Кирилл Кащеев - Актеры на мушке
– Ха-х!
– Ура, заработало! – подпрыгивая, закричал пацан.
– У нас завод с замедлением, – бросила я. – Подождать надо, – вскочила, походя наступив «полупородному» на живот – он захрипел, – спрыгнула на дорожку и рванула прочь из парка живых скульптур.
С грохотом и топотом, едва не снеся увитую виноградом арку, преследователи вывалились следом… и моментально засекли впереди мою заметную даже в темноте белую юбку. И рванули за мной с криками:
– Держи! Лови! Хватай ее!
Прохожие недоуменно оборачивались вслед, но я услышала, как какая-то бабуля из всезнающих злорадно выкрикнула:
– Удирает, воровка!
И тут же какой-то мужик неуверенно шагнул мне наперерез. Я вильнула, огибая его по короткой дуге, но уже следующий оказался решительней и попытался цапнуть меня за плечо.
А эти гады наглые еще и орут:
– Держите! Эх, упустил!
И я поняла, что сейчас при полной поддержке мирных отдыхающих меня поймают, скрутят, а потом…
И вылетела прямо на перегораживающий улицу здоровенный батут.
Истошно визжа и падая, прыгала многочисленная ребятня.
И никакого прохода – лишь запруженная родителями узкая дорожка у самого края набережной.
Сзади преследователи разразились ликующими криками:
– Попалась! Не уйдешь! Эй, куда? Куда побежала?
– Сюрприз! – крикнула я и припустила еще быстрее, на бегу скидывая туфли. И… вверх!
Батут спружинил под ногами, подбрасывая меня в воздух.
– Девушка, а платить? – дико завопила вслед билетерша. – И таким взрослым нельзя!
Но я уже мчалась дальше. Прыжок – вперед и вверх. И-и… Поджать ноги, приземлиться и снова вверх! Вперед, вперед!
Восторженно вопила завалившаяся на батут детвора, орали билетерша и «полупородный» с «качком», я снова взвилась в воздух…
И поняла, что прыгнула с самого края батута! Что инерцией прыжка меня несет через асфальтовую дорожку… прямо в пластиковый бассейн, у кромки которого плавает наполненный воздухом здоровенный прозрачный шар – с радостным пацаненком внутри!
И я лечу прямо на этот шар!
– А-а-а! – Единственное, что я могла сделать, это вытянуть ноги…
Меня швырнуло на шар, истошно закричала женщина, шар упруго прогнулся под пятками… на мгновение я увидела сквозь него перекошенную ужасом физиономию мальчишки, но эластичный материал швырнул меня вверх…
Включились рефлексы, выработанные на занятиях по акробатике. Подброшенная, как катапультой, я взвилась в воздух и… крутанула сальто над водой. Белая юбка заполоскалась в воздухе, как парус… И-и…
– Алле-оп! – Раскинув руки, я приземлилась на противоположной стороне пластикового бассейна. На самом-самом краешке. Пошатнулась, ловя равновесие, удержалась, глянула через плечо.
В ярком свете вечерних фонарей отчетливо были видны барахтающиеся на батуте «качок» и «полупородный». Под их тяжестью рассчитанный на малышей батут прогнулся чуть не до земли… Туго натянутая ткань затрещала… Раздались яростные крики – громче всех орала билетерша.
Я рванула с места – вот только еще одной преследовательницы мне не хватает! Прямо к стоянке плоских, как блины на колесиках, спортивных каров. И запрыгнула на подножку.
– Увези меня отсюда! – хватаясь за плечи сидящего внутри парня в шлеме, крикнула я. – За мной гонятся!
– No problems! – почему-то по-английски откликнулся тот, нажал что-то… и, звучно тарахтя, кар сорвался с места. Сметая помечающие трассу столбики, выскочил на набережную – и понесся вдоль моря. Ветер взвихрил мои волосы, залепляя лицо мне… и моему картингисту!
– Берегись! – завопила я, но было поздно.
Широко расставив ноги, невысокий приземистый мужичок стоял точно посредине набережной и, восхищенно ахая, щелкал фотоаппаратом на все стороны. Вот между этими широко расставленными ногами и въехала узкая морда карта. И подхватила мужика на капот, как куклу на свадебной машине. Живую, дрыгающую конечностями и отчаянно матерящуюся. Картингист ударил по тормозам – его кар завертело на месте. Мужик с воплем завалился внутрь, придавив парня к сиденью. Я соскочила с подножки и бросилась в боковую улицу.
– А номер мобилки оставить? – Отфыркиваясь, как тюлень, парень высунулся из-под барахтающегося сверху мужика. – Я ж тебя вроде как спас! Отличное начало знакомства!
Я аж споткнулась – а ведь он прав, да и парень симпатичный… О боже, совсем с ума сошла, о чем я думаю! Я побежала дальше…
Громко звеня, пестро раскрашенный евпаторийский трамвай приготовился отчалить от остановки… В последнюю секунду я вскочила на подножку. Яркие фонари бульвара мелькали за окном, светясь сквозь переплетение зеленых ветвей загадочным, мерцающим светом. Я опустилась на мягкое сиденье. Ноги невыносимо гудели, ступни жгло, туфли я сбросила у батута, а изодранные чулки от костюма Ассоль свисали клочьями.
– Господи, что же мне теперь делать? – пробормотала я, прижимаясь лбом к прохладному стеклу. Сиденье подо мной мягко качнулось туда-сюда, туда-сюда…
– Девочка! Девочка! – Громкий голос, и кто-то трясет меня за плечо…
– А? Что? – Я резко вскинулась, открыла глаза – яркий электрический свет ударил, как хлыст, заставляя снова зажмуриться. Покачивающаяся надо мной физиономия незнакомой тетки мигнула, исчезла… появилась снова.
– Вставай, девочка! Ты уже в четвертый раз туда-сюда с нами ездишь! Тебе куда надо-то? – требовательно спросила тетка.
Я растерянно огляделась по сторонам: спереди и сзади тянулись ряды пустых сидений. Трамвай стоял.
– А… где мы?
– На вокзале, – неприязненно буркнула тетка. – Платить-то за проезд будешь или как?
Я невольно провела руками по некогда белой юбке… А то я не знаю, что в театральных костюмах карманы не предусмотрены!
– Мне… мне нечем! – прошептала я и почувствовала, как краснею.
– Почему я не удивляюсь? – поднимая глаза к лампам на потолке трамвая, пробормотала тетка. – Вот дура я – пожалела тебя, когда ты отрубилась! Надо было сразу выкинуть! Ну все, накаталась, вали отсюда! Домой иди! – сказала она, подпихивая меня к распахнутым дверям трамвая.
– А… я не дома… я в пансионате живу… – неизвестно зачем сказала я.
– На пансионат так денег хватает, а на проезд – нет! – рявкнула тетка и так пихнула меня в спину, что я чуть не скатилась по ступенькам. – Вот и чеши в свой пансионат! – Дверь с лязгом захлопнулась, и трамвай покатил по рельсам в обратном направлении.
Я стояла и смотрела ему вслед. Из ресторанчика поблизости доносились упоительные запахи, и я тут же вспомнила, что есть нам можно не позже чем за три часа до спектакля, что сегодня представление началось в полдевятого и с тех пор у меня во рту, кроме воды, ничего и не было. Желудок немедленно скрутился в голодном спазме и заорал изнутри: «Есть! Дай! Хочу!» Из вокзальных дверей вывалились два мужика бомжеватого вида. Увидели меня, один свистнул, второй помахал початой бутылкой пива:
– Эй, детка, давай к нам!
Я торопливо нырнула в ближайший переулок и пошла наудачу. Бугристый асфальт больно царапал босые ноги – я то пыталась идти на цыпочках, то на пятках, но невидимый в темноте осколок разбитой бутылки все равно царапнул ногу. Я провела ладонью по ступне – на пальцах осталась кровь. Теперь я еще и хромала. Ну и что мне делать? Босая. Одета в насквозь мокрый от пота, запачканный и кое-где порванный сценический костюм (ох, мне Душка-Череп за него устроит!). Голодная такая, что от боли в животе пополам складываюсь. А денег ни копейки. Я вошла в темную парковую аллею и устало плюхнулась на скамейку… но тут же вскочила и рванула бегом – из-за деревьев появились личности очень неприятного вида и направились явно ко мне. Конечно, не мои недавние преследователи, но слышать, как они кричат и свистят мне вслед, было также страшно. Хоть не погнались, и то хорошо!
Я снова захромала: нога болела все сильнее. Но теперь я хотя бы знала, где нахожусь. С одной стороны старый город – и кафе Эннановых родителей. Не-ет, туда точно нельзя! Там у Эннана «добрый» дедушка! С другой стороны хорошо знакомая набережная. Если пойти по ней, можно добраться до пансионата…
А почему бы, собственно, и не пойти? Я посмотрела на громадные часы на каком-то здании. Ого, скоро полночь! Вряд ли «полупородный» с приятелями до сих пор бегают по набережной. А уж в пансионате я точно буду в безопасности: там все наши – Душка, Боренька, Микулишна, даже Лешка. Даже Витка! В конце концов, там девушка на ресепшн, горничные и пара охранников! Уж там меня точно не станут хватать. И я заковыляла в сторону пансионата.
Тяжело дыша, как после тысячекилометрового марафона, я повисла на решетке ворот. Дворик пансионата являл собой безмятежное спокойствие – по-ночному остро пахла магнолия, мирно стрекотали цикады. Я толкнула калитку – с громким скрипом та открылась. Я замерла, настороженно прислушиваясь и озираясь по сторонам. Но ничто не шелохнулось. Свет не горел не только в окнах комнат, но даже на первом этаже. Только смутно мерцала слабая лампочка над стойкой администраторши. И не ждет меня никто, и ругать не собирается…
