Роман Грачев - Томка и блудный сын
– У нас есть один программный продукт, – говорит Харин, – на котором мы, так скажем, тестируем новичков.
Рабочее название «Экстра». Это одна из заготовок для базы данных, не подверженной взлому… – Все можно взломать, – осторожно вставляет Сергей.
– Разумеется. Но это не значит, что не нужно стремиться к совершенству. «Экстрой» у нас занимается вот этот умник, которого ты только что видел. Забери у него игрушку и покажи свое умение.
– Сколько у меня времени?
– Зачет абсолютный. Сколько потребуется, столько и бери. Но полгода ждать никто не будет. Сломаешь «Экстру» – мы тебя берем. Если поймешь, что не справляешься – лучше сразу скажи, не томи душу.
– Хорошо.
Харин сцепил руки и посмотрел на соискателя с улыбкой. – Ну, тогда успехов.
…Сергей допил пиво. Отставил бутылку в сторону. Глаза блестели.
– Ты ее сломал? – спросил я.
Сломал. Выслал ключи и коды уже через несколько дней. Впрочем, как вы помните, устроиться на работу это не помогло.
– Помню. Как они оформили отказ?
– Превышение временных лимитов. Больше мне ничего не объяснили, не удосужились даже пригласить на встречу, ответили по телефону. Какая-то офисная девочка сладким голосом промурлыкала, что я им не подхожу по ряду параметров. В частности, слишком медлителен. И никаких встречных вопросов. Если вы когда-то писали книжки, то должны знать, что «издательство оставляет за собой право не рецензировать произведения и не отвечать автору».
– Знаю. Может, их упрек в медлительности справедлив?
Сергей посмотрел на меня с обидой. С совершенно детской обидой, которая настолько сильно контрастировала с его взрослой речью, что я поспешил подсластить пилюлю:
– Я просто ничего не понимаю в этих штуках.
– Прощаю. Три дня – хорошее время для новичка, пришедшего с улицы. Я справился. – Но тебя не взяли.
– Угу. А потом…
Он пошарил глазами. Я нагнулся, вынул из пакета последнюю бутылку. Сергей посмотрел на нее задумчиво, но вскоре отрицательно покачал головой.
– Потом на меня вышли новые заказчики. Иногда на меня действительно выходят случайные люди. Говорят, что по рекомендации знакомых, которые пользовались моими услугами. Ну, кому-то я налаживал компьютер, писал программы, чистил от вирусов и так далее. Я привык, что мои контакты где-то блуждают, поэтому отнесся к очередному заказу спокойно. В общем, я сделал свою работу… но случилось то, что случилось.
Я кивнул. Круг замкнулся. Что-то более-менее понятное выстраивалось. По крайней мере, я точно знал, каким будет мой следующий шаг.
Я уже хотел озвучить свои мысли, как вдруг тихий пляж огласил детский вопль:
– Па-а-а-ап!!!!
Томка прыгала на понтоне на одной ноге. Сачок отлетел в сторону. В руке девочка зажимала что-то маленькое и барахтающееся.
– Я поймала!!!! – кричала дочь. – Я снова поймала окуня!!!
Томка побежала к берегу. Едва не сорвалась, запнувшись о неровно положенную доску. Столько радости и счастья было в этом детском крике, что улыбаться начал даже мой юный падаван Сергей.
– Томка приносит удачу, – сказал я, хлопая парня по плечу. – Так что можешь спокойно укладываться спать.
Разберемся с твоей проблемой.
Мы посидели еще полчаса. Томка пристроила несчастного окуня в пластиковой банке с озерной водой, жадно догрызла все оставшееся мясо, не оставив ни кусочка на завтрак. До домика добирались уже в полной темноте, подсвечивая дорогу дисплеями телефонов.
Мы с дочерью легли спать на большой двуспальной кровати, а Сергей пристроился на диване. Я еще какое-то время ворочался, пытался смотреть телевизор, но ничего из происходящего на экране в голове не задерживалось. Отчасти виной тому было опьянение, отчасти – внутренние тараканы. Стоило мне чуть-чуть замедлить ежедневный бег, как противные усатые насекомые выползали из своих укрытий и начинали щекотать мозг. Так на меня действует Озеро.
22
Утро не подкачало. Ночью прошел дождь, и воздух был такой, что хотелось стоять на крыльце целую вечность, глядя на сосны. Когда-то давно в такие утра я, двенадцатилетний школьник, топал от корпуса в пионерском лагере на стадион, на утреннюю зарядку. Там играл аккордеон и физрук зычным голосом командовал «рряз-дваа!». Двигаться не хотелось, хотелось вернуться в палату, завернуться в одеяло и как следует выспаться.
Ни с чем иным у меня этот утренний воздух не ассоциировался.
Я присел на скамейке возле домика с кружкой кофе. Для приготовления хорошего напитка здесь условий не было, пришлось довольствоваться растворимым черным с одной ложкой сахара. Было восемь утра. Когда я поднимался с постели и кипятил воду в чайнике, молодежь еще спала, хотя Томка уже проявляла признаки беспокойства, вертелась в кровати, пиная покрывало, кряхтела и вздыхала, досматривая сладкий сон. Нужно успеть сделать все свои личные дела, прежде чем она проснется.
Итак, все упиралось в загадочную даму, представившуюся матерью Сергея, Светлану Канаеву. Совершенно ясно, что она допустила ошибку, явившись в мое агентство за помощью. Ей бы решить проблему по-тихому, попытаться найти парня самостоятельно, но она понадеялась на то, что личность ее останется нераскрытой.
Святая наивность.
Мой сыщик Саша Стадухин замотал ее вчера почти до полной потери ориентации. Женщина долго сидела в том сквере, пыталась убедить себя, что никто ее не пасет, но коварный Сашка присел на одну с ней скамейку и начал скалиться. Пожалуй, он бы начал ее кадрить, но Светлана в ужасе вскочила и умчалась к машине. Стадухин забавлялся, отчитываясь по телефону о проделанной работе.
Чего я добился открытой слежкой? Ну, я был уверен, что заказчики, для которых Сергей Круглов выполнял работу, вчерашние кыштымские охотники на «феррари» и Светлана Канаева – члены одной команды. Я почти не сомневался, что Сергей столкнулся с чужой промышленной войной. Парня использовали втемную, и связующим звеном является Канаева. Заставить ее дергаться и нервничать – верный способ получить еще несколько крючков, зацепившись за которые, можно будет распутать дело. Канаева обязательно закатит истерику. Результатов слежки я ожидал уже в ближайшие часы.
А еще мне предстоит поговорить с настоящей матерью Сергея. Я не смог сделать это вчера. По словам Игоря Устьянцева, она уехала из города. Куда именно, он не сообщил, сославшись на неприкосновенность личной жизни. Мне это не очень понравилось. Точнее, не понравились его глаза, когда он это говорил…
Неожиданно скрипнула дверь домика. На крыльцо вышла Томка. Она уже натянула джинсы и футболку. Подтяжки болтались на бедрах. Она еще до конца не проснулась. Потирала глазки, озиралась вокруг. – Пап, я хочу кашку.
– Какую еще кашку?
– Манную, конечно. Ты же знаешь, это моя любимая кашка.
– Где я тебе здесь буду готовить кашку, душа моя? Возьми на столе йогурт с клубникой.
Томка наигранно трагически вздохнула. Спустилась по ступенькам, поправляя на ходу ремешки на сандалиях, села рядом со мной, обняла, уткнулась носом в бок.
– Как я устала, – протянула девочка. – Знаешь, что мне снилось?
– Нет.
– А я тебе расскажу: мне приснилось, как будто я какой-то врач в больнице и лечу людей.
– О как. – Я улыбнулся. Томка любит рассказывать о сновидениях. Поначалу разрозненные и малоинформативные сведения со временем превращались в полноценные рассказы с ясным сюжетом и персонажами. Не могу сказать, насколько эти истории правдивы, но послушать их всегда интересно. Я спросил: – И кого же ты лечила?
– Я лечила тетеньку. Она лежала на кровати, у нее еще такие круги были под глазами синие-синие. Она устала.
– Как ты ее лечила?
– Я давала ей витаминки, ставила уколы. Она так сильно волновалась, что не могла заснуть, а я поставила ей укольчик, и она стала спать.
Томка мечтательно уставилась на сосны.
Снова скрипнула входная дверь. На крыльцо, почесывая пузо под футболкой, выплыл Сергей. Такой же заспанный и немного удивленный, словно забыл, где засыпал накануне. Парень осмотрелся, улыбнулся чему-то.
Он спал в одежде, и теперь выглядел помятым.
– Доброе утро, – просипел Сергей, заправляя футболку в джинсы. – Который час? – Девятый пошел. Спали бы и спали, молодежь.
Сергей покачал головой:
– Не могу спать на чужом месте долго.
– Совсем как я.
– И как я! – вставила Томка. – Завтракать-то будем?
Я вернулся в домик. Пока молодые люди умывались и приводили себя в порядок, вскипятил чайник, нарезал колбасу и батон, вынес все это на улицу, накрыл столик в беседке. Тем временем солнце вскарабкалось чуть выше по небосводу, и его радостные лучи осветили кроны деревьев.
Завтракали молча. Молчала даже Томка. Впрочем, в ее молчании не было ничего удивительного – она пребывала в хорошем, почти безмятежном настроении, когда ничего не нужно говорить и спрашивать, а просто жевать копченую колбасу и запивать ее сладким чаем. Разговоры излишни.
