Владимир Сотников - Операция «Джеймс Бонд»
То есть фотография-то была обыкновенная, хотя и очень красивая. Пальмы, океан… И его родители были похожи на артистов, и сам Венька на фотографии еще не снял акваланг – наверное, только что вышел из воды. Но вот все это и напоминало Тасе о том, что через полтора месяца кончится лето и Венька уедет к своим пальмам и всяким интересным делам, без которых он, может быть, пару месяцев обойдется, а вот дольше – наверняка нет.
Не приходилось удивляться, что от таких мыслей ей было совсем не до пейзажа. Вздохнув, Тася сложила этюдник. Венька пообещал приехать вечерней электричкой, до которой оставалось еще ужасно много времени. А раз совсем не работается сегодня, то не сидеть же здесь весь день, глядя на пустой лист бумаги! Но и домой идти нельзя: как объяснить маме Венькино отсутствие?
Хорошо, что Лиза Никитина никуда не уехала этим летом. Лиза давно уже зазывала Тасю в гости, даже обещала показать какой-то обалденный фотоальбом, который ее сестра купила в Испании. Но Тася знала, что на самом деле Лиза просто сгорает от желания расспросить ее про американца Бена, и поэтому не очень торопилась в гости к подружке.
Но сегодня ничего другого ей не оставалось. Повесив на плечо этюдник, Тася направилась к Лизиному дому на улице Мира.
– Ой, Тась, а тот – неужели так прямо и отдал эту палку? – Глаза у Лизы от любопытства стали круглыми, как блюдца. – И не стукнул ни разу?
– Он не отдал, – объяснила Тася, вспоминая подробности драки в монастыре, о которых ей совсем не хотелось рассказывать, но вот пришлось, Лиза как-то незаметно все выспросила. – Веня его как-то так схватил за руку и палку эту отнял.
– Круто! – восхитилась Лиза. – А ты в это время что делала?
– А мне Веня сказал, чтобы я бежала, а он меня догонит, – смущенно ответила Тася. – Я же не могла под ногами у него путаться, раз он сказал…
– Ну ты тоже! – Лиза сморщила вздернутый носик. – «Он сказал»! Их, знаешь, только начни слушаться, они потом каждым твоим шагом будут командовать. Вот, например, Кузовлев – ну знаешь, из десятого «А», который за мной еще в апреле начал ухаживать? – тот вообще! Однажды, представляешь, говорит: мне, Лизок, юбка твоя не нравится, слишком короткая. А это настоящая испанская юбка, мне ее сестра привезла, когда со спонсором на Майорку ездила. А он, нахал такой, мнения свои высказывает! Тась, – вдруг вспомнила Лиза, – а этот Бен – он как насчет твоих шмоток?
– Что значит – как? – не поняла Тася.
– Ну, ничего не говорит? – В Лизином голосе послышалось сочувствие. – У тебя же и носить толком нечего. А его я три дня назад в та-акой рубашечке встретила! Знаешь, которая «поло» называется? И цвет такой… Сразу видно, из бутика.
– Не знаю, – пожала плечами Тася. – Он мне ничего про мою одежду не говорил.
– Вежливый, значит, – кивнула Лиза и великодушно предложила: – Если хочешь, можешь мою юбку взять на неделю. Ту, испанскую. Бегаешь вечно в джинсах, как мальчишка. А у тебя, между прочим, ножки очень даже ничего.
– Нет, спасибо, – покраснев, сказала Тася. – По-моему, в Америке вообще не принято обращать внимание, кто во что одет.
Она уже жалела, что зашла к подружке скоротать время. Посидела бы лучше у реки! Хоть Лиза и хорошо к ней относится, но все-таки неприятно, что она говорит о Веньке вот так… Как о каком-то неодушевленном предмете!
Тася вовсе не собиралась откровенничать с Лизой, но о том, что Венька не обращает внимания на ее одежду, – об этом она сказала чистую правду. Ее ведь и саму это немного удивляло вначале: все-таки у нее и правда не было ничего такого… особенного, и они с Женькой действительно чаще всего ходили в одинаковых джинсах.
Но спустя всего две недели после Венькиного приезда Тася забыла об этом и думать. Она видела, что Веньке не то чтобы все равно, как она выглядит, а… Ну, то есть… Да ему просто нравится, как она выглядит, Тася не могла этого не замечать! И ей почему-то казалось, что это совсем не зависит от ее одежды.
Лизин голос вывел Тасю из задумчивости.
– Тасик, ты посиди пока одна полчасика, – сказала та. – Мне к маме в магазин надо сбегать. Им вчера такие шорты привезли – отпад! Срочно надо выбрать, а то лучшие цвета разберут. Подождешь?
– Конечно, – кивнула Тася, с трудом скрывая радость оттого, что Лиза уходит. – Ты не спеши, примеряй спокойно. Я пока телевизор посмотрю.
Для пущей убедительности она нажала на кнопку телевизионного пульта.
Лиза убежала. Оставшись наконец в одиночестве, Тася принялась машинально переключать программы. По местной, ярославской, показывали что-то скучное про выборы. По российской шли новости, которые Тасю тоже не очень интересовали. Она уже хотела выключить телевизор – как вдруг глаза у нее сами собою полезли на лоб…
Кажется, в новостях показывали строительство какой-то московской школы. Ну да, экономического колледжа, дикторша так и сказала.
– Нам очень повезло, – говорила с экрана теперь уже не дикторша, а корреспондентка, – что мы застали на стройке вдохновителя и спонсора этого прекрасного начинания. Сергей Иванович, – обратилась она к довольно молодому мужчине, – расскажите, пожалуйста, что вас заставило заняться вопросами школьного образования?
– Да ничего не заставило! – Мужчина улыбнулся, и Тася чуть не ахнула от того, какой знакомой показалась ей эта улыбка. И весь его облик был ей знаком, хотя она видела этого человека всего один раз, и то на фотографии. – Меня, знаете ли, очень трудно заставить делать что-нибудь, чего я сам делать не хочу, – улыбаясь, сказал Сергей Иванович.
Потом он объяснял, что хватит нашим предпринимателям до всего доходить своим умом, что вот они в бизнесе были самоучками, а дети пусть… в родном городе… Все это Тася и вообще не очень понимала, а теперь ей было совсем не до экономического образования. Она не сводила глаз с надписи в углу экрана.
«Сергей Иванович Стрелецкий, президент концерна «Лантан», Москва», – неопровержимо светились яркие буковки.
Если бы Тася не пообещала Веньке, что будет ждать его в городском саду, на лавочке за эстрадой, то наверняка побежала бы встречать шестичасовую электричку. Так не терпелось ей увидеть его и узнать все точно, наверняка! Неужели он станет ее обманывать, если она спросит прямо?
Тася изо всех сил вертела головой – и все-таки пропустила тот момент, когда Венька словно из-под земли вырос за спинкой лавочки.
– Ой! – воскликнула она, вскакивая. – А ты откуда, не со станции разве идешь?
– Со станции, – сказал Венька. – Только там мороженого не было почему-то, пришлось до рынка дойти. Ты какое будешь?
В руке он держал две порции мороженого – «Волшебный фонарь» и «Фили».
– «Фонарик», – машинально ответила Тася, хотя ей было вовсе не до мороженого. – Вень… Я, знаешь, хотела тебя спросить…
– Ну так спроси! – Венька улыбнулся, но Тасе показалось, что настроение у него не очень хорошее и он просто старается выглядеть беззаботным. – Тась, у тебя такой вид, как будто ты не меня ждешь, а резидента ЦРУ.
– Нет, при чем тут ЦРУ, – слегка смутилась Тася. – А почему ты такой пыльный? – отдаляя предстоящий разговор, спросила она.
– Да? – удивился он и, стряхивая пыль с брюк, тут же объяснил вполне серьезным тоном: – А, ну понятно, я же на крыше электрички ехал.
– Как – на крыше?! – ахнула Тася.
– Да очень просто, – пожал плечами Венька. – Фильмы про революцию видела? Там же все на вагонах ездят. А я на электричку чуть не опоздал. Смотрю, битком набито. Вот и пришлось на крышу залезть.
Глядя в Тасины испуганные глаза, Венька все-таки не выдержал и рассмеялся.
– Опять ты меня подкалываешь! – спохватилась Тася и, секунду помолчав, наконец сказала: – Вень, я сегодня смотрела телевизор, и…
Венька слушал ее рассказ, глядя куда-то в сторону. Вид у него при этом был мрачный.
– Ну, и что? – сказал он, когда Тася замолчала.
– Как – что? – растерянно произнесла она. – Это я у тебя хотела спросить…
И вдруг ей стало так обидно, как не бывало никогда в жизни! Только теперь Тася осознала: да ведь все это время он совершенно сознательно обманывал их с мамой. Мало того: даже сейчас, когда тайное стало явным, он не испытывает ни малейших угрызений совести! Еще и смотрит на нее какими-то мрачными, злыми глазами…
Тася застыла, хватая ртом воздух, потом махнула рукой, села на лавочку и, закрыв лицо руками, тихо заплакала.
Она заплакала просто так – потому что почувствовала себя совсем беспомощной, потому что не знала, как ей теперь даже смотреть на Веньку, потому что… Она просто из-за себя заплакала, а совсем не для того, чтобы как-то на него подействовать.
Да Тася и представить не могла, что ее слезы могут произвести на Веньку какое-то впечатление. Девчонка плачет – подумаешь, событие! Особенно для него. Да у него, наверное, в Москве таких девчонок…
– Тася, Тася! – услышала она. – Ну Тасечка, ну прости меня, пожалуйста!
