Антон Иванов - Загадка ловких мошенников
— Думаю, они вот так действуют, — чуть помолчав, произнес Олег. — Николай и Алик — это одна шайка. Николай откуда-то доставляет деньги в квартиру тети Любы. Потом поручает Алику выбросить пакет в мусорный контейнер. На этом связь обрывается. Потому что берет деньги совершенно незнакомый им человек.
— Которого Николай и его напарник несколько дней назад чуть было не кинули? — недоверчиво покачала головой Таня.
— Это лишний раз доказывает, что они не знакомы, — спокойно продолжал Олег.
— И еще теперь ясно, почему мужик в сером пиджаке от нас тогда смылся, — подхватил Темыч.
— Ага! — воскликнул Женька. — Наверное, он тогда тоже нес какие-нибудь деньги.
— А бабка из окна принялась милицию звать, — вспомнилось Темычу. — Вот он и решил испариться.
— И неизвестно еще, кто быстрее бежал, — добавил Пашков. — Мне хорошо из окна было видно. Кидалы в одну сторону кинулись. А этот мужик в другую.
— Естественно, — кивнул Олег. — Думаю, дай ему возможность выбрать, он предпочел бы кидал, чем в милиции объяснять, откуда у него столько денег.
— Все вы, мальчики-девочки, правильно говорите, за исключением одного, — вмешалась внезапно Моя Длина,
— То есть? — повернулся к ней Олег.
— Если Николай такими крутыми делами занимается, зачем ему лохов кидать на улице? — спросила Школьникова.
— Одно не исключает другого, — возразил Олег. — Если мы не ошибаемся и напали на действительно крупное преступление, то организаторы могли нанять Николая и Алика только для передачи денег следующему звену.
— Хорошо, что я там вовремя оказался, — с важностью изрек Лешка.
— Отлично сработал, ребенок, — похвалила Моя Длина.
— Теперь мы их на полную катушку раскрутим, — просиял Лешка.
— Разбежался, — не верилось Темычу. — Может, они больше никогда в этот контейнер ничего не положат.
— Зато мы кое-что о них знаем, — ответил Олег.
— И случайно вычислили мужика, который забрал деньги, — сказала Моя Длина. — Он даже у нас заснят.
— Надо видеозапись показать Василенко, — оживился Темыч. — Вдруг этот, в сером пиджаке, вообще числится в розыске.
— Я бы не торопился, — ответил Олег. — Мы еще не все сделали, что могли.
В конце концов ребята решили продолжить операцию «Роуминг». Кроме того, Моя Длина обещала не спускать глаз с тети Любы и ее жениха. А также постараться узнать как можно больше о Николае и его друге Алике. Ребята были почти убеждены, что слаженные совместные действия внесут хоть какуюто ясность в эту запутанную историю.
Однако два следующих дня не принесли сколько-нибудь ощутимых результатов. Николай снова уехал в командировку. Но, вопреки ожиданиям юных детективов, кидалы на улицах по-прежнему не появлялись. Кроме того, близился экзамен по истории. Это было последнее испытание перед каникулами, и родители всех семерых насели на своих отпрысков, чтобы они как следует подготовились. Словом, расследование затягивалось. Темыч по сему поводу даже заметил, что он с самого начала чувствовал, насколько это бесперспективное дело.
— Сейчас сдадим экзамен, — мрачно твердил он друзьям. — Затем погуляем на выпускном. А там через несколько дней по дачам разъедемся. Вот вам и все расследование.
Остальные еще на что-то надеялись, однако Олег уже решил: если после выпускного вечера расследование пойдет столь же вяло, они просто передадут видеозапись и стодолларовую купюру Владимиру Ивановичу, поделятся с ним своими немногочисленными наблюдениями, а затем смирятся с первой в их жизни неудачей на детективном поприще.
— В конце концов, проигрывать тоже нужно уметь достойно, — сказал по этому поводу Олег.
— Но лучше выигрывать, — категорически не был согласен с ним Лешка Пашков.
Остальные тоже предпочли бы выиграть, однако выбора пока не было. Правда, подготовка к выпускному вечеру несколько отвлекла от неудачи. Особенно девочек. Едва сдав экзамен по истории, они бросились по магазинам, чтобы приобрести соответствующую торжественному моменту одежду. После каждой покупки они созванивались, боясь повториться.
Мальчики тоже отнеслись к выпускному вечеру очень серьезно. Конечно, до конца средней школы им оставалось еще добрых два года. Однако перед экзаменами внезапно выяснилось, что добрая половина бурного и несокрушимого содружества девятого «В» на следующий год не встретится. Кто получил квартиру в другом районе Москвы. Иные переходили в лицеи или колледжи. Даже Марата Ахметова, который никогда не отличался страстью к наукам, определили со следующего года в какую-то очень дорогостоящую и очень престижную школу.
Это особенно удивило Компанию с Большой Спасской. До сих пор папа Марата Ахметова,
Хамитяй Хамзяевич, к школьным успехам, а точней, неуспехам сына, относился совершенно равнодушно. Марат учился из рук вон плохо. Когда преподаватели упрекали Хамитяя Хамзяевича, что он распускает сына, тот возражал им: «У меня, например, только четыре класса образования, а теперь я — крутой бизнесмен».
Однако с недавних пор, по словам Марата, «предок совершенно рехнулся на образовании». И вот теперь Хамитяй Хамзяевич отдавал сына в какую-то школу, где его обещали за два года подтянуть до нормального уровня. После чего отец собирался отправить Марата учиться в университет за границу.
— И на фига мне все это надо, — жаловался Компании с Большой Спасской Марат. — Я лично к своим ребятам привык. И хочу здесь дальше учиться. Ну, или, в крайнем случае, уйти в спорт.
Словом, каждый из бурного содружества «В» неожиданно осознал, что именно на выпускном вечере они последний раз соберутся все вместе. С самого первого класса все повторялось из года в год. И каждый год был во многом похож на другой. Казалось, так будет всегда. И вот вдруг выяснилось, что наступает другая жизнь. И, осознав это, ребята с особенной ясностью поняли, как хорошо им было всем вместе. И как будет не хватать тех, кто уйдет. Естественно, при желании они могут и дальше видеться. Но ведь это уже другое. Вот почему каждый из девятого «В» считал предстоящий вечер очень важным событием.
— Счастье еще, что мы по-прежнему вместе, — говорил по этому поводу Темыч.
— Куда мы друг от друга денемся, — отвечал ему Женька.
— Мы — никуда! — заулыбался Пашков.
— Будем надеяться, — не был столь категоричен Олег.
— Я бы хотела, — подхватила Катя.
У них возникли кое-какие проблемы. Беляев-старший. мечтал отдать сына в физико-математический лицей. Олег упирался изо всех сил. Мать была на его стороне. Но Борис Олегович объявил, что еще подумает. Катина бабушка подыскала какое-то театральное училище, после которого без экзаменов принимают в школу-студию МХАТ. Теперь она убеждала Катю и ее родителей, что внучка непременно должна «продолжать актерскую династию». У Кати и впрямь был драматический дар. И против того, чтобы стать актрисой, она ничего не имела. Однако сказала, что будет оканчивать родную две тысячи первую школу. И хочет учиться только в классе Андрея Станиславовича. Короче, даже Компании с Большой Спасской приходилось вести борьбу, чтобы остаться вместе.
Мать Школьниковой, Зинаида Николаевна, столкнувшись однажды на сугубо коммерческой почве с папой Марата Ахметова, вдруг объявила, что Машка тоже поедет через два года учиться в Англию. Но Моя Длина в ответ устроила жуткий скандал. Зинаиде Николаевне пришлось смириться. После этого Школьникова объявила Кате и Тане:
— Уж кто-кто, а я Андрея никогда не покину.
Утром Пашков был вызван по телефону к директору Михаилу Петровичу, где тот вместе со своим доблестным заместителем по хозяйственной части Арсением Владимировичем взял с Лешки слово, что сегодня он не приготовит «ровно никаких сюрпризов». Они как в воду глядели. У Лешки и Сашка был к выпускному вечеру заготовлен еще один фейерверк, который складывался в надпись «Слава!». Но, поразмыслив, Пашков решил оставить его до лучших времен.
К пяти часам вечера в актовом зале собрались родители и ученики. Девочки выглядели сногсшибательно. В особенности отличилась Моя Длина. Она была в алом вечернем платье с огромным декольте и обнаженным левым плечом. У Андрея Станиславовича при виде ее глаза едва не полезли на лоб. А рот непроизвольно раскрылся.
— Ну, Школьникова, ты даешь, — пробормотал он.
— Нравится, Андрей Станиславович? — проворковала девочка. — Единственная номерная модель от Диора. Мать вчера кучу денег выложила.
И она кинула на любимого учителя столь страстный взгляд, что он, сказав: «Там… знаешь… мне… надо», — поспешил ретироваться. Зато Пашков не мог отойти от Моей Длины. Он пытался выразить всю степень своего восхищения.
Моя Длина тоже с немалым удивлением взирала на Лешку. В пиджаке и галстуке он обрел неожиданную солидность, и Школьникова отметила про себя, что «ребенок даже вроде бы стал вполне ничего».
