутилось, и она медленно осела на землю.
Неизвестно, сколько прошло времени, а только очнулась она от истошного крика собственного брата.
— Лешка, ты что, ранена? Лешка, тебя совсем убили?
