Наталия Кузнецова - Почти идеальное ограбление
Арина хохотала от всей души, а Софье от смеха чуть не стало плохо. Она прижала к животу забинтованную руку и взмолилась:
– Хватит, ну пожалуйста, не могу больше! Мне же больно смеяться.
– Вам смешно, – недовольно нахмурился Ромка, – а надо плакать. Ведь мы так и не нашли ту элегантную тетку, которая косит под Инну Николаевну. Может, все-таки это Игорь? Не сам, конечно, а с какой-нибудь своей подругой. Он один там в компьютерах сечет, и возможностей у него больше всех было.
Но Арина лишь махнула рукой:
– Чепуха, Игорь хороший парень.
А Софья сдвинула брови:
– Расскажите-ка мне поподробнее об этой неуловимой мошеннице.
– Да мы ее только по Олиным рассказам себе представляем. Худая, элегантная, хорошо одетая, сильно накрашенная, пожилая, с маленьким шрамом на лбу, – отчеканила Лешка. – Ну, и еще она художница.
– И с вами, наверно, знакома, поскольку в вашей манере рисует, – подсказал Ромка и попросил: – Вспомните, пожалуйста, всех своих пожилых и элегантных знакомых.
– Со шрамом, пожилая, рисует… – Софья задумалась. – Под твое описание разве что Оксанина мать подходит, Татьяна Яковлевна. Но как бы она могла незаметно сделать копию и подменить картину? Нет, этот вариант отпадает.
– А где она живет? – насторожился Ромка.
– Не знаю. Она некоторое время назад обменяла свою квартиру, и новый ее адрес мне неизвестен. Погодите-ка. Ариша, подай мне, пожалуйста, карандаш и бумагу.
Арина нашла в тумбочке большой альбом, открыла его и поднесла Софье. Художница, с трудом удерживая карандаш пальцами левой руки – правая у нее пока находилась без движения, – тем не менее умудрилась довольно быстро набросать портрет пожилой женщины с глубоко посаженными пронзительными глазами и гордо поднятой головой. Такая царственная осанка была разве что у Анны Ахматовой: Лешка не раз видела ее фотографии в маминых поэтических сборниках.
– Вот это, – сказала Софья, – мать Оксаны Ермаченко. А больше я никого не могу припомнить.
Рисунок дался художнице с трудом, и она, побледнев, откинулась на подушки. Лешка взяла у Арины альбом.
– Кого-то она мне напоминает. Рома, а тебе?
Ее брат мельком взглянул на лист и мотнул головой:
– Мне – нет.
– Ой, а я ее где-то видела, и совсем недавно. Вот где только?
Лешка вертела портрет и так, и эдак. К ней подключилась Арина и внимательно вгляделась в рисунок.
– Мне кажется, я тоже ее знаю. Но откуда?
Лешка стала вспоминать, она даже зажмурилась от усердия.
И вдруг перед ней всплыл вагон метро и в нем женщина с высоко поднятой головой, усаживающаяся на освободившееся место.
– Тетя Таня! – вскричала она.
– Ну да, тетя Таня, – устало кивнула Софья.
– А я и говорю: тетя Таня. Рома, это тетя Таня, понимаешь?!
Ромка схватил альбом.
– Думаешь, эта старая клюшка… А… постой, вообще что-то есть. Арина, глянь, как она похожа на уборщицу тетю Таню. Блин! И в самом деле, ведь тете Тане проще всех было заменить картину. Игорю, значит, она свое ведро подсунула, а Анастасия Андреевна уже ушла. Вот она комп и заткнула – небось прекрасно знает, как с ним обращаться, потом к мольберту кинулась – и все дела. И копию могла без труда сделать и хранить ее в своей подсобке.
– А ведь там наша Катька какую-то подозрительную картину видела. И на пожаре тетя Таня была, огонь тушить помогала, – тут же вспомнила Лешка.
– Зуб даю, она сама его и подстроила. – Ромка резво вскочил и, корчась от боли в коленке, достал из сумки свой телефон.
– Павел Петрович, а тетя Таня на работе? – потыкав в кнопки, взволнованно спросил он.
– Нет ее и пару дней не будет. Приболела она, – ответил Богачев.
– Так. А скажите мне, пожалуйста, давно она у вас работает?
– Месяца два, наверное. А зачем она тебе вдруг понадобилась? – удивился Павел Петрович.
– А затем, что она и есть она! – не совсем вразумительно возвестил Ромка. – Мы вам скоро опять позвоним, до свидания. – Он отключил телефон и снова вскочил, забыв о своей боли. – Арин, как хорошо, что мы знаем, где она живет. Едем к ней домой!
– Значит, она еще не уехала? – побледнев еще больше, проговорила Софья. – Оксана говорила, что ее мать должна получить американскую визу и приехать к ней в Нью-Йорк.
– Вот оно что! Теперь вообще все понятно. И как мы ее сразу не вычислили?! Хотя как было догадаться? Она такой серой мышью прикинулась, никакой элегантностью от нее и не пахло. Только бы застать ее дома, только бы успеть!
Попрощавшись с больной, все трое ринулись к выходу.
– Только бы успеть! – всю дорогу продолжал твердить Ромка.
В подъезд дома на Амурской улице их впустила молодая девушка, пришедшая к кому-то в гости. Вместе с Ариной брат с сестрой вбежали на третий этаж, Ромка нажал на дверной звонок и прислушался. За дверью было тихо.
– Затаилась или дома нет? – прошептал он.
Снизу, тяжело дыша, поднималась грузная женщина.
– Опять лифт не работает, – пожаловалась она. – Вы к Татьяне Яковлевне? А я ее только что у метро встретила.
– Она не сказала, куда идет? – с надеждой спросил Ромка, но женщина покачала головой:
– Мы с ней поздоровались – и все. Она очень спешила.
– Уж не в аэропорт ли? – прошептала Лешка и уточнила: – Скажите, пожалуйста, у нее в руках какие-нибудь сумки были?
– Я не обратила внимания, – ответила женщина.
Ромка подошел к электросчетчику. Колесико стояло на месте.
– Елки-палки, она же все отключила! – воскликнул он.
– А что же делать? В полицию звонить? Или в аэропорт ехать? – Лешка перевела растерянный взгляд с брата на Арину.
Ромка привалился к перилам и удрученно вздохнул:
– Так и знал! Не успели.
Лешка вздохнула тоже.
– Ну что, пойдем отсюда?
– Погоди! – Ромка посмотрел вслед соседке. – Но если она не помнит, была ли тетя Таня с сумкой, то, может, она поехала не в аэропорт? Большой багаж нельзя не заметить. А давайте съездим в Отрадное? Вдруг она там? А если нет, то хотя бы на электросчетчик посмотрим. Если она уже улетела, то холодильник должен быть отключен.
Лешку даже в жар бросило при виде быстро крутящегося колесика, отсчитывающего киловатт-часы, потребляемые электроприборами в квартире Оксаны Ермаченко.
А Ромка от волнения побледнел.
– Ну что, звоним? – спросил он и, надавив на кнопку, замер в ожидании. Оно было недолгим.
– Кто? – спросили за дверью.
Ромка замешкался, но, порадовавшись тому, что в двери нет глазка, прошептал Арине:
– Скажи, что ты из горгаза.
– Проверка газовых плит.
Аринин голос напомнил Лешке противных теток из их домоуправления. Никаких сомнений не вызвал он и у женщины, находящейся внутри квартиры. А потому дверь открылась, и перед ними предстала уборщица тетя Таня. Правда, появившаяся перед ними женщина в черных брюках и тонком свитере никак не походила на ту согбенную поломойку с вечно надвинутым на лоб стареньком платочком и в обтрепанном халате. Ее обведенные черным контуром глаза оказались яркими и пронзительными, на губах блестела дорогая помада. Прежде неопрятные волосы были хорошо уложены, на лбу белел чуть заметный шрам.
Как ни была Лешка готова к подобной встрече, а все же растерялась. Опешила и Арина.
– Тетя Таня! – только и вымолвила она.
Замешательство на лице женщины в одно мгновение сменилось прежней угодливостью и покорностью судьбе.
– Я приболела и приехала сюда, – чуть сгорбившись, пролепетала она. – Это квартира моей дочери.
И все же прежний образ безропотной уборщицы тети Тани возродить ей не удалось. Она это поняла, а потому сухо спросила:
– Что вам угодно?
– Нам угодно забрать у вас чужие картины, – невозмутимо ответил Ромка.
– О чем ты? – женщина изобразила полное непонимание и возмущение.
– А то не знаете? – хмыкнул юный сыщик и распорядился: – Арин, ты позвони, пожалуйста, Павлу Петровичу, а заодно и в полицию, скажи всем, что мы нашли преступницу и надо сделать у нее обыск.
– Какой еще обыск? Вы что, с ума сошли? – тетя Таня попыталась захлопнуть перед ними дверь, но женщина она была хрупкая, и Ромка превосходил ее по весу, а потому оттолкнул ее в сторону и переступил порог.
– Какая наглость! Уходите отсюда! – покрывшись красными пятнами, закричала тетя Таня.
Настал черед вмешаться Арине.
– Послушайте, давайте расстанемся по-хорошему, – решительно сказала она. – Отдайте нам картины, и мы уйдем.
– Нет у меня никаких картин! – отрезала бывшая уборщица.
– Ну что ж. – Не вступая в дальнейшую полемику, Арина вытащила из сумки мобильник.
И тогда Оксанина мать развернулась и быстрым шагом направилась на кухню. Ромка побежал за ней. А она открыла шкаф, и вдруг в ее руке блеснул пузырек. Ромка не успел подумать, зачем он ей, как тетя Таня откуда-то извлекла картину, быстро откупорила пузырек и плеснула из него какой-то жидкостью. Краски на полотне расплылись, рисунок стал таять на Ромкиных глазах.
