Валерий Гусев - Профессор без штанов
– Или его тоже арестовали, – сказал я, – или он куда-то удрал.
– Ну, если удрал, – сказал Алешка, – мы его найдем.
Сегодня Пчелкина совсем не была похожа на полосатую осу. Она была больше похожа на растерявшегося щенка. Она и поскуливала совсем по-щенячьи. Как же! У нее пропал хозяин. Научный руководитель.
Мы стали ее успокаивать. Даже пообещали, что найдем профессора, где бы он ни был.
– Найдите! – оживилась Пчелкина, перестала скулить и прижала руки к груди. – Найдите, мальчики! Я вам за это… Ну, что хотите отдам! Ничего не пожалею.
Я и в самом деле обвел глазами кабинет директора.
– Вот этот медведь, – сказал я и показал на громадное чучело, – он очень хорошо смотрелся бы в актовом зале.
– В каком зале? – Пчелкина еще похлюпала носом и достала платок.
– В нашей школе. Раз уж у нас закрыли кружок, то пусть хоть медведь будет.
– Забирайте! – решительно взмахнула Пчелкина платком и стала осторожно, глядя в зеркальце, убирать со щек следы потекшей краски. – Но сначала профессора найдите!
Алешка незаметно стукнул меня по ноге носком кроссовки и покрутил пальцем у виска.
– Что вы! – бескорыстно завопил он. – Не надо нам никакого медведя! Мы вашего профессора даром найдем!
А мне Алешка шепнул:
– На фиг он нам нужен. Он же не целый! – А позже объяснил, что задней половины у медведя нет, одна дырка. – Шкуры не хватило. Ты забыл? Дядя Лева рассказывал.
– Какое благородство! – взвизгнула Пчелкина. И слезы мгновенно высохли на ее ресницах.
– Вы нам лучше расскажите, как он исчез. При каких обстоятельствах? Тогда мы будем знать, как его искать.
– Обстоятельства? – Она призадумалась. – Какие обстоятельства?.. Да никакие! Вчера вот так мы с ним сидели. Вот здесь он, а вот здесь я. Вдруг – телефон. Профессор послушал-послушал да как подскочит! Я даже испугалась. У него было такое бледное лицо! Я даже налила ему полстакана валерьянки…
– Выпил? – спросил Алешка.
– Еще как! Залпом. А потом стал что-то бормотать.
– Что именно? – строго спросил Алешка. – Это очень важно. Его бормота может навести нас на след.
– А! Вот! «Мне надо исчезнуть. А где лучше всего спрятаться? А там, где тебя искать не будут!»
– А дальше что?
– Дальше… Вскочил, запер сейф, забежал зачем-то вот за него, – Пчелкина сердито указала на медвежье чучело, будто оно было виновато в исчезновении профессора, – и бросился к дверям. Даже очки свои забыл.
– Это все?
– Да… Он еще в дверях обернулся и бросил мне через плечо: «Не вздумай в милицию заявить!» Грубо так крикнул. Я даже его не узнала. – И она опять всхлипнула.
– Так… – задумчиво сказал Алешка. – А где его очки?
– Вот, – Пчелкина выдвинула ящик стола и протянула Алешке знаменитые очки, которым ни минуты не сиделось на одном месте – то на лоб вскакивают, то на нос падают. – Я сохранила их на память.
– Мы возьмем их с собой, – все так же строго проговорил Алешка. – Как вещественное доказательство.
Какое там еще доказательство? Мне даже смешно стало. А Лешка, глазом не моргнув, завернул очки в бумагу и сунул в карман.
– Мы найдем его! – сказал он торжественно и встал. – Не волнуйтесь. И никакого дырявого медведя нам не надо…
В коридоре, едва мы отошли от дверей кабинета, Алешка оглянулся, достал очки и надел на нос. И стал похож на великого ученого. Очень маленького, но совсем как настоящего. И засмеялся:
– Так я и знал, Дим!
– Ты чего? – удивился я. – Профессора нашел? Без очков его разглядеть не мог?
– На. – Он протянул мне очки. – Он не великий профессор, он великий артист. Надень!
Я послушно водрузил очки на нос. Но ничего не изменилось. Никакие они не волшебные. Вообще никакие. С обычными стеклами.
– Маскировка, – сказал Алешка. – Под ученого. Образ такой создал господин Бир. Коллега, – с презрением процедил он сквозь зубы. – Тамбовский волк ему коллега.
Вечером папа нахмурил брови и выгнал нас из кухни.
– Табуретку будет чинить, – шепотом сказала мама. – Не будем ему мешать.
И мы сидели в комнате, как мышки, будто папа чинил не табуретку, а по крайней мере двигатель космического корабля.
Долгое время в нашей квартире стояла непривычная тишина. Она только изредка прерывалась стуком, бряком, а один раз и вполне приличным ругательством сквозь зубы.
– По пальцу попал, – прокомментировала мама. – Жалко…
Наконец из кухни донеслось гордое слово:
– Прошу!
Мы вошли в кухню. Папа торжественно сидел на табуретке и даже немного подпрыгивал на ней – показывал, какая она теперь стала крепкая.
– Умница! – похвалила его мама и поцеловала в лоб. Будто он не табуретку починил, а двигатель космического корабля. И теперь наша страна никому не уступит своего первого места в космосе.
– Вот так вот! – сказал папа, встал и важно ушел в комнату.
Мама тоже посидела на табуретке, проверила ее прочность и сказала:
– Выметайтесь. Буду по этому случаю готовить вам страусиную яичницу.
– Пап, – сказал Алешка, входя в комнату, – будешь на ужин страусиную яичницу?
– Еще как! – обрадовался папа. – Я ее заслужил. Отнеси маме молоток, такое яйцо ложечкой не разобьешь.
– Да ну. – Алешка пожал плечами. – Слыхали… Мышка бежала, хвостиком махнула… Ты лучше расскажи нам про дело о «Зверинце».
– Да чего там рассказывать. – Папа небрежно махнул рукой. – Повязали всех этих жуликов. Главарь только скрылся. Но и он не уйдет. Мои ребята вышли на его след. Ждут в аэропорту. Он вылет за рубеж подготовил.
Мы переглянулись.
– Вы что? – насторожился папа. – Опять что-нибудь затеяли?
– Что ты! Что ты! – зачастил Алешка. – А в нашей школе тоже они побывали?
– Скорее всего, – сказал папа. – Но доказательств у нас нет. Никаких следов не оставили.
– Даже отпечатков пальцев?
– Ну… Какие-то отпечатки одного человека мы сняли, но в картотеке их нет. Как его искать? Кто он такой?.. Правда, – папа припомнил, – по оперативным данным, кое-какие приметы его у нас есть.
– А какие? – не отставал Алешка.
– А тебе-то зачем?
– Ну… Мало ли. Вдруг мы его в «Зверинце» видели.
– Высокий, худой…
– А особые приметы, пап? – настаивал Алешка. – Высоких и худых в Москве, наверное, миллиона два. – Прямо профессионал какой-то.
– Есть особая примета. У него мизинец на правой руке не разгибается. Вот так вот, крючком. – И папа показал согнутый палец. – Не попадался вам такой?
– Нет, что ты!
– Посмотри мне в глаза! – нахмурился папа.
Но тут ситуацию разрядил какой-то грохот на кухне.
– Ну вот, – сказал папа, – мышка бежала, хвостиком махнула…
– Яичко упало, – захохотал Алешка, – и курочку Рябу прибило!
– Не курочку, – сказала мама, появляясь в дверях. – Табуретку.
– Что?! – подскочил папа. – Опять ее чинить?
– Теперь ее уже не починишь.
– А яйцо?
– В помойном ведре. Оно тухлое оказалось. Не входите пока на кухню, там проветривается.
– Эх, – пожалел Алешка. – Надо было его дяде Федору отдать.
А тут как раз и дядя Федор позвонил, опять стал намекать:
– Здорово я вас возил, да? С ветерком!.. Пообщаться бы…
– Не старайтесь, дядя Федор, – огорчил его Алешка. – Яичко упало и разбилось. Мы из-за него без табуретки остались.
– Вона как? – Голос у дяди Федора стал угасать от разочарования, а потом снова окреп. – Лады! Пойдем другим путем! – И он положил трубку.
Каким он пошел путем, мы узнали на следующий день. Путь оказался очень простым – дядя Федор маханул к Петруше и нахально выпросил у него три яйца. Одно он занес нам.
– Токо об тубаретку не коли, – сказал он маме. И, хитрец, присел на кухне, ожидая угощения яичницей.
Мама на этот раз справилась. Но содержимое яйца разделила на несколько порций. Одну – на сковороды, другие – в морозильник. Дядя Федор проводил их тоскливым взглядом.
– Обратно спортится, – покачал он головой.
– Не спортится, – возразила мама. – Я в энциклопедии прочитала: страусиные яйца могут храниться в холодильнике больше года!
– А зачем? – изумился дядя Федор.
– Ну, мало ли. Гости неожиданно нагрянут.
– Так ведь… – Он покашлял в кулак и намекнул: – Нагрянули ведь.
– Тебе мало? – мама кивнула на две сковороды, где шипели и трещали две громадные яичницы.
На вкусный запах пришел папа.
– Как там Петруша? – спросил он. – Не обижают его?
– Не. – Дядя Федор покачал головой, не сводя глаз со сковородок. – Да он теперя там и не один. Помощника взял.
– Какого помощника? – Папа выбрал себе табуретку и присел к столу.
– Ну, по хозяйству. Управляется-то он не очень, не сельский человек. Зато у него пистолет есть, сам видал. Теперь Петрушу тронь, попробуй!
Мама поставила на стол тарелки.
– А, – папа взял вилку. – Значит, у Петруши охранник теперь есть?
– Ага. – Дядя Федор взял большую столовую ложку. – Я ей поработаю, – сказал он маме, – ложкой ловчей получается.
