Роберт Стайн - Ну как, испугался?
— Скорее, — снова крикнула Эйми, и мы перебежали улицу.
Мы подбежали к девчонке, и тут до меня дошло, что та ревет.
— В…в…в чем дело? — запинаясь, спрашиваю я.
Девчонка все ревет, не унимаясь, и тычет пальцем вверх.
— Мой братишка, — с трудом выговаривает она сквозь рыдания.
— Он залез на дерево, — объясняет Эйми.
— Ну и что? — с недоумением спрашиваю я и начинаю пятиться назад. Но не тут-то было. Эйми перегораживает мне путь.
— Ее маленький брат залез на дерево, а теперь не может спуститься, — говорит Эйми.
— Да-а-а, — мычу я и вглядываюсь в нижние ветки. Наконец сквозь листву мне удается рассмотреть ноги и кроссовки. Довольно высоко.
— Что нам делать? — хнычет девчонка.
— Спустите меня, — раздается сверху плачущий голосок.
Эйми кладет на плечо распустившей нюни девчонки руку, успокаивая ее.
— Не бойся, — говорит она. — У нас здесь супергерой.
Это кто? Я?
Теперь уже у меня не на шутку засосало под ложечкой и все внутри оборвалось. Я чуть в обморок не упал.
— Говорю тебе, не бойся, — уверяет Эйми девчонку. — Сейчас Крэг залезет на дерево и снимет твоего братика. Крэг же у нас храбрец. Да ему это пара пустяков.
Я что-то пробормотал, тупо уставившись на покачивающиеся кроссовки. Как это малыш умудрился так высоко залезть?
Мне чуть дурно не стало. Я же больше смерти боюсь высоты.
Чего прикидываться, меня на эскалаторе тошнит!
А Эйми подталкивает меня к самому дереву.
— Вперед, Крэг, поторопись! Спусти несчастного младенца.
Чувствую, как по лицу струится холодный пот. Я провел рукой по лбу и вытер ее о штаны.
— Да не реви ты, — все успокаивает Эйми девчонку. — Крэг обо всем позаботится. Так ведь, Крэг? Скажи ей сам.
— Конечно, — еле выдавил я, не спуская глаз с кроссовок, болтающихся среди листвы. У меня язык к гортани присох.
А малыш скулит:
— Снимите меня! Снимите меня!
А Эйми и девчонка так и пожирают меня глазами.
Я еще раз провел ладонью по вспотевшему лбу. И, снова задрав голову, посмотрел наверх.
Нет, мне это никогда в жизни не сделать, говорю я себе. Слабо!
Да я в жизни на деревья не лазил.
Только куда тут деваться. Надо лезть. Хотя даже залезь я туда чудом, малыша мне все равно не спустить.
Да я свалюсь оттуда, как мешок, и все косточки переломаю. Куда мне, трусу, еще кого-то спасать?
Но что делать?
Что делать?
5
Я оглянулся по сторонам и вижу: со всех сторон к нам несется ребятня. Вокруг нас уже целая толпа зевак.
— Как там с мальчишкой?
— Как его угораздило туда забраться?
Со всех сторон встревоженные голоса: бу-бу, бу-бу.
— Да не беспокойтесь. Все будет в порядке, — слышу я голос Эйми. — Крэг сейчас спустит его.
У меня ком к горлу подступил. Я слова вымолвить не в состоянии, а все глаза уставились на меня. Куда тут денешься?
«Крэг, — говорю я себе, — теперь ты влип и ходу назад нет. Хоть лопни, а надо лезть спасать этого мелкого. А не полезешь, быть тебе Заикой Крэгом в средней школе Миддл-Вол-лей на всю жизнь».
Я еще раз прокашлялся. А ноги трясутся так, что я испугался, как бы в довершение всех бед еще и джинсы не свалились.
«Хоть бы Эйми не видела выражения моего лица», — взмолился я про себя.
Обхватываю я руками ствол дерева. Грубая кора как рашпилем обожгла ладони.
— Уф!
«Да никогда в жизни, — стучит у меня в голове. — Куда тебе!»
— Помогите! Я бо-бо-юсь! — взывает сверху тоненький голосок. — Ради бога, помогите! Ветка трещит! Ой, она вот-вот сломается подо мной!
Чувствую, все у меня за спиной затаили дыхание от ужаса. Кто-то вскрикнул.
И вдруг отчетливо: крэээк! Громко-громко. Я так весь и содрогнулся.
— Скорее! — кричит Эйми.
И снова: крэээк! Все затаили дыхание, а кто-то вскрикнул.
Я снова обтер потные ладони о штаны.
— Держись, приятель! — выдавил я из себя, пытаясь придать своему голосу бодрость. — Я поднимаюсь.
И снова: крэээк! Будто кто шутиху запустил.
Я снова обхватил обеими руками ствол. Оторвал одну ногу от земли. Медленно-премедленно ставлю ногу на нижний сучок — не выше полуметра от земли.
— Уф!
Неплохо для начала! А сам думаю: чтоб этой мелюзге тут и остановиться!
Раскачавшись, я пытаюсь схватить сук повыше, но ладони такие влажные, что соскальзывают. Хвать я за ветку — и у меня полон рот листьев.
Тьфу.
— На помощь! — все ноет малыш где-то высоко над головой. — Помогите! Я сейчас свалюсь! Она сломается!
— Да иду… иду, — с трудом выговариваю я. Кое-как перебираюсь на следующую ветку,
неимоверным усилием воли заставляю ноги не дрожать, а твердо стоять на ветке.
Крепко обняв ствол, перебираюсь по стволу в поисках следующего подходящего сучка. Хватаюсь за него. Подтягиваюсь.
«Ура!»
— Скорее! Ой… скорее! — Испуганный голосок раздается уже чуть не над самым ухом.
— Я уже совсем радом! — кричу я.
— Ой! Больше не могу! Ой…
Набрав воздуха, я поднимаюсь еще выше. Кроссовки у меня уже почти перед носом и болтаются в разные стороны. Еще несколько веток до него.
— Я уже здесь… вот я, — задыхаясь, кричу ему.
Вскарабкиваюсь еще выше. Еще. Наконец хватаюсь за ветку, на которой он сидит.
Малыш смотрит на меня во все глаза, а глаза-то круглые от страха, рожица вся красная, что твой помидор, и блестит от слез, а светлые волосы стоят дыбом, тенниска вся грязная, на плече порвана.
— Подожди, — твержу я. — Я уже здесь. Потерпи маленько.
Медленно, сантиметр за сантиметром, я взбираюсь на ветку. Еще. Вот я уже почти около него… еще немного…
Я протягиваю обе руки, чтобы схватить его.
— Ну вот, я тебя достал, — шепотом говорю я.
Я уже почти ухватил его… но в этот миг он рухнул вниз.
6
Я только видел, как промелькнули его руки, когда оторвались от ветки, и он полетел вниз. Вопль ужаса вырвался из моего горла:
— Не-е-е-е-ет!
Крик застрял у меня в глотке, когда я понял, что он вовсе не упал.
Он умудрился уцепиться за другую ветку. Схватившись сначала за нее, он затем обхватил обеими руками ствол дерева и благополучно спустился по нему вниз. Я только рот открыл, с трудом придя в себя от испуга.
Он мягко опустился обеими ногами на землю.
Глядя вниз сквозь листву, я видел, как его обняла сестренка.
Снизу послышались восторженные крики.
И тут, заглушаемые всеобщим ликованием, до меня донеслись жуткие звуки.
Крэээк!
Прямо у меня рядом. Снова: крэээк! Прямо подо мной! Какая-то доля секунды, и я почувствовал, как взлетаю и низвергаюсь вниз.
— Ой! — завопил я и лихорадочно замахал руками, пытаясь ухватиться за верхнюю ветку.
Раз. И я обхватил ее.
Увы. Нет. Промахнулся.
В руках не ветка, а… птичье гнездо!
Я тупо уставился на гнездо.
И тут слышу собственный вопль. Такой тоненький, пронзительный.
И я со всего маху шмяк о землю.
Я решил, что рухнул животом, хотя сейчас точно и не скажу.
Помню только глухое: «бум»! Меня пронзает острая боль. В глазах все померкло. Полная тьма.
Когда я открыл глаза, я лежал на боку в траве. Земля подо мной наклонилась. Сначала в одну сторону, затем в другую.
Я во что-то вцепился мертвой хваткой. Что это такое?
Пытаюсь собраться и сфокусировать зрение. Напрягаю все силы, чтобы разглядеть, что это.
Я лежу, не выпуская из рук пустое птичье гнездо.
Я моргнул несколько раз. Наконец земля перестала плыть подо мной и остановилась. Я издал долгий вздох.
«Крэг, — говорю я себе, — ты не спас мальчишку, он спасся сам. И теперь-то Эйми своими глазами увидела, что ты за брехло. И не одна Эйми».
Я все еще лежал на боку и пытался посмотреть вверх. Я увидел, как девочка удаляется со своим братом. Тот весело смеялся, а девочка крепко держала его за руку.
До меня донесся нестройный хор возбужденных голосов, словно все кричали разом.
И все голоса перекрывал восторженный крик Эйми:
— Нет, вы только посмотрите, Крэг просто бесподобен!
Я что, не ослышался? Что она несет? Я со стоном приподнялся и попытался прислушаться.
— Нет, Крэг потрясный парень, — восклицала Эйми. — Сначала он показал малышу, как спуститься с дерева. А потом, когда ветка сломалась, он с риском для жизни спас птичье гнездо.
— Вот это да, — пробормотал я, все еще не совсем соображая что к чему. — Что это я там такое совершил?
Не совсем так, как было, подумал я.
Но я не успел объяснить, как все было на самом деле, как вся ребятня загалдела, все подбежали ко мне, подняли меня на ноги и стали похлопывать по спине, поздравлять и дружески приветствовать на все лады.
— Да, вот действительно смелый поступок, — сказала какая-то женщина почтальону в серой форме.
