Анна Данилова - Кукла из темного шкафа
Все то время, что Никита отсутствовал, Маша не находила себе места. Сергей же вел себя совершенно иначе. Он доверял Пузырьку, как самому себе, а потому просто сидел и ждал новостей. Ему было нестерпимо стыдно перед всеми за то, что он позволил себе в кафе «Саламандра», попробовав сдуру разных алкогольных напитков. Поэтому первое, что он сделал, придя в себя, это дал самому себе клятву никогда в жизни больше не пить спиртного. «Коварная штука, алкоголь, – пришел он к очень верному выводу, – управляет человеком как хочет. Да еще желудок портит».
Мысли Горностаева были заняты рассказом Маши. Он считал ее серьезным человеком, а потому понимал, что придумать призраков они с Никиткой просто не могли. Не та ситуация. Хотя с Пузырька станется: разыграл же он их с маньяком и телефонными звонками! И Сергей принялся размышлять.
Итак, призраки. Как заставить человека в них поверить? Во-первых, это может быть кинопроекция на стену. К примеру, некто невидимый «крутит фильм», то есть в кухне вместо Машиного «двойника» могли быть кадры, где она снята на кинокамеру. Сейчас этим никого не удивишь. Но ведь она видела «Машу» и на лоджии. К тому же одна деталь: у Маши нет такой одежды, в какую была одета другая Маша.
Дальше. Что, если у Маши есть сестренка, которую от нее скрывают. И вот нашелся человек, который решил вынести эту тайну наружу… Бред. Зачем Машиным родителям прятать от нее родную сестру-близняшку? У нее классные родители, и ни за что бы с ней так не поступили. Разве что у них украли малышку при рождении? Но такое случается, как правило, в сериалах…
Сергей достал свой блокнот и записал все то необычное, на его взгляд, что происходило в последнее время:
«– «Маша» (под «Машей» в кавычках подразумевался как раз призрак) на лоджии. «Маша» на кухне. Чужая одежда на «Маше».
– Посторонние запахи (воск, ацетон и пр.) в квартире и подъезде.
– Появление головы Валерии в шкафу. Там же – голова Конобеева.
– Людмила Николаевна с радостью помогает им и Валерии.
– Брат Людмилы Николаевны, Роман, просит у мужа Валерии, бизнесмена, денег на организацию какого-то музея. Роман в прошлом ухаживал за Валерией, но она его отшила. Он мстит и подкидывает Иванову Григорию Григорьевичу, мужу Валерии, компрометирующие ее снимки. Но он же не дурак! Зачем же ему портить отношения с Ивановым, если он надеется получить с него деньги?
– Украденная еда…»
– Серый, что ты там все пишешь? Роман, что ли? – спросила вдруг слегка обиженным тоном Маша. – Нет бы с человеком поговорить…
– Ладно. Давай поговорим. Как ты думаешь, Маша, это естественно, когда девчонке вроде тебя делают косметическую маску?
– О! Нашел, о чем говорить. У тебя что, больше забот нет, как обсуждать мои женские дела?
– А не могла бы ты мне на память назвать всех известных тебе клиентов Романа-косметолога?
– Пожалуйста. Валерия, это точно. Он же был в нее влюблен. Конобеевы – оба, он мне рассказывал. Я. Может, его сестра…
– А тебе не показалось странным, что некоторых из числа названных ты УВИДЕЛА В ЭТОЙ КВАРТИРЕ?
– Ты имеешь в виду головы Валерии и Конобеева в шкафу и мою копию на лоджии и на кухне? Так ты, значит, все-таки поверил мне? А вид делал, бессовестный такой…
– Я тебе всегда верю, – торжественно объявил Сергей. – Скажу тебе больше. Я все понял.
– Что ты понял?
– Главное: зачем Роман затащил тебя делать маску!
Маша смотрела на друга и ничего еще пока не понимала. Ей не нравилось, когда Сергей вел себя вот так: что-то знал и молчал или не договаривал.
– Ну и зачем же он сделал мне маску?
– Кстати, скажи, одна из них была странная – белая и… тяжелая?
– Да, а откуда ты знаешь?
– Так. С этим разобрались, – говорил, оживляясь и потирая руки Горностаев. – Теперь ответь мне на другой вопрос: как можно проникнуть в эту квартиру, не используя окон и входной двери?
– Ничего себе вопрос… Никак.
– Да нет, как-то можно. Ведь кто-то постоянно бывает в этой квартире, ворует продукты и напитки, иногда возвращая их, а иногда и нет…
«Он сошел с ума. На почве расследования», – подумала Маша, всерьез озабоченная состоянием своего друга. Она не понимала, как еще можно войти в квартиру, если не через дверь и окна. Никак. Она могла бы повторить это тысячу раз. Ну не через крышу же! Тем более что квартира находилась не на последнем этаже.
Между тем Сергей уже набирал номер телефона.
– Ты кому звонишь?
– Отцу. Только бы он оказался на месте…
Сергей молчал, а Маша злилась. Что он собирается спрашивать у своего отца? Ведь по пустякам он навряд ли стал бы его тревожить.
– Па, это я. Извини, что мешаю. Ты не мог бы сказать мне, кому принадлежала раньше квартира тети Тамары?
Когда Сергей положил трубку, лицо его выражало высшую степень удовлетворения.
– Ну и кому же принадлежала эта квартира? Что происходит? Ты задавал отцу такие странные вопросы…
Но Сергей и на сей раз ничего не сказал.
Он встал и отправился гулять по квартире, осматривая ее шаг за шагом. Маша, убитая его недоверием, ходила за ним, пытаясь что-либо понять.
– Скажи, какая нам разница, кто здесь жил раньше? – спрашивала она. – Думаешь, сюда время от времени приходит старый хозяин?
– Хозяйка! – Горностаев поднял указательный палец вверх. – Да, именно хозяйка, причем очень известная в городе женщина. И даже скажу тебе больше: она – киноактриса.
– Да? И кто же? – удивилась Маша.
– Елена Трефилова.
– Сама Трефилова? Ничего себе…
Маша, мечтающая о карьере актрисы, потеряла дар речи. Как же такое могло случиться, что она, каждый день бывая в этих роскошных апартаментах, даже не почувствовала, что здесь царит артистический дух? Но, с другой стороны, как же она могла это почувствовать, если квартира теперь принадлежит Тамаре Саржиной, которая обустроила ее по своему вкусу?
– Еще один вопросик можно? – продолжал мистифицировать подругу Горностаев, так и не посвящая ее в свои догадки.
– Попробуй…
– Вот, представь себе, что ты – Елена Трефилова. Ты ведешь особый образ жизни, тебе нужно много пространства, чтобы разместить своих многочисленных гостей, обустроить спальню…
– Я поняла тебя, – улыбнулась Маша, вдруг на самом деле представившая себя на месте великой русской актрисы. – Мне бы понадобилась отдельная комната для моих театральных и кинокостюмов, большая спальня с огромными зеркалами, просторная ванная…
– Словом, тебе все ясно. Вот и скажи мне, дорогая Елена Трефилова, каким образом ты бы все это устроила, если в наших типовых квартирах комнаты – маленькие, ну просто негде развернуться таланту?!
– Сделала бы свой проект.
– Но каким образом?
– Скупила бы соседние квартиры…
– Вот! – Сергей ткнул пальцем ей прямо в плечо. – Попала в самую точку. Госпожа Трефилова купила ЧЕТЫРЕ квартиры, расположенные на этом этаже. Наша, вот эта, – последняя. После того как она купила себе особняк в районе Цветного бульвара, квартира была продана четырем хозяевам. Один из владельцев…
– Тамара Саржина, знаю.
– Правильно. Но остальные три купила небезызвестная нам… Людмила Николаевна!
– Но зачем ей так много квартир?
– Со дня на день, как мне удалось узнать с помощью отца (а у него, как ты понимаешь, возможности неограниченные!), эти квартиры уже не будут принадлежать ей.
– Она продала их?
– Совершенно верно. Сейчас готовятся документы по обмену этих трех квартир на точно такие же. Только на первом этаже одного из больших домов на Садовом кольце. И там планируют организовать музей.
– Снова музей?
– Да, Машенька. Неужели ты так и не поняла, о каком музее идет речь и зачем Роман Тихомиров уговорил тебя сделать гипсовую маску?
– Гипсовую маску? Он что, собирался меня убить, чтобы после меня осталась маска?
– Нет, вовсе даже не для этого. Но перед тем как я раскрою тебе все карты, мне нужны доказательства. И я их найду. Ведь главное я теперь знаю: эта квартира примыкала к остальным трем. Остается только найти связующую нить, которой пользуется преступник, или… я уж не знаю, как его назвать… в частности, Роман, который и проникает сюда, чтобы попугать таких девочек, как ты…
Рассерженная подобным отношением к себе, Маша запустила в Горностаева подушкой. И в это время раздался звонок. Пришел Никита. Маша хотела было уже на него наброситься с упреками, как братец сообщил:
– Я освободил Конобеева.
И объяснил, при каких обстоятельствах ему это удалось сделать.
Даже Сергей был поражен его рассказом. А ведь и он мог бы найти Конобеева в том особняке, да вот желудок… Парню снова стало стыдно.
– Я понимаю, почему Тихомиров улетел в Финляндию. Думаю, что Конобеев дал ему денег, – сказала Маша.
– Но как?
– Очень просто. Через того же Леонида Викторовича. Больше не через кого.
– Может быть.
– И мстить он уже не будет, потому что понимает – Тихомиров был прав, устроив ему такое наказание. Надо же… Говоришь, он был пристегнут к батарее? – Маша повернулась к Никитке. Тот кивнул. Девочка была рада, что Конобеев все же нашелся. Но с другой стороны, она была борцом за справедливость, а потому Михаил Александрович должен был сам, на своей, что называется, шкуре, испытать все тяготы нищенского и почти рабского существования.
