Фиона Келли - Тайна необитаемого острова
— Фрэнк? Фрэнк, это ты?
Толстяк цепко схватил Холли, приставил нож, к горлу:
— Попробуй пикни! — прошипел он. — Сейчас-сейчас, миссис Уэтербай. Одну минутку!
«Так вот где находится настоящая миссис Уэтербай, — догадалась Холли. — Примечай», — сказала она себе: напротив этой двери в коридоре горел свет.
В самом конце коридора Холли и Белинду опять толкнули вперед к невысокой деревянной лестнице. Когда они взобрались по ней, Толстяк впихнул девочек в тесную комнатушку со скошенным потолком и застоявшимся запахом плесени.
— Присмотри за ними, — приказал он сообщнице. — А я пойду узнаю, что нужно старой кошелке.
Он исчез, закрыв за собой дверь.
Комнатушка представляла собой свалку старинных и просто старых вещей, скопившихся здесь, должно быть, за многие годы. Деревянная лошадка-качалка, пара старых шкафов, детские игрушки, кипы книг и журналов и позеленевший медный сундук.
В дальнем конце стояло высокое кресло с торчащей из порванной обивки соломой и кровать с матрасом, провисшим почти до пола. Судя по всему, когда-то, много лет назад, это была комната служанки. Здесь имелись даже кувшин и умывальный таз на подставке.
Холли осенило. Она принялась извиваться, корчиться и издавать нечленораздельные звуки, пытаясь привлечь внимание женщины.
— А ну, тихо! — прикрикнула на нее та. Но Холли продолжала дергаться с удвоенной силой.
Женщина подошла и ослабила кляп:
— Чего тебе?
— Мне нужно в туалет, — проговорила Холли.
Попытка не пытка, почему бы не попробовать. Как минимум это даст ей еще одну возможность узнать дорогу сюда.
— Вот жалость-то, — насмешливо проговорила тюремщица.
— Мне правда надо, — повторила Холли, добавив в голос отчаяния.
Женщина медлила.
— Все равно тебе придется подождать, пока Фрэнк вернется.
— А он надолго ушел?
Тут женщина потеряла терпение:
— Заткнись и жди! — рявкнула она, потом снова повязала ей намордник, затянув его еще туже.
Где-то далеко в глубине дома зазвонил телефон. Женщина тоже прислушалась, как будто это был сигнал, которого они давно ждали.
Толстяк вернулся явно не в духе.
— Мартин Хар звонил, — мрачно сообщил он. — Старик Бингли надумал завтра лично прибыть на подписание контракта. А он со старухой знаком. И это значит, что тебя мы использовать не можем. Во всяком случае, для подписания. Но ты еще можешь нам пригодиться для запасного варианта — респектабельная немолодая чета покупает ферму, чтобы было где коротать старость, а? — Он хрипло хохотнул, явно довольный собственной задумкой.
— А если он заметит, что она не в своем уме? Толстяк покачал головой:
— Не заметит. Я ей завтра дам только половину дозы. Будет такой как надо, в лучшем виде — спокойная, хотя и слегка сонная. А главное, не сообразит, что происходит. Старуха мне доверяет. Говорит, не знает, что и делала бы без меня. Верит каждому моему слову. Когда я ей наплел про ветеринара, будто бы он определил, что овца сдохла от сибирской язвы, которая попала с острова, она мне житья не давала — все приставала, чтобы я написал в Министерство обороны. — Он презрительно фыркнул. — Я эту писанину потом разорвал.
Холли страдальчески сморщилась и застонала.
Женщина кивнула в их сторону.
— Вот эта в туалет просится, — сообщила она.
— Еще чего! — рыкнул он.
Холли принялась корчиться еще сильнее.
Толстяк с прищуром уставился на нее. Потом, словно решив, что она полностью в его власти и никуда не денется, кивнул:
— Ладно. Отведи ее в сортир. Но чтоб без глупостей, ясно? — рявкнул он, метнув злобный взгляд на Холли.
Она закатила глаза к потолку и энергично затрясла головой.
Когда они пришли в ванную, Холли знаками опять попросила снять намордник. Женщина раздраженно развязала его.
— Ну? Чего тебе еще?
— Я не могу со связанными руками.
С кислым выражением лица женщина развязала Холли запястья.
— Да смотри, чтобы недолго. Я за дверью подожду.
Холли как раз на это и надеялась, К счастью, когда их вели наверх, дверь ванной комнаты была приоткрыта, и ей удалось заметить, что окно ее выходит на фасад дома. Шансов было маловато, но все-таки лучше, чем ничего. Она лихорадочно попыталась еще больше ослабить веревки вокруг щиколоток. «Но только ослабить, а не развязывать, — остановила она себя. — А то эта фурия все равно опять их свяжет, да еще крепче, и тогда другой возможности уже не будет».
В спешке лихорадочно работая руками, она почти задыхалась. Ну почему не поддаются эти проклятые узлы? «Ну же, давайте!» — неслышно приказывала она им.
— Ты скоро там?
— Сейчас, — крикнула Холли, пытаясь справиться с нервной дрожью в голосе.
Наконец она с облегчением почувствовала, что один узел как будто подался и уже можно свободнее шевелить ногами. Пока придется довольствоваться этим. Достав из куртки дневник Детективного клуба и ручку, она наспех нацарапала несколько слов:
ТОЛСТЯК ЗДЕСЬ.
МЫ ЗАПЕРТЫ НА ЧЕРДАКЕ.
ПРИВЕДИ ПОДМОГУ.
ХОЛЛИ.
— Долго ты будешь возиться? — раздался из-за двери приглушенный голос.
— Уже иду, — стараясь не шуметь, она открыла до половины подъемную раму окна и зашвырнула книжечку как можно дальше. Мелькнув в воздухе, красный прямоугольничек упал на землю яркой экзотической птицей.
«Пожалуйста, пусть ее найдет Трейси, а не кто-то другой», — молила Холли судьбу.
Выйдя из ванной, она смиренно протянула руки своей надзирательнице. Женщина механически связала их вместе, не обратив внимания на то, что раньше они были связаны у нее за спиной. Когда она затягивала узлы, Холли немного напрягла запястья, чуть разведя их, и опустила руки пониже. Теперь только бы Толстяк ничего не заметил. Под суровым взглядом лжемиссис Уэтербай она проковыляла обратно на чердак, как будто ее ноги были так же туго стянуты, как и раньше.
А наверху, в комнате, Толстяк нетерпеливо хмурил брови.
— Так, а теперь привяжи ее к этой жирной, спина к спине, — распорядился он. — Потом спускайся вниз и помоги мне. Мартин Хар будет; здесь минут через сорок. Да смотри, не забудь дверь запереть на всякий случай.
Женщина кивнула, и Толстяк ушел.
Когда смолкли его тяжелые шаги, женщина грубо толкнула Холли на кровать рядом с Белиндой и, наклонившись, принялась сноровисто связывать их вместе. Холли слабо вскрикнула и женщина немного ослабила дуты.
«Мне бы актрисой быть», — мысленно похвалила себя Холли.
Как только девочки остались одни, Холли принялась крутить руками туда-сюда, стараясь еще больше ослабить веревки. Но они не поддавались. Прочные жгуты больно врезались в кожу, отчего кисти рук покраснели и отекли. Она расслабилась, давая возможность отеку пройти, потом с силой сцепила ладони вместе и, резко вывернув, рывком освободила их. Холли с трудом удержалась от того, чтобы не взвыть от боли. Не обращая внимания на свои ободранные до крови руки, она бросилась развязывать веревку, все еще стягивающую ее щиколотки. Потом пришла очередь избавиться от «намордника», и наконец она была свободна.
К тому моменту, когда ей удалось освободить и Белинду, минут двадцать уже прошло. Белинда растирала запястья и щиколотки.
— «Жирная»! Это надо же! — возмущенно проговорила она. — Ты слышала? Он назвал меня жирной.
Потом, посмотрев на Холли, она усмехнулась:
— Хотя, может, рядом с тобой я и правда кажусь толстухой.
— Я вот все смотрела на стены здесь, — сказала Холли. — По-моему, эти панели не очень прочные — всего лишь фанерные листы, приколоченные гвоздями к каркасу. Я думаю, мы сможем оторвать хотя бы край листа и посмотреть, что за ним.
Девочки обошли комнату, проверяя, нет ли отошедших панелей, однако выяснилось, что те крепче, чем казались с виду, и никак не хотят поддаваться. Пленницы уже почти отчаялись и собирались оставить эту затею, когда наконец Холли радостно вскрикнула — один из листов прилегал неплотно, образуя щели.
— Белинда! Сюда! — позвала она взволнованным шепотом.
После множества попыток, сломанных ногтей и ободранных рук они сумели оторвать узкий лист совсем. Шагнув в темноту, Холли оглянулась на Белинду:
— Ты останешься здесь — будешь заметать следы побега. Поставишь лист на место, чтобы все выглядело как обычно. А если кто-нибудь сюда сунется, двинь его по голове чем-нибудь.
— Огромное спасибо за доверие, — проворчала Белинда. — С такими друзьями, как ты, и врагов не нужно.
Холли успела сделать только один шаг в неизвестность за стеной и тут же все окунулось в сплошную тьму — это Белинда поставила на место лист. Несколько секунд Холли стояла, балансируя на тонких балках, не в состоянии разглядеть собственной руки. Потом, когда глаза ее привыкли к темноте, она смогла различить геометрический рисунок балок с похожим на вату утепляющим покрытием между ними. Холли понимала, что можно наступать только на балки — иначе она просто провалится сквозь потолок.
