Г Стоун - Тайна похищенных пленок
— Плакали мои пять долларов, — вздохнул Боб.
— Вот это да, — протянул Пит. — Что же здесь происходило?
— Помнишь, когда я покупал пленки? — напомнил ему Боб. — Парень, который продал их мне, наблюдал за толпой, ожидая кого-то или чего-то.
— Ты думаешь, он знал, что те двое парней находились на торговой площади? — спросил Пит.
— Может быть, он опасался, как бы они не появились. Может быть, поэтому позже и появился второй пират, он тоже наблюдал, здесь ли они.
Пит медленно покачал головой:
— Точно!
Боб начал подниматься с земли, осторожно ощупывая шишку на затылке.
Сакс и Пит помогали ему.
— Не торопись, Рэмбо, — предостерегал Пит.
— Все равно сегодня я успел бы подраться только один раз, — ответил Боб. — У меня вечером свидание с Яной.
Пит в притворном ужасе вытаращил глаза, но он был просто рад, что его друг снова в порядке.
— Не забудь свои вещички, — сказал он, поднимая коробку и передавая ее Бобу.
— Спасибо, — ответил Боб.
Тем временем Сакс отряхивал пыль со своих брюк. Ему нравилось, когда его брюки были очень черными. Толпа сильно поредела. Лишь несколько зевак, стоя вокруг пустого прилавка, с жаром пересказывали друг другу обстоятельства драки. Для них это оказалось самым ярким впечатлением от посещения торговой площади.
— Может быть, эти двое парней налетели на пиратов, потому что их тоже ограбили, как и тебя? — высказал предположение Пит.
— Звучит весьма правдоподобно, — согласился Боб. — Ребята, как я хотел бы сам схватиться с этими пиратами!
— Остынь, — посоветовал Сакс. — Сначала — дело.
— Нам же нужно встретиться с «Хупсами»! — напомнил Пит.
Боб, Пит и Сакс снова направились к сцене, где «Хулахупсы» подпрыгивали, извивались, исполняя свой захватывающий дух рок-н-ролл. Шум на торговой площади был обычным. Она была такой большой, что драку заметили лишь немногие.
— Может быть, блондинчик и его приятель — разъяренные музыканты, — продолжал Сакс — Понимаете, у нас есть закон об авторских правах, защищающий от присвоения то, что сделано другими: не только песни, но и книги, кинофильмы и тому подобное. Например, собственные сочинения «Хупсов». Если кто-то запишет их песни, полагается им заплатить.
— Было бы здорово, если кто-нибудь записал их! — воскликнул Боб. — А еще лучше, если бы с ними заключили контракт на запись. У них ведь не так много денег.
— Уж я-то это знаю, — подтвердил Сакс. — Но будьте уверены, я бы тоже рассвирепел, если кто-нибудь своровал их музыку.
— А что, и такой вид пиратства существует? спросил Пит.
— К сожалению, да, — ответил Сакс. — Это проблема и здесь. Не так давно одного парня в Лос-Анджелесе посадили в тюрьму за продажу нелегально сделанных записей. В газетах писали, что он действовал с таким размахом, что фирмы звукозаписи понесли тридцать два миллиона долларов убытков.
— Это же куча денег! — присвистнул Пит.
— Да не считая к тому же того, что потеряли на гонорарах композиторы, певцы и музыканты, — добавил Сакс. — Когда подпольные записи превращаются в бизнес, это больно бьет по людям.
Боб и Пит кивнули в знак согласия.
Они приближались к эстраде. И здесь и там толпились зрители: одни танцевали, другие просто слушали. Пульсирующая рок-музыка никого не оставляла равнодушным: «Хулахупсы» как раз заканчивали очередную песню. Боб ради сохранности задвину свой ящик под дощатый пол эстрады.
— Когда «Хупсы» играют, делами занимать просто невозможно, — пожаловался Сакс. — Достану листовки, когда они начнут следующую песню. Ты еще не знаком с «Хупсами», Пит?
— Еще нет. — Пит надеялся, что никто не заметил, как он волнуется. Общаясь, скажем, с футболистами, он был, как всегда, уверен в себе, своем обаянии, но артисты — это совсем другое дело.
— Держу пари, ты будешь потрясен, — сказал, улыбаясь, Сакс.
Раздались мажорные финальные ноты. Последний взмах палочек ударника. Аудитория разразилась громкими аплодисментами и свистом. «Хупсы» низко поклонились, сняли свои инструменты и убежали со сцены.
Аплодисменты стремительно нарастали. Музыканты вновь показались перед зрителями, еще четыре раза поклонились и. размахивая руками, сошли со сцены по лесенке за эстрадой.
— Эй-эй, Сакс! — кричал высокий стройный юноша с длинными шелковистыми волосами цвета кукурузы и развевающейся бородой. Он хлопнул Сакса рукой по спине, в другой он держал пару барабанных палочек. — Ну, как мы сработали? Мы их завели, не так ли?
— У тебя это всегда получается, Тони, — Сакс добродушно снес фамильярное похлопывание, — и еще как. Это — Тони, — обернулся он к Питу. — Ударник. Дудочник с волшебными палочками. Ребята, послушайте все: это Пит Креншоу — друг Боба.
Пит в смущении кивнул.
Тони отстучал палочками замысловатый ритм по краю эстрады. Подол его белой рубашки болтался поверх разодранных джинсов.
— Слышали? Здорово, правда? — спросил он.
— Потрясающе! — сказал уважительно Сакс. — А это — Макси, — обратился он к Питу, одновременно улыбаясь маленькой девушке, стоящей рядом.
— Вокал, — пропела Макси. У нее было очень симпатичное личико в форме сердечка, длинные темные волосы. Она была одета в облегающий костюм из красной кожи, но без рукавов. Пит даже подумал, что были специально оторваны. Своими маленькими ручками она обхватила Сакса за талию и легонько сжала его.
— Замечательный вокал, — вскрикнул Сакс.
— Только замечательный? — выдохнула Макси, сжимая руки сильнее.
— Самый замечательный.
Макси улыбнулась и опустила руки.
— Это действительно так, — продолжал Сакс. — Диапазон в три октавы. Эта маленькая леди чертовски хорошо поет.
Макси мило улыбнулась. Она потрепала Боба по щеке. Боб расплылся в улыбке.
Неудивительно, что ему нравится здесь работать, подумал Пит. Ему платят за то, чтобы приятные девушки хорошо с ним обращались!
За Бобом и Макси наблюдал не только Пит.
— Романы — это дело прошлого, — объявил парень с бритой головой. — В наш ядерный век есть время только на мимолетные встречи.
— Это — Квилл, — представил его Сакс. — Синтезатор. Все звуки — от органа до стука дождя. Этот парень уже сам по себе целый оркестр.
Квилл церемонно поклонился Питу. Солнце отражалось от его бритой головы и небольшой золотой — колечком — серьги в правом ухе. Квилл носил старый смокинг с белой веревкой вместо пояса. На коленях брюк зияли дыры. По мнению Пита, он выглядел как пугало.
— Жизнь, в сущности, бессмысленна, — продолжал Квилл. — Мы становимся лишь протоплазмой для межгалактического синтезатора.
Пит не знал, что ответить. Ему еще не доводилось принимать участие в подобных разговорах. И ему очень захотелось поскорее рассказать обо всем Келли.
— Не обращай на Квилла внимания, — успокоила его Макси. — Никто его не понимает.
Макси толкнула вперед симпатичного парня в покрытом пятнами твидовом спортивном пиджаке, облегающих белых вельветовых штанах и ковбойских ботинках.
— Это — Марш, — сказала она Питу.
У Марша были взъерошенные каштановые волосы, высокий, умный лоб и тусклые серые глаза.
— Гитарист и композитор, — с гордостью произнес Сакс — Этот парень пишет почти всю музыку для «Хупсов». Нужно ли что-либо добавлять о нем?
— Я поражен, — признался Пит. — Уверен, ребята, что вы победите на конкурсе в субботу.
— В субботу вечером? — повторил Марш. Он удивленно поднял брови. Его тусклые глаза стали совсем бесцветными. — Что в субботу?
— Конкурс Джимми Коккера, — сказал довольно Сакс. Он пояснил Питу: — Марш иногда теряет ощущение реальности. У него в голове только одна музыка. Он пишет музыку. Правильно я говорю?
— Конечно, профессорская рассеянность, — поддакнула Макси.
— Не могу, — сказал Марш. Он выглядел смущенным.
— Не можешь — что? — спросил Сакс.
— Не могу играть в субботу вечером, — объяснил Марш. — Я женюсь в это время. Да, да. Мы решили вчера вечером. Кажется, в восемь часов. Думаю, нам придется отменить выступление.
4. Игра в свидания
Все в изумлении застыли.
— Что?! — закричала Макси.
— Все летит к черту! — завопил Тони.
О чем только думал этот Марш? На этом конкурсе имя «Хулахупсов» узнало бы столько народа. А если бы они победили, то получили бы концертный тур и контракт на звукозапись — счастливый билет в будущее!
Сакс и Боб пытались урезонить Марша. Тони поставил под сомнение его умственные способности. Квилл убеждал его в бессмысленности этого поступка. Макси надула губки и топала ногами. И несмотря на все это, Марш отказывался уступить. Это была его жизнь, и он не отменит свою свадьбу — хватит об этом говорить.
Внезапно Макси снова взорвалась.
