Кирилл Кащеев - Замок Dead-Мороза
Цепляясь за оттаявшие от жара ветки, из расщелины выбрался водитель. Мелко трясясь и постанывая, рухнул у края.
С крепостной стены послышался звучный смешок. Скрестив на груди могучие руки, Ганна улыбалась.
– Поулыбайся мне тут, поулыбайся! – рявкнула снизу тетя Оля. И что-то скомандовала примолкшей братве.
Несколько боевиков нырнули в другой «Хаммер» и укатили в сторону брошенной деревни. Вернулись они груженные досками и несколькими длиннющими приставными лестницами, видно, позаимствованными в занесенных снегом домах. Штурм возобновился.
Удерживаемая двумя братками, стремянка легла через расщелину, создавая импровизированный мостик. Ее конец уперся точно в калитку у замковых ворот. Самый щуплый среди братков встал на четвереньки и довольно бойко пополз на другую сторону. Он приближался и приближался, вот уже противоположный край расщелины совсем рядом – только руку протяни. В этот момент лязгнул засов, калитка в крепостной стене распахнулась… и из нее выскочила бойкая старушонка со сковородкой, сверкавшей на солнце, как рыцарский щит. И с громким вибрирующим «бом-м-м!» она опустила свое оружие на склоненную голову братка. Бандит без сознания ухнул в расщелину – на пружинящие ветки кустов. И остался там лежать. Его подельники яростно заорали.
– Только никакой стрельбы, все должно походить на пьяную драку! – закричала им вслед тетя Оля.
Вооруженные бейсбольными битами братки рванули к краю расщелины. Поверх кустов полетели лестницы – и нападающие с воинственными кличами ринулись на штурм. Они лихо форсировали расщелину, закинули на стены альпинистские кошки и полезли наверх по тросам.
Великанша Ганна, в гордом одиночестве возвышающаяся на пустой стене, своей полной неподвижностью походила на статую. Только напряженно сузившиеся глаза не отрывались от карабкающихся по стене бандитов.
Круглая бритая голова самого шустрого из нападающих поднялась над кромкой…
– Сначала девчонку с мамашей! – провизжала снизу тетя Оля.
И тут лезущий первым браток увидал Ингу. Белая как мел девочка вжалась в нишу и, глядя на своего убийцу круглыми остановившимися глазами, зачем-то судорожно прижимала к груди облупившийся старый бидончик, некогда расписанный веселенькими ромашками.
Шустрый браток подтянулся и буквально взлетел на стену. За ним лезли его приятели, но он видел только свою жертву – беспомощную, оцепеневшую от ужаса.
– Что, страшно? – усмехнулся бандит, и в руке его блеснуло широкое лезвие охотничьего ножа. Он уверенно шагнул к неспособной сопротивляться жалкой девчонке…
– Замочу! – вдруг истошно завопила Инга… и выплеснула ему в рожу воду из бидончика. По правилам осады надо, конечно, лить на штурмовые войска крутой кипяток. Но на горном карпатском морозце и холодная вода производит ошеломляющий эффект. А если еще с размаху звездануть железным бидончиком – да по морде…
Судорожно схватившись за разбитое лицо, бандит шарахнулся назад и… врезался в очередного выбирающегося на стену подельника. Тот не удержался, и они вдвоем рухнули вниз.
– Ах ты ж… – заорали из толпы уже поднявшихся на стену бандитов.
Только что пустая стена ожила. Из-за соседнего зубца на плечи бандиту сиганул Пауль и повис, цепляясь руками и ногами, как обезьяна. С противоположного конца стены послышалось истошное: «А-а-а-а!» – и на гребень вихрем вылетела Христина. Глаза ее были зажмурены, а в руках она вертела лопату для хлебов. Казалось, по верху стены несется обезумевший вентилятор. Лопата с размаху врезалась в толпу братков… Тех разметало по стене – как вентилятор разметывает сухие листья. Ниши в стене ожили. «Бац!» – широкая доска выскочила словно сама по себе и опустилась на макушку бандита. «Банг!» – с медным дребезжанием шарахнула сковородка. «Хрясь!» – кулак Ганны врезался набегающему братку под дых. Великанша подхватила сомлевшего мужика за ворот и штаны – и ласточкой запустила со стены в сугроб.
– А-а-а! – Христина и лопата докрутились до угловой башни и теперь неслись обратно. Сшибленный вращением лопаты браток зашатался на краю стены, не удержался, соскользнул вниз, извернувшись, как кошка, уцепился за край… Перед ним замелькали ноги сотоварищей. Между мужскими ботинками неожиданно появились изящные женские сапожки на шпильках – и острый каблук впечатался ему в пальцы. С глухим воплем бандит ухнул вниз, успев напоследок услышать, как манерный женский голосок кричит ему сверху:
– Хозяйка замка не может вас принять!
Другой женский голос – полный ярости – уже вопил внизу:
– Идиоты! Трусы! Здоровенные мужики не могут с бабами справиться!
– Так если бы бабы! А то – бабки! – жалобно пропыхтел очередной браток, мечущийся по стене в попытках уклониться от размахивающей сковородкой старушки.
– Кончайте их немедленно, а то ни копейки не заплачу! – прозвенел над заснеженным лесом и замком вопль тети Оли.
Эти слова подействовали как электрический разряд. Оцепенение, вызванное неожиданным сопротивлением, схлынуло, братки зашевелились, словно до них, наконец, дошло, что противостоящее им воинство не так уж и опасно. Над замковой стеной послышался гулкий удар – сковородка встретилась с бейсбольной битой. Христинина лопата осыпалась мелкой щепой, расколотая двумя яростными ударами. Визжащая старушка рванула прочь от надвигающегося на нее братка, но ее перехватили с другой стороны, поволокли, истошно кричащую… Пауль метнулся между братками и Ингой, но его легко отшвырнули в сторону, и мальчишка закачался, забалансировал на самом краю стены, из последних сил удерживаясь, чтоб не рухнуть вниз.
И тут, казалось, из пустоты возникла жуткая крючконосая старуха. Она стояла на вершине крепостного зубца. Студеный ветер трепал подол ее алой юбки, концы черной шали и встрепанные космы седых волос. Старуха устремила на братков неподвижные круглые глазищи, зрачки ее блеснули алым, она протянула высохшую руку и пронзительно завизжала:
– Огонь!
И голоса, идущие, казалось, из далекого прошлого, откликнулись тройным воплем:
– За Родину, за Сталина! Hoch Deutschland! [11] Хай живэ вильна Украина!
И прямо на братков ринулись… призраки прошедшей войны! Солдаты некогда сражавшихся здесь армий, казалось, восстали из мертвых, чтоб объединиться против них! Старые деды в маскхалатах бежали на бандитов, выставив допотопные автоматы. А из окошка угловой башни шарахнул выстрел! Второй… Пуля врезалась в биту, вырвав ее из рук бандита.
– Обложили! – заорал тот, в ужасе оглядываясь на башню.
Дула автоматов прицельно уставились в бритые лбы, выбирая среди братков мишени, будто в тире… Позади ахнул третий выстрел.
И братки рванули к единственному оставшемуся пути отступления – к свисающим со стены тросам. Обдирая ладони, они съезжали вниз – скорее, пока сверху не хлестнули автоматные очереди! На гребне возник Юрась. В руках его были здоровенные ножницы. Щелк! И перерезанные тросы попадали вниз прямо вместе с братками.
Из бойницы угловой башни высунулся шофер Витя с отобранным у охранника пистолетом.
– Победа! – завопила Инга, сама не веря своим глазам. – Штурм отбит! – И восторженно запрыгала.
– Тише… – устало сказала Ганна, наблюдая, как изгнанное из замка воинство, цепляясь за кусты, вылезает на другую сторону расщелины. Кто-то полз сам, кого-то волокли за шкирку. Над ними, презрительно глядя на своих потрепанных бойцов, возвышалась атаманша в кожанке. – Тише! – повторила Ганна. – Мы не победили. Мы просто не сдались без боя. Только шо мы будем делать, когда они пийдуть на второй штурм… – В голосе ее впервые прорезался страх. – И нихто не придет нам на помощь!
Глава XV. Тайна старого замка, или Нацистский клад найден
Атаманша тетя Оля круто повернулась на каблуках и направилась к машинам, у которых уже топтались хмурые побитые братки. Пульт в ее руке пискнул, и багажник «Хаммера» распахнулся, будто волшебный сундук с драгоценностями. Из толпы братков послышались радостные возгласы, они рванули к багажнику. Инга увидела, как первый отходит от машины, закинув на плечо… небольшой укороченный автомат. Приведенная воспитательницей детского сада совсем недетская банда разбирала оружие.
– Ну и что? – немного дрожащим голосом сказала наблюдавшая за ними со стены Инга. – У нас тоже… пистолет и три автомата есть!
Стоящий у нее за спиной престарелый командир партизанского отряда имени Дружбы народов смущенно откашлялся и промямлил:
– Так это… Сколько ж лет прошло… Сперва друг за другом по лесам гонялись… Потом все вместе за энкавэдэшниками… Патроны-то того…
– У вас что? – не веря своим ушам, переспросила Инга. – Нет патронов?
– Ну дык с 48-го года как нету, – потерянно развел руками дедок.
– У меня четыре штуки в обойме осталось, – из окошка угловой башни подал голос Витя.
