Екатерина Вильмонт - Секрет похищенной дискеты
— Так, так!
— И мальчишкам?
— И мальчишкам!
У Петьки упало сердце. Неужели Корабелов согласится? Все-таки огромные деньги, а артисты у нас совсем бедные…
— Не верьте ему! — воскликнул Кирилл. — Он нас уже обманул!
— Да что ж я, дурной? — рассмеялся Корабелов. — Он тут чуть смертоубийство в моем доме не устроил, а я так дешево продамся?
— Хорошо, получишь сто тысяч! — крикнул Воскресенский.
— Да пошел ты! — вскипел вдруг Шура. — Думаешь, всех можно купить?
И тут снова распахнулась дверь и вбежали сразу три милиционера и Марина.
— Шурка! — бросилась она к брату. — Шурка! Мы не опоздали? Слава Богу! — рыдала она.
— Гражданочка, давайте отложим слезы! Разбираться надо! Господин Воскресенский, что это с вами?
— А лейтенант! Вы вовремя явились! Еще немного — и эта шайка меня бы убила! Видите, пистолет у них!
— Спокойно, лейтенант! — сказал Корабелов. — Пистолет лежит на полу, оттого что господин Воскресенский его выронил. Мы его не трогали, дабы не оставлять на нем отпечатки пальцев. Я, видите ли, неоднократно снимался в детективах и знаю, как надо действовать!
А дальше началась обычная канитель — понятые, показания свидетелей и все прочее. Когда Петька взгляну на часы, ему стало страшно — что же случилось с Медынским? Прошло уже столько времени, а езды на машине не больше часа, ну полутора по такой погоде.
— Марина, а Всеволод Григорьевич не приехал, — тихо сказал он.
— Действительно, — нахмурилась Марина.
— У него есть сотовый телефон? — тихонько спросил Петька.
— Не знаю, — пожала плечами Марина. — Почему ты спрашиваешь?
— Просто он позвонил бы, если бы застрял в дороге… Вообще-то он крутой, у него должен быть сотовый…
— Мне это не нравится, — сказала Марина.
— Может, он в аварию попал? — предположил Хованский.
Когда наконец все кончилось, Воскресенского увели и лейтенант по фамилии Марусин тоже собрался уходить, Корабелов вдруг сказал:
— Лейтенант, не сочтите за обиду, но… Этот тип предлагал нам всем по пятьдесят, а потом и по сто тысяч долларов, чтобы мы его отпустили.
— Это вы мне зачем говорите?
— Просто так, для сведения.
— Ах для сведения! Вы, господин артист, естественно, от таких бабок отказались, правильно я понимаю?
— Правильно.
— А я, думаете, куплюсь?
— Я этого не говорил.
— Но подразумевали. Так вот, бедными, но честными бывают не только артисты, но и милиционеры! Кстати, неизвестно еще, кто у нас в стране беднее, артисты или милиционеры!
— Молодец, лейтенант! — расхохотался Корабелов. — Извини, друг.
— Так и быть!
— Простите, лейтенант, — своим волшебным голосом проговорила Марина, — дело в том, что к нам сюда должен был приехать известный журналист Всеволод Медынский. Но он не приехал. Я боюсь, не случилось ли с ним что-нибудь?
— А вы ему не звонили? Может, он и не выехал?
— Такого просто не может быть! — вмешался Петька.
— Если узнаю, сообщу!
— Буду вам страшно благодарна!
И она улыбнулась ему чарующей улыбкой. Лейтенант вспыхнул. И попрощался.
— Да, вечерок выдался! — рассмеялся Корабелов.
— Нам вообще-то пора, — сказал Петька. — И так неприятностей не оберешься.
— Я вас отвезу! — вызвался Корабелов.
— Нам только до станции, — поскромничал Кирилл.
— Ну нет, Шурка, отвезем их в Москву! Такие героические ребята!
— Отвезем! Только тебе-то зачем ехать?
— Я боюсь! Боюсь одна оставаться после этого…
— Так и быть, — согласился Корабелов. — Честно признаться тебе, Маришка, я так рад…
— Чему?
— Тому, что этот тип не будет твоим мужем!
— Я тоже! — вырвалось у Кирилла.
Марина звонко рассмеялась.
Они проехали по шоссе уже километров пятнадцать, как вдруг Петька завопил:
— Стойте! Стойте! Это Медынский!
В самом деле на шоссе стоял Медынский и голосовал, пытаясь хоть кого-то остановить.
— Всеволод Григорьевич! — выскочил из машины Петька. — Всеволод Григорьевич! Что с вами случилось?
— Настоящий кошмар! Я… Сначала спустило колесо, потом только я поехал, лопнул вентиляционный ремень, а теперь еще одно колесо спустило, и запаски больше нет! Я чуть с ума не сошел! такое невезение со мной первый раз, черт знает что! И сотовый свой я сдуру дома оставил. Одним словом, кругом шестнадцать!
— Ничего, Сева, — засмеялся Шура. — Зато теперь начинается полоса везения! Во-первых, ты встретил нас. Во-вторых, Воскресенский арестован. А в-третьих, ты встретил нас всех живыми. И это самое главное.
На следующий день утром Петька и Кирилл помчались к Ляле. Она открыла им, и глаза у нее были счастливые.
— Петя, спасибо тебе!
— За что? — растерялся Петька.
— За все вообще…
— Да ладно тебе. Главное, ты довольна. А где Владислав Русланович? У нас к нему дело!
— Он бреется! — восторженно сообщила Ляля. — А тетя Сима… она… Вы только не ругайтесь! Она побежала в магазин! Сказала, что просто не в силах больше сидеть взаперти…
— И правильно! Ей больше взаперти сидеть не надо! Они свободны, Лялька! — что было силы хлопнул ее по плечу Кирилл.
— Почему?
Но тут появился свежевыбритый Владислав Русланович.
— О, друзья мои! Весьма рад вас видеть!
— Владислав Русланович! Воскресенский арестован! — сообщил Петька.
— То есть как? Но ведь у вас не было никаких доказательств…
— Его взяли, можно сказать, с поличным! При покушении…
— При покушении? На кого?
— Ну… это… В общем, на нас и на артиста Корабелова!
Тут друзьям пришлось все подробно рассказать Кострючко.
— И знаете, — подвел итог рассказу Петька, — он, по-моему сумасшедший. Мне так показалось…
— Ну не знаю, Петя, не знаю. Может, он и сумасшедший, но, как говорится, вполне вменяемый и дееспособный, — усмехнулся Владислав Русланович. — И, думаю, ему придется за все ответить. Значит, теперь мы можем вернуться домой?
— Ну конечно! Но вам придется дать показания… Мы не могли умолчать о вас.
— Я понимаю! Вполне понимаю, хотя… Не хотелось бы, конечно…
— Петя, — вмешалась в разговор Ляля, — а про то, что я… мы…
— Про то, что Владислав Русланович твой отец, мы ни слова не сказали. Это милиции не касается!
— Слава Богу! — вздохнула Ляля с облегчением. — И еще… Кирка, Петя, я хочу вас попросить… Не надо никому про это рассказывать! И тем, кто в курсе, тоже скажите… Ну там, Даше, Игорю, Стасу… Не надо… Пусть никому не говорят! Я не хочу, чтобы мама знала….
— Почему? — воскликнул Кирилл.
— Не знаю… Просто… Она может расстроиться, а я не хочу… Лучше мы с папой будем видеться ну это… тайно. Я ее постепенно подготовлю, а там, может, и признаюсь.
— Это ты, Лялька, зря! — покачал головой Кирилл. — Смотри, заврешься, потом не расхлебаешь!
— Я боюсь, вдруг она запретит мне видеться с папой?
— Вот если бы она уже тебе запретила, тогда бы я еще понял твое вранье, а так… — пожал плечами Кирилл. — А вы тоже считаете, что ей лучше молчать? — обратился он к Кострючко.
Тот смущенно развел руками:
— Может, и в самом деле лучше постепенно…
«Может, ты и гениальный изобретатель, Кострючко, но не орел, — вспомнил Петька фразу из какого-то фильма. — Нет, не орел!» Но он разумеется, промолчал.
Тут вернулась из магазина Серафима Ивановна.
— Симочка! — радостно встретил ее Владислав Русланович. — Мы можем хоть сейчас вернуться домой!
— Владик, что ты говоришь?
— Извините, — сказал вдруг Кирилл, — Владислав Русланович и Ляля все вам расскажут, а нам надо идти, у нас еще уйма дел! Правда, Петь?
— Да, конечно, я совсем забыл! Нам пора!
Они быстро простились и выбежали на улицу.
— Хованщина, ты чего? — спросил Петька.
— Знаешь, мне там как-то душно вдруг стало! Не знаю, но… Не нравится мне этот Лялькин папаша! Слабак!
— Ну, не всем же быть героями, хотя я тоже от него не в восторге, честно говоря.
— Я в каком-то кино видал, там тетка одна говорит: хороший ты мужик, но не орел! Вот и он тоже… Не орел!
Петька расхохотался.
— Квитко, ты чего ржешь?
— Я это самое кино тоже вспомнил! Еще в квартире! Здорово, Хованщина!
— Петь, а ты отцу своему про это расскажешь? Ну, про Кострючко?
— Нет, не расскажу!
— Почему?
— Неохота, Кирюха, столько пришлось бы объяснять… И потом, боюсь, папа был бы разочарован…
— Тем, что он не орел?
— Вот именно!
— Ну а сейчас мы куда? Не домой же!
Петька задумался. Домой действительно не хотелось. И вдруг он почувствовал, что очень соскучился по Даше. К тому же она и Софья Осиповна имеют полное право знать, чем же кончилась вся эта история.
— Кирюха, давай к Лавре на дачу съездим, а?
— Давай! — сразу согласился Кирилл.
Даша лежала у себя в комнате и смотрела в потолок. Ей ничего не хотелось в этой жизни. Еще при маме и бабушке она старалась держаться, улыбалась, что-то оживленно говорила, а оставаясь одна, без сил валилась на кровать. Однако она напрасно считала, что бабушка ничего не замечает, увлеченная своим кардиологом. После завтрака Софья Осиповна позвала Стаса в дальний угол сада.
