Антон Иванов - Кладбищенский фантом
— Феденька, ты еще здесь? — послышался сверху голос моей родной матери.
— Куда ж он денется, — ответила за меня Жанна.
— Я уже приехала, — снова заговорила мать. — А папа дозвонился в диспетчерскую. Ему обещали прислать мастера.
— Когда? — спросил я.
— Да говорят, мастер сейчас в другом месте лифт чинит, — объяснила моя родительница. — А как в диспетчерскую вернется, так его сразу к нам и пошлют.
— Значит, точно будем сидеть до самого вечера, — вздохнула Жанна.
— Девочка, это ты мне? — не поняла мать.
— Нет, это я ему, — пояснила Жанна.
— Тогда вы еще потерпите, а я пока кое-что занесу в квартиру, — сказала мама, и мы услышали ее удаляющиеся шаги.
— Хорошо, Федя, я хоть с продуктами, — и Жанна вновь протянула мне пачку «Юбилейного в шоколаде».
На сей раз я не отказался.
Час спустя нас спасли. Правда, лифт остался на том месте, где застрял вместе с нами. Верней, мастер вручную подтянул кабину до восьмого этажа, не преминув сообщить радостное известие. Мол, на услуги лифта до завтрашнего утра можете не рассчитывать, все равно бесполезно.
Грузчики, естественно, давным-давно уехали. Так что вещи нам пришлось тащить до десятого этажа на себе. Спасибо еще, Жанна помогла. Пока мы таскали, она караулила оставшееся.
Квартира ее оказалась рядом с нашей. И даже выяснилось, что кухни у нас соединены общей лоджией.
— Ладно, Федор, — сказала напоследок она. — Сегодня, конечно, тебе уже некогда. А завтра, если будет время, забегай. Могу тебе наш район показать.
— Согласен.
И я кинулся на помощь отцу, который волок по коридору последнюю коробку.
Когда, наконец, все вещи перекочевали в квартиру, я отправился на детальную экскурсию по нашему новому жилищу. Естественно, больше всего меня волновала собственная комната. Тому, кто всю осознанную жизнь провел в уголке за родительским шкафом, нетрудно понять мой восторг при виде светлой комнаты с новой, тоже светлой, мебелью, новым диваном, широким письменным столом и, наконец, собственным телевизором-двойкой. Конечно, если бы предки со мной посоветовались, я бы предпочел компьютер. Но они, видно, хотели сделать мне сюрприз. Впрочем, собственный телек — тоже совсем неплохо. Родителей вечно интересовали одни передачи, а меня совсем другие. Теперь с этим покончено. Отныне у нас будет полный суверенитет. Пускай мать смотрит свои любимые сериалы.
— Ну? — показались в комнате отец с матерью. Лица у обоих сияли. — Ты доволен?
— Ага, — кивнул я. — Спасибо.
— А компьютер чуть позже получишь, — будто прочел мои мысли отец.
— Когда? — захотелось знать мне.
— Вот разберусь немного с долгами и… В общем, скоро, — ответил предок.
Словом, жизнь вроде бы складывалась совсем неплохо. Видимо, даже слишком неплохо. Потому-то на следующий день все и началось.
Глава II
КНЯЗЬ СЕРЕБРЯНЫЙ
Утром меня разбудили громкие звуки. Ничего толком спросонья не понимая, я босиком подбежал к окну. Звуки неслись с улицы. Большой духовой оркестр старательно наяривал громкий похоронный марш. Перед оркестром медленно двигалась траурная процессия, несущая полированный гроб с медными ручками и отделкой тоже из меди. Все это двигалось от нашего дома по направлению к видневшемуся вдали кладбищу. Оркестр играл от души. Звуки труб надрывали сердце.
— Эй! — влетел я в спальню родителей. — А вы говорили, что здесь не хоронят. Смотрите!
Впрочем, призыв мой был излишен. Предки уже и так стояли возле своего окна и смотрели, а также слушали.
— Не понимаю, чему ты, милый мой, радуешься, — сказал мне отец. Я немного смутился.
— Да, вообще-то, конечно, чего уж тут радоваться, когда кто-то там умер.
— Дело совсем в другом, — оборвал меня предок. — Понимаешь, нас обманули. Нахально обманули. Если тут каждый день будут продолжаться похороны в сопровождении духового оркестра, то нам придется срочно отсюда съезжать.
Отец еще хотел к этому что-то добавить, но тамбурмажор подал оркестру энергичную команду. Тарелки, трубы и барабаны оглушительно грянули, захлестнув своей скорбной волной все остальные звуки, в числе которых был голос моего предка.
— О, господи! — схватилась за голову мать. — Нет, это действительно невыносимо!
— Совсем обнаглели, — поддержал отец.
Оркестр тем временем перешел с бурного форте на траурное пиано. Жизнь стала немного легче, но не скажу, чтобы веселее. Теперь, когда траурный марш звучал тише, стали слышны скорбные всхлипы толпы.
— Я только одного не понимаю, — продолжал возмущаться отец. — Посмотрите, какой у них катафалк тут стоит, — он указал на блестящую черным лаком машину, которую почему-то оставили возле нашего дома. — Неужели этого, в гробу, не могли до самой могилы довести?
— Игорь, — перебила мать. — Откуда ты знаешь, что в гробу «этот», а не, например, «эта»?
— Мне так кажется, — отмахнулся отец, — но, (вообще-то, мне без разницы. Важен сам факт. И этот факт мне лично не нравится.
В тот момент, когда мы, немного очухавшись, сели завтракать, с улицы раздалась громкая стрельба. Отец вылетел на лоджию. Мы последовали за ним. Оказалось, что палят в воздух возле могилы.
— Похоже на воинские почести, — сказал отец. Стрельба прекратилась. Оркестр заиграл российский гимн.
— И впрямь почести, — уверился в своих предположениях предок.
— Видно, какой-то важный государственный деятель, — предположила мать.
— Важных государственных на такое кладбище не повезут, — возразил отец.
— Тогда я вообще ничего не понимаю, — сказала мать.
— Понятно лишь то, что нас обманули, — снова завел свое предок. — Надо же так влипнуть. Из центра Москвы попали прямо на кладбище.
— Погоди, Игорь, — вмешалась мать. — По-моему, это все-таки недоразумение. Мы с тобой на эту квартиру столько раз приезжали — и ни одних
похорон.
Мы вернулись на кухню к прерванному завтраку. Папа сосредоточенно молчал. Меня вдруг осенило:
— Надо у Жанны спросить. Они ведь сюда уже месяц назад переехали. И ее окна на эту сторону выходят. Вот я после завтрака схожу и выясню, хоронят тут или нет.
— А вещи разбирать? — строго взглянули на меня оба родителя.
Я ответил, что большую часть уже раскидал по шкафам вчера, а остальное доразберу вечером.
— Ладно, — сдался отец. — Беги к своей Жанне. Только чтобы к обеду вернулся.
Быстренько собравшись, я позвонил к соседям. За дверью послышался звонкий дай. Затем щелкнул замок. Из дверей вылетело нечто маленькое и черное. Оно завертелось волчком.
— Пирс, фу! — выбежала из квартиры Жанна. — Ко мне!
Существо замерло и оказалось лохматым, усатым и бородатым песиком.
— Это твой? — посмотрел я на Жанну.
— Естественно, мой, — усмехнулась она. — А ты думаешь, одолжили?
— Да нет. Не думаю, — смутился я. — А какой он породы?
— Двортерьер, — ответила Жанна. — Метис. Нам с мамой хозяева его матери, — перевела она взгляд на Пирса, — сказали, что он помесь скотчтерьера и блускайтерьера. Но, возможно, у него были еще какие-то родственники. Других, так сказать, пород.
— Неважно, — заявил я. — Все равно он очень симпатичный.
Никогда раньше не думал, что собакам настолько нравятся комплименты. Едва услышав мои слова,
Пирс взвился в воздух, лизнул мою щеку и снова приземлился на все четыре лапы.
— Ну и прыгун, — с удивлением произнес я.
— Что имеем, то при нас, — кивнула Жанна. — Ты явно Пирсу понравился. Обычно он чужих не облизывает. Пирсик! Пирсик! Ко мне!
Пес тут же прыгнул хозяйке на руки.
— Ну, заходи, раз пришел, — позвала меня в квартиру Жанна. — Ты, кстати, вовремя. Потому что мы с Пирсом только что с прогулки вернулись.
— Значит, ты больше уже не пойдешь?
Видимо, у меня сделалось очень разочарованное лицо. Потому что Жанна торопливо проговорила:
— С чего ты взял? Да мы вчера договорились погулять.
Мы вошли в переднюю. Жанна захлопнула дверь. Из кухни немедленно показалась худая темноволосая женщина в маленьких круглых очках и с дымящейся сигаретой во рту.
— Мама! — строго воскликнула Жанна. — Опять ты куришь на кухне. Мы же договорились.
— Я курила на балконе, — виновато ответила Жаннина мать. — А потом услышала, что к нам кто-то пришел. Имею я право посмотреть?
— Здравствуйте, — выдавил из себя я.
— Здравствуй, — кивнула она. — Ты, наверное, учишься с Жанночкой?
— Во-первых, перестань сюсюкать и называть меня Жанночкой, — топнула ногой дочь. — Во-вторых, он еще со мной не учится. А, в-третьих, это Федя из соседней квартиры. Я же тебе рассказывала. Они только вчера переехали, и мы с ним в лифте застряли.
