Евгений Некрасов - Блин и зеленая макака
Гимназист охнул и, держась за ушибленный живот, кинулся за дверь. Хрупнул под ногой смычок.
— Она меня не поняла-а! — заревел уже в коридоре Ванечка.
Макака восторженно зацокала и устроила победный салют из последней чашки и трех бокалов.
— До хрусталя добралась, — вздохнула Надька.
Дверь приоткрылась, захлопнулась и вновь распахнулась на всю ширину. Корча свирепые рожи, на ноле боя ворвался Князь. На нем висели жалкие остатки восьмого «Б»: Орел и Дэ, Синицкая, Кузина и Суворова. Остальные, похоже, ушли.
Князь небрежно стряхивал одноклассников. Он был самым сильным в восьмом «Б» (еще бы, если два раза оставался на второй год и по возрасту годился в десятиклассники). Пытавшийся оседлать Князя Дэ скатился на пол и, жертвуя собой, повис у него на ноге.
— Где она? — пробасил Князь, поигрывая пальцами. В косухе с заклепками, в ковбойских сапогах, с ежиком волос, подстриженных так, что голова казалась квадратной, он был похож на робота-трансформера.
Всем стало ясно, что здесь-то макаке и капут.
А эта дура, ничего не поняв, издала радостный вопль и кинулась Князю на грудь!
Она обвила его шею своими шерстяными ручками, как будто одетыми в пушистый свитер. Ладошки у нее были маленькие и черные.
Она заглянула ему в глаза и радостно зацокала.
Она счастливо скалилась и вытягивала губы трубочкой, норовя чмокнуть Князя в заросшую пухом небритую щеку.
И Князь, придурок, мелкий рэкетир и отморозок, вдруг растаял!
— Признала, — со всхлипом вздохнул он, ласково прижимая макаку к сердцу.
— Ну как же, своего — и не признать! — заметил Дэ.
Князь не глядя лягнул его кованым сапогом и с умиротворенной улыбкой уселся к столу. Макака не сходила у него с рук.
Когда за ней приехал ветеринар из зоопарка, Зеленая Маня подняла дикий визг. Она искусала ветеринара и шофера ветеринарской машины. А потом, оказавшись в маленькой переносной клетке, скулила и как могла звала Князя с собой.
— Я буду тебя навещать, — как человеку пообещал ей Князь и ушел, пряча глаза.
Всем было жалко несчастную макаку, и все понимали, что жить среди людей она не умеет.
Держа на отлете перебинтованную руку, водитель унес клетку с Маней в машину, а ветеринар задержался.
— Документов на животное, конечно, нет, — как о деле известном сказал он, что-то записывая в блокнот. — Делались ли прививки, вы не знаете, чем ее кормить, представляете смутно. Купили на Птичьем рынке симпатичную обезьянку, думали, будет живая игрушка, а игрушка оказалась с зубами и с ногтями. Кто хозяйка животного?
— Я, — вздохнула Суворова. — Только мы ее не покупали, это подарок.
— Дурак подарил или, хуже того, враг, — заметил ветеринар. — А кого-нибудь постарше в доме нет?
Валька молча помотала головой, и ветеринар подсунул ей блокнот и ручку.
— Пиши здесь: «Я, такая-то, проживающая по такому-то адресу, передаю в дар Московскому зоопарку одну макаку зеленую обыкновенную по кличке…» Кличку хоть знаешь?
— Маня, — быстро черкая в блокноте, сказала Суворова.
— Значит, пиши: «Маня». Дата, подпись. Когда придут родители, скажешь им, что ты обезьянку подарила. Бесплатно, — как для маленьких добавил ветеринар и бросил на стол визитную карточку. — Вот мой телефон. Если родители не согласны, могут забрать ее в течение недели.
Блинков-младший прочитал через его плечо: ЗАО «ПИТОН» Константин Петрович Трохдрован, ветеринарный врач.
Телефон был из одиннадцати цифр и начинался на восьмерку — сотовый.
— А что будет через неделю? — забеспокоилась Валька.
— Пока что я ее обследую и, если надо, полечу. А потом на нее заведут все обезьяньи документы, и станет Маня не вашей, а зоопарковой. Если, конечно, директор так решит. Макак у нас хватает, а брать лишнюю — значит, лишние деньги тратить на прокорм.
— А если ее не примут в зоопарк? — с надеждой спросил Ванечка.
Константин Петрович Трохдрован, ветеринарный врач, хитро взглянул на гимназиста и раскрыл его тайные мысли:
— Тебе не отдадим ни в коем случае. Разве ты не понял, что макака — не игрушка?
— Может, у меня прижилась бы, — упрямо буркнул Ванечка.
Трохдрован схватился за голову:
— Юноша бледный с взором горящим! Ну как тебя убедить, что дикие животные не могут жить в городской квартире?! Тебе этого мало?! — Он обвел рукой разгромленную комнату. — Надо, чтобы макака до газовой плиты добралась или до спичек?!
— Она и спички может зажигать? — зачарованным голосом спросил Ванечка.
— Она весь дом взорвать может! Откроет газ — и прощай, Родина. Руки-то почти человечьи, а мозги обезьяньи!
— Мы понимаем, — ответил за всех Блинков-младший, оттаскивая Ванечку от ветеринарного врача. — А что будет, если Маню не возьмут в зоопарк?
— Попытаюсь пристроить ее в научно-исследовательский институт.
— На опыты?
Трохдрован покосился на Ванечку и кивнул:
— Это нужное дело, ребята. Нельзя же продавать в аптеках непроверенные лекарства или отрабатывать на людях новую операцию. Все новое в медицине проверяется на животных.
— Про что он говорит?! — с ужасом спросил Ванечка. — Он хочет, чтобы на Мане отрабатывали операцию? Чтобы ей отрезали ее ручки и ножки?!
Трохдрован встал.
— Ручки и ножки люди научились отрезать еще в Древнем Египте. Это простые операции, отрабатывать их на обезьянах не нужно. Скорее всего Маню заразят какой-нибудь человеческой болезнью и будут лечить. Это не смертельно. Бывает, что животные в таких опытах живут лет по пять и больше. И вообще, не смотрите на меня, как на злого дядьку, который ловит собак на шапки. Вам надо себя винить за то, что взяли такой подарок не подумав! — И Трохдрован быстро вышел.
Все молчали. Гимназист-второклашка беззвучно плакал.
— Тьфу ты, ведь ни в чем я не виновата, но все равно кажется, что виновата! — призналась Суворова.
— Надо было Маню мне отдать, — хлюпнул носом Ванечка.
Суворова отмахнулась:
— Молчал бы уж, Паганини! Чувство прекрасного он пробуждал, виртуоз… Ребята, а почему все-таки Мане понравился Князь?
— Не Князь, а Нинины духи, — вдруг сказала Ирка. — Я только сейчас догадалась. Помнишь, он в ванную заходил?
— «Ангел»?! — ужаснулась Валька и бросилась из комнаты. Вернулась она с каким-то пузырьком, показавшимся Блинкову-младшему самым обыкновенным — духи как духи. Но девчонки смотрели на пузырек с благоговением.
— Полфлакона вылил на себя, отморозок! — пожаловалась Валька. — А я понять не могла: то вроде пахнет Маней, то вдруг «Ангелом»! А потом думаю: наверное, после Нинки запах остался.
На этом обсуждение чувства прекрасного у макак закончилось. Надо было помочь Суворовой убраться в комнате. Гимназиста-второклашку выставили, чтобы не мешал, и взялись за дело.
У Блинкова-младшего не шел из головы неизвестный поклонник Нины Су. Пришел, подарил обезьянку и скрылся. А обезьянка-то, похоже, ворованная!
На собственную кличку Маня не отзывается, значит, скорее всего никакая она не Маня.
Ей нравится запах «Ангела», значит, ее настоящей хозяйкой была женщина, а не этот тип (не мог же он душиться женскими духами).
Наконец, Трохдрован что-то говорил о документах на Маню. У пойманной в джунглях макаки не может быть родословной, как у собак, с кличками родителей и дедушек с бабушками. Но какая-нибудь медицинская справка, наверное, полагается и обезьянам. Если бы макаку дарил ее настоящий хозяин, он отдал бы вместе с ней и справку. Однако Маня досталась Нине Су без единой бумажки.
Итак, где-то в Москве живет женщина, которая душится «Ангелом» и хранит документы пропавшей обезьяны. Непонятно, как она управлялась с неуправляемой Маней. Но макака по ней тоскует. Она бросается на руки даже к Князю только потому, что от него пахнет духами хозяйки, а это говорит о многом.
Наверное, женщина разыскивает свою любимицу, не подозревая о том, что через неделю ее могут сдать на опыты. Как справедливо заметила Суворова, никто в этом вроде не виноват, но чувство вины все равно есть! У всех есть — Блинков-младший видел это по лицам одноклассников. Убираются, вешают чистые занавески, выметают осколки — тупая работа, и хоть бы кто музыку включил!
— Вот что, братцы, — начал Блинков-младший, и все как по команде бросили веники и тряпки. Наверное, что-то особенное прозвучало в голосе сыщика.
Он поглядел в лица одноклассников и подумал, что не такая уж это непосильная задача — найти Манину хозяйку.
Глава III
План оперативных мероприятий
Незнакомый с оперативной работой человек усмехнулся бы. С ума сошел этот Блин — за неделю найти в десятимиллионном городе женщину, о которой почти ничего не известно! Единственная догадка (но еще не факт) — то, что ей нравится «Ангел». Спрашивается, что делать?! Ходить по улицам и обнюхивать всех женщин?
