Миклош Ронасеги - Сорванцы
Папа-турист, улыбаясь, согласно кивал головой и скорее принялся засовывать все это назад, кошелек оказался у него в кармане. Папе-туристу захотелось подарить мальчугану значок с собакой, но он вспомнил, что оба значка он уже подарил мальчикам на площади Героев.
Махнув рукой, молодой человек стал подниматься по красным мраморным ступеням к выставочным залам.
Терчи обомлела, когда увидела, что Карчи, Берци и собака выскочили из вагона подземки. И только когда захлопнулись двери, она проговорила срывающимся голосом:
— Куда же вы? — и вцепилась в Кроху, который, впрочем, чувствовал себя совсем неплохо, оказавшись в центре всеобщего внимания, и радостно лепетал что-то.
— Хорошо, хорошо, малышка. Сейчас выходим! Прошу прощения!
— Что ты, девочка, нечего извиняться! У тебя очень симпатичный братик. Как его зовут?
— Как его зовут? Не подумайте, что его зовут Эгонкой. Вначале и мы так думали, но потом выяснилось, что он не Эгонка.
Все с нескрываемым удивлением смотрели на девочку, а одна женщина укоризненно покачала головой:
— Ай-яй-яй! Тебе что, плохо? Или ты просто бесстыдница?
Наконец-то состав начал замедлять ход. Остановка «Опера». Загорелись огни. Поезд затормозил, и двери распахнулись.
— До-оо сви-ии-дания-аа, — пропела Терчи и, ухватившись за ручки коляски, как землепашец за плуг, решительно выкатила ее на перрон.
Однако перед старинными крутыми ступеньками она остановилась. Ой-ой!
На ее счастье, по лестнице спускался молодой человек.
— Давай, я помогу тебе с коляской, — предложил он и, подхватив Кроху, понес коляску наверх.
Молодой человек рассмеялся, когда малыш благодарно провел пальчиком по его физиономии.
Терчи устремилась за ним, но на сандалии вдруг расстегнулся ремешок. Для того чтобы его застегнуть, требовалось одно мгновение, но и его оказалось достаточно, чтобы приключилась беда.
Девочка, согнувшись, еще возилась с сандалией, когда услышала знакомый голос, и у нее в жилах остановилась кровь. Другой, более симпатичный голос также не предвещал ничего хорошего.
Терчи неохотно подняла взгляд и увидела наверху, у лестницы, знакомую кассиршу, которая, задыхаясь от гнева, кричала:
— Вор, жулик! Немедленно отдайте ребенка!
Молодой человек осторожно опустил коляску, погладил малыша по головке и сказал:
— Не кричите, пожалуйста! Разве вы не видите, что я только помогаю вашей дочери?
— У меня нет дочери. Знаю я вашего брата! Делаете вид, что до двух считать не умеете, а стоит отвернуться, как тянете что-нибудь.
— Послушайте, что вы себе позволяете? Я что, украл этого ребенка?
— Да будет вам известно, этого малыша действительно украли!
За спиной Панчане появился Дёме, он постарался придать своему лицу строгое выражение.
— Это, действительно, украденный, а точнее, утерянный ребенок. Поэтому, прошу вас, расскажите, когда и как он попал к вам.
Молодой человек с досадой рассмеялся и обернулся к Терчи, которая по-прежнему возилась с сандалией, понимая, что сейчас грянет гром и на нее обрушится небо.
— Девочка, твоя мать несколько раздражена. Видно, и ты можешь схлопотать пару подзатыльников. Искренне сочувствую.
Тем временем к перрону подкатил новый состав, и молодой человек, не отвечая Дёме, поспешил вниз и впрыгнул в вагон. Когда поезд тронулся, можно было видеть, что он осуждающе качает головой.
Терчи глубоко вздохнула: неужели на сегодня не хватит с нее неприятностей, и взбежала вверх по лестнице.
— Я здесь, здесь! — сказала она и не к месту засмеялась.
— Это прекрасно, что ты, негодница, здесь, что ты появилась, — обрушилась на нее Панчане, потом повернулась к Дёме: — Одна птаха из этой компании уже налицо. А другие двое еще шлепают там. Везите их домой. Остальное дело милиции!
Женщина бросила сердитый взгляд на Терчи, однако взгляд ее не произвел должного впечатления. Еще полчаса назад девочка более всего боялась милиции, а сейчас сердце ее сжималось от страха совсем по другому поводу.
— Не забирайте его! — взмолилась она и потянулась к коляске с малышом.
У Дёме растерянно вытянулась физиономия, а Панчане решительно взялась за ручки коляски и, не глядя по сторонам, зашагала твердой походкой через толпу. Она двигалась неудержимо, как танк, на лице — решимость, взгляд маленьких глазок сосредоточенно устремлен вперед. Глядя на солдатскую поступь Панчане, можно было подумать, что каблуки ее туфель вот-вот впечатаются в асфальт.
— Она утащит его! — в отчаянии вскрикнула Терчи и умоляюще посмотрела на Дёме. — Этого нельзя допустить!
Дёме схватил девочку за руку и, не видя иного выхода, поспешил вслед за Панчане: дела обернулись совсем не так, как он предполагал. Всего несколько минут назад они в полном согласии катили по проспекту Народной республики и разразились громкими «ура!», когда заметили Карчи и Берци с собакой. Беда, конечно, в том, что проспект Народной республики — самая оживленная (впрочем, и самая красивая) магистраль Будапешта, но машину можно останавливать только в специально отведенных местах. Хорошо, что неподалеку от Оперы как раз освободилось место на стоянке, и Дёме ловко подрулил на ее место.
В тот же момент два уже знакомых нам парня заняли боевые позиции.
Один из них остался на стороне Оперы (это был Йошка), а другой, Горбушка, перебежал на противоположную сторону на случай, если сорванцы попытаются дать деру.
Дёме и Панчане немного отошли в сторону, стараясь предугадать, где лучше задержать парней.
И вот сюрприз! Кассирша увидела малыша. К несчастью, Дёме проговорился.
— Это тот самый ребенок! — чуть не простонал он.
Вот как получилось, что грозная кассирша завладела Крохой.
Надо было ее видеть. Марширует, словно рота пехотинцев. Кажется, будто асфальт так и гудит под ее ногами. Панчане яростно толкает коляску, наезжает на прохожих, но не считает нужным извиниться, а только время от времени вскрикивает:
— Эй!
К тому же, Терчи чуть не лишилась чувств при виде того, как Панчане принялась укачивать малыша.
Некоторые люди считают, что дитя обязательно нужно качать. А если им попадается коляска на больших колесах и с хорошими рессорами, они начинают изо всех сил трясти коляску, уверенные, что тем самым укачивают ребенка. Бедные малыши! Сначала им нравится это качание, потом быстро надоедает, а потом выводит из себя, и они принимаются плакать — на свою погибель, потому что их качают еще сильнее. Наконец, если бедняжку не стошнило, то, одурманенный и заплаканный, он засыпает. Хорошо еще, если у коляски хорошие рессоры! Впрочем, и тогда это глупая затея. А если эта маленькая коляска вовсе без пружин? Она и в спокойном-то состоянии трясет ребенка.
А ведь Панчане качала именно такую коляску. Вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад, вперед-назад! Ой, бедный малыш!
Кроха повернул головку: кто эта неприятная тетя, которая проделывает с ним такое? Но Панчане улыбнулась малышу. Лучше бы она не делала этого! На лице Крохи отобразился ужас. Он завертелся отыскивая глазами Терчи, и выпал из коляски. Терчи подбежала к ребенку.
— Немедленно оставь его в покое! — приказала Панчане. — Ты не имеешь к нему никакого отношения! Ты и так уж много набедокурила!
Еще немного — и Панчане с торжествующим видом подошла к воротам старинного дома. Дёме и Терчи, как потерянные, смотрели ей вслед.
Глава девятнадцатая, в которой мы становимся свидетелями поистине рыцарского состязания противников; выясняется также, что и Карчи хорошие рефлексы
— Отпусти! Отстань от меня!
— Заткнись, старичок, а то получишь!
— Нам нет до тебя никакого дела!
— Ишь ты!
— Я даже не знаю, кто ты!
— Сейчас узнаешь!
— А я знаю тебя. Ты — Йошка из магазина. Ну погоди, я скажу твоему отцу!
— Ты меня еще как следует не знаешь!
— Что мы тебе сделали?
— Еще спрашиваете?! Ну, погодите, я вам покажу шуточки! Сейчас у вас зазвенит в башке!
Берци и Карчи испуганно замерли в сильных Йошкиных руках и в этот момент увидели, как Терчи и дядя Дёме вошли вслед за Панчане в ворота какого-то дома. Мальчики переглянулись: за Терчи и Кроху можно принять любые муки.
Йошка тем временем оглядывал противоположную сторону проспекта Народной республики в поисках Горбушки, который словно растворился в толпе, посчитав за лучшее исчезнуть, пока разъяренные водители не разъедутся по делам.
Вынырнув из ближайшего переулка, Горбушка с псом стремительно приближались к Йошке и сорванцам.
— След, взять их! — орал Горбушка, с трудом переводя дыхание. Собака дважды глухо тявкнула, затем, виляя хвостом, бросилась к мальчикам и, явно зовя поиграть, присела рядом.
— Ты что, с ума сошел?! — заорал Йошка. — Науськиваешь на меня эту псину!
