Владимир Сотников - Простофилей быть непросто
Кашель все сильнее и сильнее разбирал старика. Девчонки уже и воды ему принесли, но ничего не помогало. Только умолкнет – через минуту снова кашляет. Наконец он слабо махнул рукой:
– Полежать мне надо… А вы приходите ко мне, приходите. Не обиделись на старика за плохой характер, а?
И он, продолжая кашлять на ходу, скрылся в доме. Кошка сразу же побежала за ним.
– Вы расслышали его последние слова? – почти беззвучно прошептал Филя, когда ребята вышли за калитку. – Расслышали?! Он сказал: «И этот камень подарю»! Значит…
– А может, показалось? – задумчиво пробормотал Даня. И сам же ответил, взглянув на всех друзей по очереди: – Нет, не показалось. Всем одно и то же не кажется. Значит…
– Значит, Иван Фролович хранит талисман своего отца! – за всех сформулировала Аня, впервые так назвав камень.
– Правильно! – поднял вверх палец Филя. – И мы обязательно сюда еще придем.
– А если бы камня не было? – ехидно спросила Аська. – Просто по-человечески общаться ты уже не хочешь?
– Ты что, Аська! – успокоил ее Филя. – Что мы, звери какие-нибудь? Или что-нибудь вроде Испанца? Думаешь, нам этот камень нужен? Справедливость нам нужна! Знаешь, чего я боюсь? Что Испанец все-таки постарается выкрасть талисман… – И Филя покосился на соседние ворота. – Будем следить, – коротко сказал он.
Глава XVII
Близнецы
Наконец-то пригодилась ребятам их многочисленность!
Четверым следить легче – по очереди. К тому же улица Десантников – совсем недалеко от палаточного городка. Родители и не беспокоились, когда кого-то одного из четверки друзей не было рядом. Через час – еще кого-то. И еще. Но трое-то всегда были перед глазами.
За два дня ребята так и не увидели Испанца перед домом Шляпина. И не только перед домом. Гена словно сквозь землю провалился.
– Ну и хорошо, – говорил по этому поводу Филя. – Я-то боялся, что он старика вздумает ограбить. А если два дня было спокойно, значит, и на третий будет так же. Значит, Испанец настолько сильно чем-то занят, что только к концу срока и появится. И мы все узнаем про его дела. В этом я уже не сомневаюсь!
А вот к старику ребята ходили все вместе. Ухитрялись ускользнуть из лагеря – то «на аттракционы», то «за мороженым». Но совершенно бесполезными оказались эти визиты. Во-первых, посещения были краткими: посидят полчасика, поиграют с Таськой – и бегут обратно к родителям. Очень не хотелось ссориться с папами-мамами перед решающим, третьим днем. Свободу ребята решили оставить про запас именно для этого дня.
А во-вторых, почему-то совершенно изменился Иван Фролович. Слова из него нельзя было вытянуть. Как ни старалась Аська – и дыню ела, и персики, и виноград, – старик только вздыхал, мрачнел и думал какие-то свои невеселые мысли.
Ребята даже извинялись несколько раз, порываясь уйти, но старик и тут вел себя странно: чуть ли не силой удерживал их.
– Посидите, посидите, – просил он. – Не обижайте старика.
Расспрашивать о чем-то человека, когда он в таком настроении – наверное, садизм. Так Даня и сказал:
– Только попробуйте выспрашивать про камень! Садистом надо быть, чтобы сейчас задавать этот вопрос. Прав Коля – если надо, Иван Фролович сам все расскажет.
Но до каких пор можно было оттягивать расспросы? Ведь уже наступил последний, третий день! И сегодня вечером должен был состояться концерт Филиппа Приколова. И должен был появиться Испанец – после своего таинственного трехдневного отсутствия. И наконец должно было разрешиться тревожное ожидание, в котором ребята находились все это время. А старик – молчит.
– Все, – решительно сказал Филя. – Сегодня придется прямо высказать Ивану Фроловичу все наши подозрения. Наступает момент, когда скрывать ничего нельзя. Светлые силы должны объединиться в борьбе против темных – как в сказке. А то мы домолчимся до беды какой-нибудь! Надо сказать Ивану Фроловичу, что Испанцу во что бы то ни стало понадобится сегодня камень.
– А знаете что? – вдруг предложила Аська. – Давайте его пригласим сегодня в лагерь, в гости! Испанец придет к Ивану Фроловичу, а того и дома нет.
– Ну, если Иван Фролович согласится – это хорошая идея, – поддержал Даня.
Но Аня вздохнула:
– А концерт? Вы забыли про концерт!
Филя хлопнул себя по лбу:
– В самом деле! Я совсем забыл! Как же мы сами на концерт попадем? Небось там такая давка. Как же, сам Прикол приколы свои прикалывать будет! Уже давно надо было у Серого билетики попросить. Не отказал бы.
Аня покраснела.
– А билеты уже у меня. Вчера меня встретил этот ваш Серый и попросил передать. Я только почему-то боялась, что вы смеяться надо мной будете… Как над фанаткой.
– Ну, посмеемся, конечно, – улыбнулся Филя. – Но главное, ты спасла положение! А это уже серьезно. Оказывается, ты такая же проныра, как и Аська.
– Звучит, как похвала, – улыбнулась Аня.
Ребята так волновались, что это заметили родители.
– Что это с вами? – спросил Лев Николаевич.
– Да вот, собираемся на новом аттракционе прокатиться, – ляпнул первое, что пришло в голову, Филя. – И боимся.
– Ой ли? – усмехнулся Лев Николаевич. – Вы боитесь прокатиться на аттракционе? Филипп, придумал бы что-нибудь более правдоподобное. Наверное, не знаете, как незаметно вышмыгнуть из лагеря. Ладно, идите, гуляйте. Я понимаю, как приятно вам шляться по набережной. Свобода…
Филя удивленно взглянул на отца. Надо же… Ведь все понимают взрослые! Почему же чаще всего притворяются непонимающими?
Аська дежурила на улице Десантников.
– По-прежнему тихо, – шепнула она, встретив друзей. – Мы к Ивану Фроловичу?
Филя кивнул, вздыхая. Потому что по дороге сюда они бросили жребий и выпало, что говорить придется ему. Вот Филя и подбирал слова заранее. И про Испанца, и про концерт. Но как сказать, что он догадался, что талисман – у старика? Разозлится Иван Фролович, обязательно разозлится, что кто-то лезет непрошеными помощниками в его жизнь…
Ребята открыли калитку и остановились как вкопанные. Почему это Иван Фролович выглядит так торжественно?
– Проходите, проходите, – заметно волнуясь, пригласил он издалека. – Давно жду вас. И не надо было дыньку приносить – я припас, самую пахучую приготовил.
Дрожащими руками он стал нарезать дольки.
«Почему он волнуется?» – подумал Филя.
Кошка сразу бросилась к Аське. Иван Фролович даже не заметил, а словно почувствовал это – протянул руку, проверил, где кошка, и улыбнулся.
– Ну, садитесь, – сказал он.
Филя откашлялся, вздохнул и даже закрыл глаза, собираясь начать… Но не успел.
– Вот что, ребятки, – начал Иван Фролович.
«Ребятки» даже вздрогнули от его торжественного тона!
– Я долго думал, – продолжил старик, – много думал. Вспоминал свою жизнь, отца вспоминал… Вспомнил, как Таська-Аська лучше стала во сто раз, когда на тот камень в музее посмотрела. Подумал и о том, что мало мне уже жить осталось… И понял, что пришла пора. Отец ведь мне наказывал вернуть камень Максимилиану Александровичу. Говорил, пусть побудет кошачий глаз у тебя, а потом и верни. Обязательно верни. Я и вспомнил эти его слова, когда словно опять сестренку свою увидел… Таську-Аську. Вот, думаю, судьба как решила. Пусть она и отнесет камень в дом Волошина.
Иван Фролович отвернулся, стыдясь слез, и пошел в дом.
Ребята, ошеломленные, сидели молча.
И вдруг… солнце сверкнуло в руках Ивана Фроловича!
Кошачий зрачок в середине камня смотрел на каждого из ребят и переливался, словно спрашивал: ну что, дождались?
– Иван Фролович! – воскликнула Аська. – Как же это?!
– А так, Асенька, так, – впервые назвал ее настоящим именем старик. – И не надо тебе быть во сто раз лучше. Ты и так хорошая. Любуйся камнем и неси его на место… На его место. Пусть и люди любуются. – Иван Фролович вгляделся в камень. – Вот ведь как хитро все устроено. Обязательно должны быть в жизни схожести. Два камня, две сестренки-близняшки, две кошки… И жизнь кажется от этого интереснее. Смотрю на этот кошачий глаз и думаю: а ведь веселей ему будет рядом с тем, который я раньше Николаю отдал, а? Веселей. Близнецы – они на то и близнецы, чтобы рядом быть. Вот как Асенька с сестренкой.
Старик протянул Аське камень, и она осторожно приняла его на руки, как самого живого котенка. Иван Фролович улыбнулся:
– А я на него насмотрелся. Это вы вот с непривычки… Даже и дыньку не съели! Ну, пусть останется – придете же вы еще ко мне, а? Не забудете старика?
Филя сглотнул ком в горле:
– Придем… А как же, Иван Фролович, обязательно придем! Только… можно, мы сейчас побежим, ладно?
– Можно, можно, – разрешил старик. – Камень только не уроните. Спрячьте под маечку и идите спокойненько. Дело серьезное, бегать не надо. Музей еще открыт. И Николаю передайте, чтобы обязательно всем рассказал, что это дети, что это вы принесли от старика камень. Мне… так надо.
