Антон Иванов - Кладбищенский фантом
— Ка-акие еще консервы? — вылупился я на него. — Мы ж не в поход идем.
— Это ты матери моей объясни, — откликнулся он. — Я тоже ей говорил; что совсем не надо столько продуктов. А она знай свое твердит: видите ли, мне должно быть неудобно вас целых три дня объедать. Ладно, — поднял он с пола рюкзак. — Пошли я всю эту ерунду по-быстрому вытряхну. А то, глядишь, еще забудем, и что-нибудь протухнет.
Добравшись со своей тяжкой ношей до кухни, Макси-Кот выложил на стол две палки сырокопченой колбасы.
— Это разная, — по ходу разгрузки пояснял он. — Одна «Брауншвейгская», другая — «Праздничная».
Затем на столе оказались две банки шпрот, две банки вареной сгущенки и одна большая коробка шоколадных конфет, про которую Макси-Кот сказал:
— Это твоей маме от моих предков.
Я думал, что продуктовый набор исчерпан, однако мой друг жестом фокусника извлек из бездонного своего рюкзака огромную гроздь желтых бананов, два грейпфрута и один лимон.
— Все, — развел руками Макс.
— Неужели? — фыркнула Жанна. Затем задумчиво посмотрела на сгущенку. — Между прочим, с ней можно чай попить.
— И попьем, — согласился я. — Только пусть сперва Макси-Кот до конца разберется. Что там еще? — ткнул я носком тапочка в по-прежнему достаточно набитый рюкзак.
— Спальный мешок и личные вещи, — уклончиво отозвался Макс.
— Тогда просто отволоки рюкзак в мою комнату, — распорядился я. — И вообще, зачем тебе понадобилось переть с собой спальный мешок? Ты чего, на балконе спать собираешься?
— Не собираюсь, — ответил Макс, — но мать настояла. Говорит: «Возьми на всякий случай».
— Конкретно она на всякий случай тебя снарядила, — вмешалась Жанна.
— Какая разница, — отмахнулся Макси-Кот. — Главное, на три дня отпустили.
Тут он был совершенно прав. Мы с Жанной ужасно обрадовались его приезду и тут же поволокли его смотреть снимок в газете.
Макси-Кот, как и мы вчера, не поверил собственным глазам.
— Нет, но я точно помню: была тут старуха в черном. Я ведь тогда еще первый заметил, что она как-то не так стоит.
Нам ничего не оставалось, как согласиться. Реакция Макси-Кота даже как-то успокаивала. А то мы, честно сказать, вчера вечером снова готовы были подумать, будто с нами что-то не так.
— Слушай, Кот, — посмотрел я на друга. — Но если мы все видели тут старуху, каким же образом она теперь превратилась в пятно черной краски?
Макси-Кот ничего не ответил, лишь продолжал разглядывать фотографию. Наконец он уверенно произнес:
— Нет.
— Что, нет? — посмотрела на него Жанна.
— Ну, я сперва подумал, что фотограф нарочно залил старуху поверху краской. Но теперь вижу: тут действительно типографский брак.
— Значит, он взял у Жанны одну газету, а вчера вернул нам другую, — возникла версия у меня.
— А тебе, Фома, не кажется, что это полнейший бред, — откликнулся Макс. — Сколько же у них, по-твоему, должно быть вариантов одного и того же номера? Один, как у вас, с двумя мужиками, другой — со старухой, как принесла Жанна, и, наконец, вот этот. — Он потыкал пальцем в лежащую на коленях газету. — Без мужиков, без старухи, зато с пятном типографской краски.
— Чисто теоретически, они могли с какой-то неясной нам целью напечатать два варианта этого номера, — не сдавался я. — А третий получился случайно. То есть на части тиража снимок оказался с пятном.
— Но что самое интересное, — задумчиво произнесла Жанна, — эта клякса действительно чем-то напоминает старуху.
— Но ты ведь сама говорила, что Никита Павлович совершенно искренне прибаддел, когда увидел твою газету со старухой, — напомнил я.
— Еще как прибаддел, — подтвердила Жанна. — Но, может, он был не в курсе, что существуют разные варианты номера?
— Сомнительно, — покачал головой Макси-Кот. — Сперва был не в курсе, а потом подменил экземпляр. И еще перед вами вчера дураком прикидывался.
— Может, и не прикидывался, — ответила Жанна. — Просто в редакции ему приказали отдать нам именно такой экземпляр.
— И вообще могли припугнуть, — добавил я.
— Знать бы, кто и зачем, — тихо сказал Макси-Кот.
— Ребята, — перебила Жанна. — Этот экземпляр газеты от нас уже никуда не денется. Значит, мы можем оставить ее дальнейшее изучение на вечер. А сейчас, по-моему, надо поторопиться с экспериментом. Если, конечно, мы хотим провести его засветло.
— Естественно, хотим!
Я первым вскочил с дивана. На этом кладбище даже днем было жутковато. А уж когда стемнеет…
Я попытался вспомнить, есть ли там хоть один фонарь? Кажется, нет. Последние фонари кончаются на собачьей площадке. Значит, если мы не успеем до наступления темноты… Бр-р. Меня даже передернуло.
— Пошли, пошли, — поторопил я друзей и первым сунул ноги в ботинки.
Жанна в последний момент решила взять с собой Пирса.
— Во-первых, заодно погуляет, — объяснила она. — А потом, мало ли что.
Сперва я подумал, что при «мало ли что» маленький Пирс вряд ли поможет. Однако вспомнив, как он расправился с нашим бывшим врагом, а теперь почти другом Толяном, пришел к выводу, что пес Тарасевичей в плане защиты, конечно, хуже овчарки, но лучше, чем ничего. По крайней мере, хоть полает и порычит.
Пирс с удовольствием составил нам компанию, и мы все вместе устремились к кладбищу. По дороге мы принялись обсуждать детали предстоящего эксперимента.
— Все вместе туда пойдем? — спросила Жанна.
— Думаю, да, — откликнулся Макс. — Дойдем до склепа Князя Серебряного. Я буду по пути все время смотреть на свои часы. Потом вернемся к выходу и проверим, что будет твориться со временем…
Кот вдруг умолк и, с минуту подумав, добавил:
— Дураки мы с вами. Надо было захватить будильник.
— Полагаешь, мы возле склепа заснем, как спящие красавицы? — состроила рожу Жанна.
— Нет, — на полном серьезе откликнулся Макси-Кот. — Будильник нам нужен в качестве эталона. Мы бы спрятали его где-нибудь за территорией кладбища, а, вернувшись, сравнили с тем, что показывают наши часы.
— Тогда нам совершенно не обязательно нужен будильник, — мне было лень возвращаться из-за этого домой. — Спросим, сколько времени, у какого-нибудь прохожего.
— Предлагаю способ гораздо лучше, — расстегнула ремешок собственных часов Жанна. — Давайте их спрячем вместо будильника.
— Тогда лучше мои, — мигом расстегнул свой ремешок я. — А то вдруг, Жанна твои часы пропадут.
— Ну, если ты у нас такой «благолодный лыцарь», — лукаво глянула на меня она и вновь надела часы на руку.
Немного не доходя до кладбищенских ворот, я остановился возле густого кустарника.
— Погоди, не прячь, — остановил меня Макси-Кот. — Давай сначала их сверим.
При сравнении оказалось, У нас троих стрелки показывают ровно без десяти пять. Удивительная синхронность. Я запрятав в кустарник часы, и мы вошли в кладбищенские ворота.
— Так, — скомандовал Макс. — Берете меня с двух сторон под руки. Будете Для меня чем-то вроде поводырей. Тогда я смогу все время смотреть на часы.
Мы с Жанной повиновались и подхватив Макси-Кота под руки, очень именно двинулись в сторону склепа. Под ногами шуршали совсем порыжевшие мертвые осенние листья. Большинство деревьев стояли уже почти голыми. Теперь всюду, насколько хватал глаз, виднелась старые запущенные могилы. Мы шли по мертвому городу мертвых. Покосившиеся ограды, тресты. Просевшие памятники. Изъеденные временем могильные плиты. Все свидетельствовало о том, что умерли не только люди, которые покоились тут, но и само кладбище.
— Ребята, — сказала Жанна. — А вам не кажется удивительным, что со времени похорон Князя мы, кроме старухи, здесь никого ни разу не видели?
Я задумался. А ведь действительно.
— Жанна, но кладбище ведь старинное. Теперь на нем никого не хоронят. Может, у этих покойников и живых родственников давно не осталось.
— Предположим, — продолжала Жанна. — Но я даже имею в виду не родственников покойников. Людей в этом районе живет полно. Вот мне и странно, что никто не ходит сюда хотя бы просто погулять. А казалось бы, ведь здесь тихо, птички поют, вокруг памятники старинные. В принципе идеальное место для прогулки. Учитывая, что у нас пока вокруг в основном пустыри, и еще, многие люди обожают гулять по старинным кладбищам.
— Одну такую любительницу мы знаем, — не отрывая взгляда от часов, заметил Макс и-Кот. — Старуху в черном.
— Именно что… одну, — сделала ударение на последнем слове Жанна. — И это меня особенно удивляет.
Я во многом разделял Жаннины недоумения. Хотя меня самого такие места, как кладбища, совершенно не привлекают. Но вкусы у людей разные.
Так никого и не встретив, мы добрели до склепа Князя Серебряного.
