Екатерина Вильмонт - Обман чистой воды
– Ну что, Андрей? Тряхнем стариной?
– А что нам остается?
И они совершенно бесшумно взбежали на крыльцо.
– Валерыч, ты чего так долго? Вроде пива не пил… Эй, мужики, вы что?
– Тихо, Федюня, – шепнул Андрей Иванович. – Не шуми. Нас за бабой прислали! Веди, где она.
– Так это… В подполе. Только кто вас прислал?
– Кто надо, тот и прислал. Ты не волнуйся, все чин чином, заберем бабу под расписку, так что не трепыхайся.
Они видели, что Федюня успел-таки схватить пистолет, а потому старались отвлечь его внимание разговором. Нарываться на пулю не хотелось.
– Вы с Валерычем молодцы, все отлично сделали, а теперь вы свободны.
– А где Валерыч? – спросил Федюня, теряясь в догадках.
Вообще их шеф славился тем, что время от времени устраивал всякие каверзные проверки своим людям, поэтому Федюня не слишком удивился..
– Валерыч? Да он с нашим корешем беседует, они старые приятели. Сейчас придет, ну чего время теряешь? Где тут подпол? Да положи пушку, не будешь же ты по своим шмалять, правда? – уговаривал Федюню Андрей Иванович.
– Ну здесь подпол, – растерянно произнес Федюня. Что-то ему тут не нравилось, хотя ему всегда не нравились эти идиотские проверки. В конце концов, они ж не шпионы какие-нибудь, чего их проверять на вшивость по всякой мелочевке?
Юрий Афанасьевич нагнулся, отодвинул засов на крышке погреба, откинул ее. Внизу было темно. Он посветил туда фонариком. И увидел обращенное к нему смертельно бледное лицо женщины. Он быстро спустился вниз.
– Эй, дамочка, проснулись? – нарочито громко сказал он и едва слышно прошептал: – Ничего не бойтесь, мы друзья. Подымайтесь, дамочка, давайте-давайте, шеф желает вас видеть, просто горит нетерпением, видите, на ночь глядя за вами прислал.
И эти слова были большой ошибкой. Дело в том, что шеф сегодня уже видел Елизавету Марковну, и Федюня об этом знал. И среагировал мгновенно. Он захлопнул крышку люка, встал сверху и навел пистолет на Андрея Ивановича.
– Подыми руки, падла! – рявкнул он. – Сейчас я вам покажу, где раки зимуют, ишь хитрованы выискались!
Андрей Иванович поднял руки, что ему еще оставалось, а снизу в крышку люка ломился Юрий Афанасьевич.
– А ну, говори, падла, кто тебя прислал?
– Ты чего такой нервный, Федюня? Смотри, широко шагаешь, штаны порвешь.
– Ладно мне грозить-то, у меня вон пушка в руках, а у тебя что? Сейчас я тебе пулю в лоб всажу и в лесу закопаю, ни одна душа не сыщет…
– Да что ты яришься, Федюня? Понимаю, ты малость струхнул, а теперь выделываешься. Думаешь, если ты в меня пальнешь, тебе легче будет?
– Знаешь, как мне легко станет? Можно сказать, крылья у меня вырастут!
– Ой, пообломают тебе крылышки, они и вырасти-то не успеют. По-твоему, мы дурные совсем? И вдвоем к тебе сюда свалились? Я вот сейчас свистну…
– Не придуривайся! Свистнет он! Я вот сейчас выстрелю!
– Выстрели, пожалуйста… Охота поглядеть, что будет?
– А что ж такое будет-то? Дружки, говоришь, твои тут? Где ж они? Почему не бегут Федю убивать? А?
– Не веришь? – и Андрей Иванович вдруг громко крикнул: – Цезарь! Цезарь!
И тут произошло нечто совершенно неожиданное. Федюня страшно побледнел, выронил пистолет и весь затрясся.
– Нет! Нет! Только не это! – закричал он.
Андрей Иванович мигом схватил пистолет. Теперь он владел инициативой. И в этот момент раздался оглушительный собачий лай. И в дом ворвался Карен с монтировкой в руке, а за ним влетел Цезарь. И стал отчаянно гавкать на помертвевшего Федюню. Тут же появился Зорик.
– А ну, сойди с люка! – приказал Андрей Иванович.
– Уберите собаку! Уберите собаку! – верещал Федюня.
Зорик схватил Цезаря за ошейник. Тот продолжал неистово лаять. Федюня, подняв руки, мелкими шажками сошел с крышки люка. И тут же оттуда появилась голова Юрия Афанасьевича.
– Ну что? Справились? – спросил он.
Между тем на пороге возникли и Гошка с Лехой.
– Брысь отсюда! – рявкнул Андрей Иванович, увидев их.
Но они, естественно, пропустили это мимо ушей. Еще бы! Тут такое дело, преступник стоит бледный, подняв руки, Гошкин отец грозит ему пистолетом, очевидно, у него же и отнятым, а им надо выметаться? Ну уж нет!
Тем временем Юрий Афанасьевич вылез сам и помог вылезти Елизавете Марковне. Вид у нее был не самый роскошный. Глаза беспокойно перебегали с одного лица на другое.
– Карен! – вдруг воскликнула она. – Как ты меня нашел? – И она бросилась к нему.
Федюня при виде этой компании вдруг побледнел еще сильнее. Он понял, что дал маху…
– Ну вот что, все объятия и поцелуи переносятся на свежий воздух, – распорядился Андрей Иванович, – а нам надо немножко потолковать с нашим новым другом.
И он буквально вытолкал за порог всех, кроме Юрия Афанасьевича.
– Ну, Федюня, еще несколько слов, и мы с тобой расстаемся на всю оставшуюся жизнь, я так надеюсь, по крайней мере.
– Убьешь, значит?
– Убивать тебя? Зачем? Ты и так убитый… Шеф тебя за такое по головке уж точно не погладит, а братва в лучшем случае на смех подымет, так что твоей карьере конец, и это еще хорошо, если только карьере.
– Братки, отпустите меня, а? – взмолился вдруг Федюня. – Век за вас бога молить буду!
– Ну уж нет, отпускать тебя нельзя, ты парнишка опасный, чуть что – пальнешь просто сдуру, нет, друг, мы тебя вместе с твоим Валерычем в погреб посадим. Посидите там уютненько, пока за вами не явятся дружки ваши… Давай, давай, Федя, спускайся! – командовал Юрий Афанасьевич.
– Братцы, пощадите, лучше убейте, чем в погреб сажать, помру я там, у меня эта… Клаустрофобия…
– Ты гляди, Андрей, какие ученые слова наш Федюня знает! Клаустрофобия! А может, у женщины тоже клаустрофобия, но ведь тебя это не смутило, верно? Вот и меня не смутит. Давай, давай, время дорого.
– Одну минутку, Юра, я хочу спросить. Федя, а ты чего так перепугался, когда я Цезаря кликнул, а?
– Это пса, что ли, Цезарем зовут?
– А ты что подумал?
– Эх, знал бы я, что это всего только пес, я бы его хорошей пулькой встретил! – с ненавистью проговорил Федя.
– А ты кого хотел встретить?
– Вы про Цезаря-Ирода никогда не слыхали?
– Про Цезаря-Ирода? Это еще кто такой?
– Ну, ваше счастье…
– Ладно, Федя, говори, кто это такой, а то я умру от любопытства.
– Кто такой? А Ирод он Ирод и есть. Помощник он нашего шефа, самый страшный человек… Ему в руки попасть – ничего хуже не придумаешь. О смерти молить будешь, как об избавлении.
– А Цезарь – это его имя?
– Ну да. Цезарь, а фамилия Ирадов. Вот Иродом и прозвали… Мужики, отпустите, а? Если вы нас тут запрете, мы с Валерычем пропали. Если к Цезарю в лапы попадем, хошь не хошь, все ему скажем, а ежели слиняем по-быстрому, кто дознается, куда дамочка девалась?
Андрей Иванович задумался. А ведь Федюня прав. Слишком уж все они тут засветились. Да еще это имечко – Зорик! Это вам не Петя, не Ваня. Да и Карен… Эти люди могут в два счета дознаться, тем более что Карен по работе связан с Денисовым… Да, кажется, придется отпустить этих бандитов… Конечно, безопаснее было бы просто пристрелить их тут, но на это ни Андрей Иванович, ни Юрий Афанасьевич были попросту не способны. Но таким людям, как Федюня, ни в коем случае нельзя показывать свою слабость.
– Нет, Федюня, – покачал головой Андрей Иванович. – Нельзя тебя отпускать. Придется кончить вас тут…
И он направил пистолет на трясущегося от страха бандита. Он все рассчитал точно. Федюня взвыл и рухнул на колени:
– Мужики, побойтесь бога!
– А ты часто бога боялся?
– Боялся! Я всегда боялся! И вот же он меня наказал. Я всегда знал, что накажет! Вот мамой клянусь, еще чем хотите поклянусь, я теперь в монастырь уйду!
– Что? – рассмеялся Юрий Афанасьевич. – В монастырь?
– Да, в монастырь, мне еще в детстве бабка нагадала, что я вторую половину жизни в монастыре проведу. Видно, пора моя настала, пожалейте, мужики!
– Да возьмут ли тебя в монастырь? Грехов-то на тебе…
– Возьмут! Я раскаялся… У меня на родине монастырь есть, там монахи такие фрукты-ягоды выращивают! Думаете, мне эта жизнь бандитская в радость? Но жизнь так сложилась, я, если хотите знать, сразу после армии хотел туда податься, но… так вышло… Бандиты товарища моего убили, я отомстить хотел, к другим бандитам подался, ну и засосало. Я давно уж случая такого ждал, чтобы послать все это к чертовой матери… Вот и дождался. Пожалейте, мужики!
Бывшие десантники задумчиво молчали.
– Мужики, будьте людьми!
– А ты сам-то человек? – спросил Юрий Афанасьевич. – Не похоже что-то.
– Ладно, так и быть… Я вам сдам всю шарагу… Хотите?
– Да нам-то она зачем, твоя шарага. Кабы ты ее милиции сдал, совсем бы другой разговор пошел.
– Милиции я не могу…
– Почему это?
– Сами, что ль, не понимаете? Погиб я тогда… Достанут меня где угодно, хоть в монастыре, хоть на зоне… Менты сами насквозь гнилые, даже если я к честному попаду, все равно информация просочится, и тогда мне кранты… А так я исчезну неизвестно куда – и все! Искать-то меня им зачем? Невелика птица. Решат, что меня конкуренты урыли… А я тихонечко смоюсь. А, мужики?
