Екатерина Вильмонт - Отчаянная девчонка
Минут пять мы ехали молча.
– Послушайте, мне кажется, за нами «хвост»! – закричала вдруг Матильда.
– Где? Какой «хвост»?
– Вон там за нами джип!
– Да мало ли тут джипов ездит! – пожала я плечами. – Котя, попробуй пропусти его вперед! Посмотрим, не мерещится ли это Матильде.
Котя прижался к обочине, как бы пропуская идущие сзади машины. Два «жигуленка» проехали мимо, а джип сбросил скорость. Так, похоже, Матильда права.
– Остановись! – крикнул дед. – Нельзя девчонок такой опасности подвергать.
Котя затормозил и съехал на обочину. Джип медленно приближался.
– Ложись! – вдруг скомандовал Котя.
– Зачем? – не понял дед.
Джип проехал мимо.
– Ты чего паникуешь? – спросил дед.
– Я испугался, вдруг они стрелять начнут! С них станется.
– Ну и игры! Все, Анастасия, на этом детективные дела заканчиваются. Я тебе запрещаю, это уже выходит за рамки детских шалостей! Хватит! Твоя мать права, это не шутки!
– Дед! Но ведь никто не стрелял, джип укатил себе, что ты расшумелся?
– Вообще-то я согласен с Игорем Васильевичем! Нечего девочкам в такие дела вмешиваться!
– Интересно, а где бы ты был сейчас, если бы не Аська? – ехидно спросила Мотька.
И вдруг с проселка на полной скорости выскочил давешний джип. Столкновение было неминуемо. Я в ужасе закрыла глаза, но Котя каким-то немыслимым движением сумел увернуться, и мы рухнули в кювет.
– Живы? – раздался Котин голос.
– Девчонки, вы в порядке? – спросил дед.
– Да, живы, только я руку ушибла, – пожаловалась Мотька.
– А у меня на лбу, похоже, будет шишка! – сообщил дед. – Но шишка – это хорошо. Тихо! Притворитесь мертвыми! – шепнул он и запрокинул голову.
Краем глаза я увидела, как к нам бегут два парня.
– Кажется, ты их угробил! – сказал один и открыл дверцу рядом со мной.
Я кулем вывалилась из машины.
– Ищи пленки! Живее!
Господи, неужели это конец? Пленки лежат в бардачке, сейчас они их найдут. Ну и пусть, только бы деда не тронули. Один парень шарил в карманах чехлов, а второй распахнул дверцу рядом с дедом, но тут дед молниеносным движением ладони вырубил его. Тот растянулся на траве. Второй ничего не успел сообразить, как я подскочила и дверцей ударила его по ноге. Он взвыл. И тут же его за ногу вытащил из машины подоспевший Котя. Все произошло в считаные мгновения. Через минуту оба уже были связаны шнуром, который нашелся в багажнике.
– Дяденьки, отпустите нас! – вымолвил один из парней, совсем молоденький. – Мы больше не будем.
– Это уж точно, больше не будете! – сказал Котя. – Вот сейчас отвезем вас в милицию.
«Все пропало, – промелькнуло у меня в голове. – Теперь-то мы уж точно опоздаем в аэропорт».
В этот момент возле нас затормозил еще один джип, и оттуда выскочили Ирина Олеговна и Олег.
– Боже мой, Игорь, что случилось? – закричала она и бросилась к деду.
– Да вот, ребятишки пошалить решили, – беспечно заметил дед.
– Ирина Олеговна! – в отчаянии крикнула я. – Умоляю, довезите меня до Шереметьево-2!
– Господи, зачем?
– Да, Иринушка, давай-ка, не в службу, а в дружбу, подбрось меня с девчонками в Шереметьево. А наши два героя пусть ждут милицию. Константин, Олег, доверяю вам этих молодчиков, по дороге мы сообщим в милицию. Котя, они просто хулиганили, понятно? Скорее, едем!
Ай да дед! Вот молодчина!
Через пять минут на шоссе мы увидели пост ГАИ, дед выскочил, сказал им несколько слов. Они, кажется, его узнали, во всяком случае почтительно ему козырнули.
– Ну, Ирина, гони!
– Я не знаю дороги!
– Ничего, пока езжай прямо до Кольцевой! Разберемся!
– Игорь, что-то случилось?
– Нет, пока не случилось ничего, кроме аварии, но, слава богу, мы отделались легким испугом. Зато теперь я окончательно пал в глазах Ниночки как водитель! Окончательно и бесповоротно!
– Игорь Васильевич, а мы будем свидетелями, что за рулем Котя сидел, – подбодрила деда Матильда.
– Вот разве что… – засмеялся он. – Ирина, теперь налево!
Мы подкатили к зданию аэропорта в тридцать пять минут первого. Я пулей вылетела из машины и бросилась в зал.
Под большим табло стоял Федор Тихонович и нервно поглядывал на часы. Я остановилась в сторонке перевести дух, но тут же заметила деда и Мотьку, хромающую рядом с ним. Дед бережно поддерживал ее. Я медленно, с достоинством двинулась к бородавчатому Федору Тихоновичу.
Он меня не видел, глядел в другую сторону.
– Добрый день, Федор Тихонович, – сказала я.
При виде меня у него отвалилась челюсть. Вероятно, он ждал, что его парни справились с заданием и сейчас привезут ему компромат.
– Добрый день, – растерянно ответил он.
– Боюсь, что для вас он не будет добрым.
– То есть? – не понял он.
– Вы не сдержали свое слово, подослали убийц, но с нами, как видите, не так-то легко справиться.
– Каких убийц? Что ты такое говоришь?
– Мы с вами на брудершафт не пили, это раз, ваши парни сейчас уже в милиции дают показания…
Он побледнел.
– Не знаю, о каких парнях вы говорите!
– Знаете, прекрасно знаете. И вот что я хочу вам сказать, – по мере того, как он бледнел, я набиралась нахальства. И в самом деле чувствовала себя актрисой, играющей на подмостках, и сейчас была моя сцена! Краем глаза я заметила, что дед и Мотька остановились чуть поодаль. Наблюдают! – Ввиду того, что вы грубо нарушили нашу договоренность, я оставляю эти пленки у себя.
– Что?
– Я оставлю их у себя ради безопасности моей и моих близких. С вами надо играть по вашим правилам. Итак, если вы сейчас улетите и навсегда забудете о нас и о братьях Лаврухиных, все будет шито-крыто, но если хоть волос упадет с головы кого-то из нас, пленки и письмо, подробно объясняющее все обстоятельства дела, немедленно попадут в милицию. Вам стоит, не раздумывая, принять это условие, так как ваши ребятишки сейчас в милиции могут ох как много наговорить лишнего! Зачем им брать все на себя?
– Что ты себе позволяешь? – как-то совсем невоинственно спросил Федор Тихонович, вдруг пошедший красными пятнами.
– Итак, если вы принимаете наши условия, то счастливого вам пути, а если нет, то…
– Принимаю! Принимаю! Но какие у меня могут быть гарантии?
– Я уже говорила: наш покой – ваш покой!
– А если те двое покажут на меня?
– Улетайте, вы успеете!
– Хорошо! Я лечу, уже объявили посадку! Значит, мы забыли друг о друге?
– Забыли! И о Лаврухиных тоже советую забыть раз и навсегда!
– Конечно! Прощайте!
– Прощайте!
Он повернулся и чуть ли не бегом направился к стойке таможенного контроля.
Ну вот и все. Дед с Мотькой бросились ко мне.
– Что? Как?
– Порядок! Он обещал все забыть!
– Но ты же не отдала ему пленки! – вспомнила Мотька.
– Я их оставила себе как залог нашей безопасности.
Дед смотрел на меня как-то странно.
– Ты что, дед? Неужели ты не гордишься мной?
– Может, и горжусь, только все это как-то уж очень всерьез, не по-женски! Кажется, мама твоя права…
– Игорь Васильевич! Вы ничего не понимаете! – вдруг подала голос Мотька. – Это именно по-женски, она ведь это из-за Коти…
Я оглянулась и увидела, что Федор Тихонович уже прошел таможенный контроль. Значит, все кончилось. У меня вдруг задрожали ноги и все поплыло перед глазами…
– Аська! – Дед едва успел меня подхватить…
Я очнулась в машине – под нос мне сунули какую-то гадость.
– Вот она и пришла в себя, бедняжечка! – сказала Ирина Олеговна, хлопотавшая надо мной. – Ничего страшного, просто она переволновалась, еще бы, авария, эта гонка… Что это было, Игорь? Опять какие-то детективные истории?
Дед взглянул на меня вопросительно, а я кивнула. Дед сел рядом с Ириной Олеговной, а я легла на заднем сиденье, положив голову Мотьке на колени. Дед в общих чертах рассказывал Ирине Олеговне об этом деле, а я дремала и думала: вот теперь Котя займется своими делами и ему будет не до меня. Это больно. Но, с другой стороны, может, и я постепенно отвыкну от него…
Когда мы подъехали к месту аварии, там уже никого и ничего не было.
– Интересно, где моя машина? – спросил дед.
– В милиции, наверно! – предположила Мотька.
– Иринушка, подбрось меня к отделению, а потом отвези девчонок. Инвалидная команда – одна хромая, другая немощная, тоже мне, шерлокини! Так, кажется, вас Уваровы называют? Хотя нет, я сам поеду с вами, а в милицию позвоню.
Дома дед и Мотька что-то врали, а я сразу легла в постель и заснула как убитая. А когда проснулась, снова почувствовала себя нормально. Я спустилась вниз. Все сидели за столом и с ними Котя, Кирилл и Михал Михалыч. Они пили, ели, что-то говорили, радовались. Котя ласково поглядывал на меня, а после ужина отвел в сторонку.
– Ася, у меня нет слов, чтобы сказать, как я тебе благодарен за все, ты самая удивительная девчонка…
– И самая отчаянная! – добавил подоспевший Михал Михалыч.
