Кирилл Кащеев - Одиннадцать врагов IT-сыщика
– Что ты в меня вцепилась? Сама с ним договаривалась, должна лучше знать, когда! – отрезала Кисонька.
– Слушай, давай пожрем! А то я от ожидания крышей отчалю, – предложила Мурка.
Кисонька вздохнула.
– Если тебе это доставит удовольствие – пожрем, – согласилась она.
И две изящные юные девушки в вечерних платьях от кутюр направились к фуршетным столам – пожрать.
Мурка быстро выложила на тарелке мозаику из крохотных разноцветных бутербродиков. Нацелилась на блюдо, где возлежали жаренные рябчики. И вдруг прямо у нее над ухом смутно знакомый голос грозно вопросил:
– Где гусь?
– Гуся нет, только рябчики, – рассеянно ответила Мурка, загружая птичку к себе на тарелку.
– Ты мне голову не морочь! – потребовали сзади. – Немедленно сознавайся, куда гуся дели!
– Раз нету, значит, съели! – раздраженно буркнула Мурка. – Если вам гуся недодали, требуйте вон с менеджера! – Она кивнула на встречавшего гостей менеджера ювелирного. Взглянула наконец на своего назойливого собеседника и остолбенела. Над ней возвышался старший лейтенант Пилипенко! Собственной могучей персоной! И с совершенно обалдевшим выражением лица спрашивал:
– Наш менеджер съел вашего поганого гуся? За это я должен пожать ему руку! – Пилипенко рванул в сторону менеджера, потом на секунду задержался и приказал: – А вы обе стойте здесь и ждите! Сейчас только руку пожму и с вами разберусь!
– Он может помешать? – тревожно спросила Мурка, переглянувшись с сестрой.
– Не знаю. На всякий случай надо оттянуть Пилипенко на себя, – решила Кисонька. – Так что как дяденька велел: стоим, ждем. – И она решительно воткнула вилку в рябчика.
Мурка внимательно наблюдала, как, проложив себе путь в толпе гостей, Пилипенко пробился к менеджеру. Оживленно говоря, попытался схватить его за руку. Менеджер воспринял попытку Пилипенко несколько нервно. Сперва спрятал руку за спину, а потом принялся отмахиваться от Пилипенко, словно от мухи. Пилипенко, растопырив пальцы, старался поймать порхающую перед его носом ладонь. Менеджер тем временем засек появление еще одной гостьи. Забыв про Пилипенко, двинулся навстречу.
Тут-то бывший старлей его и сцапал! Он намертво ухватил менеджера за руку. И осадил на всем скаку, как лошадь! Ноги менеджера поехали по гладкому паркету, он плюхнулся на бок… и устроил гостье классическую подсечку! Радужно сверкнув драгоценностями, дама рухнула на менеджера!
А неудержимый в своем восторге от съедения вражеского гуся Пилипенко продолжал трясти руку менеджера столь энергично, что и сам менеджер мелко вибрировал, и лежащую на нем даму трясло.
Из толпы гостей вынырнули двое мужчин. По Севкиному описанию Мурка сообразила, что это и есть бухгалтер и дизайнер ювелирной компании. Быстро поставив на ноги и гостью, и менеджера, они окружили Пилипенко и принялись шипеть на него не хуже Катькиного гуся. Пилипенко отбивался, то и дело тыча пальцами в сторону Мурки и Кисоньки. Наконец пилипенковский напор победил – вся троица подозрительных ювелиров под предводительством старшего лейтенанта двинулась к сестрам.
– В нашем ювелирном готовится ограбление! – торжествующе воскликнул Пилипенко. Забежав девчонкам за спины, встал за ними будто охранник при арестованных.
Ювелиры переглянулись. Выражение их лиц было весьма странным. Во всяком случае, Пилипенко посчитал, что встревоженное начальство надо немедленно успокоить.
– Ничего не выйдет, я всех разоблачил! – заявил он.
Физиономии начальства стали еще более встревоженными, а в глазах дизайнера появилась самая настоящая паника.
– Я поймал их! – торжествующе вскричал Пилипенко и попытался ухватить девчонок за воротники.
Но открытые вечерние платья никаких воротников не предполагали, пальцы Пилипенко запутались в бретельках. Бывший старлей судорожно рванулся, словно попавшийся в ловушку зверь. От этого рывка Кисоньку качнуло, и темная струя соуса из зажатого в ее руке соусника выплеснулась на белоснежную рубашку менеджера. Разгневанная Кисонька требовательно объявила:
– Если ваш охранник порвет нам платья…
– Знаю, знаю, – перебил ее менеджер, печально разглядывая пятно на рубашке. – Вы с нас возмещение скачаете, мало не покажется. Где-то я эти слова недавно слышал… – Он перевел тоскливый взгляд на старлея. – Что вы все к детям цепляетесь, Пилипенко? На улице чуть мальчишке куртку не порвали, здесь на девочек накинулись! У вас что, пунктик какой-то? Немедленно извинитесь!
– Перед детской мафией извиняться! – взвился Пилипенко. – Это ж одна банда! Я их разоблачу! Вон гуся их криминального вы уже съели, за что большое вам человеческое спасибо! – Пилипенко снова сделал попытку пожать руку менеджеру, а тот вновь отчаянно шарахнулся в сторону.
– Криминально съел гуся? – Мужчина, в двух шагах от девчонок нагружавший собственную тарелку, неожиданно обернулся. Сестры мгновенно узнали их грозного заказчика, депутата горсовета Петра Николаевича. – То есть украл? Мой… Э-э, менеджер ювелирного? Как же это вы так, любезнейший? Зарплаты не хватает или просто болезнь такая? Бывает клептомания, а у вас гусемания?
– Я не крал никакого гуся. – Под подозрительными взглядами десятков глаз менеджер переливался всеми цветами радуги, не хуже драгоценностей приглашенных. – Я вообще не понимаю, о чем речь!
– Та боже ж мой, я думал, речь идет о маленьких прозрачненьких бриллиантиках! – Господин Шульман, как всегда не слишком опрятный, но сияющий перстнями, вывернул из-за спины Петра Николаевича. Солидно направился к блюду с жареной птицей. – А оказывается, здесь маленькие такие гусики!
– Это рябчики! – автоматически поправил его Петр Николаевич.
– Вот он, шанс ощутить себя настоящим буржуем! – восхитился Шульман, и бормоча «ешь ананасы, рябчиков жуй», принялся накладывать птичек на тарелку. Сложил горкой, потом с сомнением поглядел на свою тарелку, на почти полное блюдо… Перекинул рябчиков обратно, подхватил все блюдо целиком, добавил туда закусок и, едва заметно подмигнув Мурке и Кисоньке, двинулся к следующему столу. Через мгновение оттуда донесся его пронзительный голос: – Что? Японская сырая рыба? Нет, деточка, так не пойдет! Возьмите-ка вы ее – все блюдо берите, не экономьте на старике – и отнесите к повару. Скажите, пусть прожарит. Для меня. С корочкой!
Троица из ювелирного глядела ему вслед, и на лицах их бушевала целая гамма выражений: растерянность, неприязнь, смущение, а главное – явное опасение. Похоже, появление Шульмана на презентации стало для них неприятным сюрпризом. Мурка с любопытством подметила, что такой же бурный калейдоскоп переживаний отражается на физиономии еще одного человека – их заказчика Петра Николаевича.
Зато сами сестры явно испытывали облегчение.
– Началось, – тихонько шепнула Кисонька.
Действительно, началось. Менеджер ювелирного вскочил на подиум и застрекотал насчет «давних традиций нашей прекрасной фирмы» и «уникальных произведений ювелирного искусства, созданных за годы работы в нашем прекрасном городе!». И вот теперь многочисленные клиентки компании любезно согласились продемонстрировать сотворенные для них чудеса! При этом одной рукой менеджер приглашал на подиум дам, а другой старательно придерживал за кончик свой галстук, маскируя пятно на рубашке.
Первая гостья взошла на подиум, взмахнула руками, заставляя сверкать браслеты на запястьях. Восседающий в переднем ряду господин Шульман сунул блюдо с рябчиками недоумевающей соседке. Шустро засеменил прямо к изображающей манекенщицу гостье. И жирными от еды пальцами в бриллиантах ухватился за браслет. Зажал веком сильное увеличительное стекло.
– Так, так, – бормотал он, внимательно изучая камни. Восхищенно поцокал языком, покивал головой. – Какой блеск, какой блеск! Мастерство! – Он круто развернулся и поспешил обратно, на весь зал крича: – Вы там моих рябчиков не едите, нет?
– Широко известный эксперт по драгоценностям господин Шульман выражает восхищение огранкой камней и мастерством нашего ювелира, – поспешно сообщил опешивший было менеджер.
Он глядел вслед Шульману, и в глазах его стояла тревога. В зале раздались неуверенные аплодисменты. Дизайнер поднялся со своего места и раскланялся. На лице его вместо удовольствия был написан самый настоящий ужас.
Вытирая салфеткой выпачканные жиром запястья, женщина поспешила убраться с подиума.
Следующую даму Шульман подкараулил, когда она спускалась с «языка». Вновь доверив рябчиков соседке, он ухватил гостью за ухо, словно нашкодившую девчонку. И бегло обревизовал сережку. Тревога на лице менеджера сменилась откровенным страхом, а дизайнер вроде как впал в ступор. Во всяком случае, на аплодисменты он больше не отзывался.
Доступ к третьей даме попытался перекрыть бухгалтер. Он словно бы нечаянно заступил Шульману дорогу к подиуму. Невозмутимый эксперт скомандовал:
