Валерий Гусев - Доктор воровских наук
– А может, уже спит в своем шалаше.
– Одинокий такой… – проговорил Алексей.
Да, быстро наши детки взрослеют.
…Начало темнеть. По шоссе уже забегали фары. А по небу уже замелькали в своем полете мышки.
А за ними – кошки… Послышался вдали тяжелый шум большой машины. Мы привстали и увидели, как от шоссе ползет к нам пятно яркого света. Сейчас они уже не таились, убежище свое им теперь скрывать без надобности. Перегрузят по-быстрому награбленную французскую косметику в несколько машин и в сопровождении гаишного «жигуленка» «ДПС-16» отправятся в маркет Фирса. А сюда уже никогда не вернутся. В любом случае, надо сказать.
Вскоре выползла к монастырю громадная фура – мы нырнули за свой надежный зубец, – прошла в ворота и скрылась в подземелье, где уже ждали ее фургончики. А за фурой проскользнул следом хитрый «жигуленок», за рулем которого почти не видно было Малыша-Чашкина.
Алешка попытался покачать зубец. Не получилось – он стоял твердо.
– Ты чего? – спросил я.
– На всякий случай, – объяснил Алешка очень деловито. – Вдруг они удерут.
Тут до меня дошло, что Алешка вспомнил рассказ архитектора о том, как осажденные сбрасывали со стен на врагов каменные зубцы. Вот уж не хотел бы в это время оказаться в машине, возле башни.
И тут вдруг в подземелье что-то случилось. Потому что оттуда вылетел «ДПС-16» и, петляя среди камней, устремился к воротам. Вслед ему загремели автоматные очереди. И когда «жигуленок» уже почти доехал до башни, ветровое стекло его будто взорвалось. Оно разлетелось на мелкие дребезги, а из машины выскочил Малыш-Чашкин и, пригибаясь, помчался в глубь монастырского двора.
– Ничего, – сквозь зубы сказал Алешка. – Он сейчас обратно побежит. Прямо в пруд.
– А из пруда, – хихикнул я, – к психиатру. Где его будут с наручниками ждать. А здорово граната рванула, да? – сказал я. – Из подствольника по нему жахнули.
– Ага, – хихикнул теперь Алешка. – Граната. Чугунная. XVI века. Под которой цыплят жарят.
Ну, предусмотрительный пацан! Вот, значит, какое яблоко он тащил в монастырь, прихрамывая. И бросил-то как точно. Есть чему поучиться старшему брату.
А теперь я расскажу, как все было там, на двести семидесятом километре шоссе, и как все получилось здесь, в старинном монастыре.
Это была целая операция, давно подготовленная. Не без участия нашего папочки. Хотя он и находился в отпуске.
Они вместе с участковым перехватили заранее обреченную фуру, объяснили все, что надо, ее водителям. Фуру поставили на стоянку. А вместо нее на шоссе пошла точно такая же, с теми же номерами, но внутри ее была вовсе не французская косметика, а кое-что другое. Ну, совсем-совсем другое. А на руках у папы были самые настоящие документы.
И вот едет себе и едет по шоссе громадный крытый грузовик. Отсчитывает километры.
– Притормаживай, – говорит один водитель другому. – Проверка.
– Вижу, – отвечает другой. – ДПС.
И они неслышно посмеиваются.
Машина плавно сворачивает к обочине и останавливается возле патрульного «жигуленка», повинуясь жезлу автоинспектора очень невысокого роста.
– Капитан Стечкин, – представляется он. – Попрошу ваши документы.
Водитель протягивает ему все нужные бумаги, всякие накладные, сопроводительные и прочие. В том числе и водительское удостоверение.
Капитан внимательно их изучает, время от времени задает вопросы и получает на них ответы.
– Что ж, все в порядке, – говорит он, протягивает документы папе. – Ну-ка, ну-ка, – он вдруг подходит ближе на шаг и шевелит носом. – Товарищ водитель, а ведь вы, кажется, употребляли алкоголь.
– Что вы, товарищ инспектор! – возмущается папа. – Какой алкоголь? Мы себе не враги! Пятнадцать лет за рулем.
Его напарник тоже выражает недовольство и возмущение.
Капитан без лишних слов убирает в свой планшет документы и строго говорит:
– Прошу в машину. Пройдете тест на алкоголь. Это минутное дело.
Двое других «инспекторов» – Таксист и Длинный – подходят поближе.
Что ж делать? Папа пожимает плечами и идет к «патрульной» машине. Участковый, ворча, – следом.
Длинный распахивает им заднюю дверцу. Папа и участковый забираются на заднее сиденье. Длинный мгновенно брызгает что-то в салон вроде как из клизмы и захлопывает дверцу.
Это, конечно, наша с Алешкой промашка. Не догадались спросить у доктора, каким способом будет использоваться его «легкое полезное снотворное».
– Подождем немного, – усмехается Малыш-Чашкин. – Здорово лепила придумал. Мы его этой же штучкой спать уложим.
…Темное шоссе. Проносящиеся машины выхватывают светом стоящие на обочине фуру и патрульную машину ГАИ. И никто не догадывается, что там происходит. Только все водители радуются, что остановили не их.
– Ну все, – командует Чашкин, взглянув на часы. – Хватит.
Жулики широко распахивают все дверцы своей машины, чтобы она хорошо проветрилась и им самим не пришлось уснуть по дороге. Участковый и папа мирно спят спокойным детским сном. Жулики вытаскивают их из машины и укладывают на травку.
– Отдохните, ребятки, – смеется Чашкин. – До утра.
Он садится за руль, а его сообщники забираются в фуру. И вскоре она ровно идет по шоссе в сопровождении патрульной машины. А настоящему патрулю и в голову не придет остановить их и проверить. Да и что останавливать? Нормальная картина: идет грузовик с ценным грузом, а его подстраховывает милиция.
А папа и участковый спят на обочине…
Глава XXI
«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!»
Фура, а за ней «ДПС-16» вползают в подземелье. Здесь уже дожидаются фургоны с распахнутыми настежь дверцами, их водители и двое грузчиков.
– Славно сработали, ребята! – хвалится Малыш-Чашкин. – Быстренько делаем перегруз и – ходу. Расчет на месте. – И он направляется к потайной дверце, за которой, как он думал, дожидаются его еще раньше награбленные денежки.
Все бандиты и жулики собираются возле задних дверей фуры. Один из грузчиков срывает пломбы, ломает замки и широко распахивает дверцы. Внутри фуры вспыхивает яркий свет. А в дверях стоит, широко расставив ноги… наш архитектор. Но сейчас он уже без бородки и без очков, но зато в бронежилете, в каске и с автоматом. А за его спиной рассредоточились грозные бойцы спецназа.
– Добро пожаловать, – широко улыбается архитектор.
У бандитов подкашиваются ноги, и они плюхаются на задницы.
– Нечего рассиживаться! – командует архитектор. – Быстренько загружаемся и – ходу. Расчет на месте. Мало не покажется.
Часть бойцов спрыгивает на землю и начинает ловко забрасывать бандитов в машину. Другая часть так же ловко надевает им наручники и сгоняет в глубь кузова.
И вот тут-то вынырнувший из темноты Малыш-Чашкин прыгает в свой фальшивый «ДПС» и гонит его к воротам. Вслед ему гремит автоматная очередь. Ну, а возле воротной башни, как вы знаете, машину решительно останавливает Лешкино чугунное яблоко.
Малыш-Чашкин, не задумываясь, бросился к другому входу в нижнее подземелье. Он, наверное, все-таки рассчитывал там спрятаться и забрать деньги. Но не получилось у него ни того, ни другого. Ловушка наша сработала.
Она была проста, как пряник. Там, где были проложены в болотистой грязи доски для перехода, мы одну доску – среднюю – убрали. И Малыш-Чашкин с разбега, да еще почти в темноте, вмазался по самые уши в липкую вонючую жижу.
Сначала он немного затаился, вдыхая обильную болотную вонь, а потом, как и предусмотрел Алешка, помчался, когда опасность миновала, к пруду, разбрызгивая с себя по всему полю липкие черные шмотья густого ила.
А скажите, куда еще ему было бежать в таком виде? Конечно же, только к воде. Там он плюхнулся в пруд, весь-весь искупался, вылез на берег и на некоторое время затерялся в лесу…
А в фуре, между тем, архитектор взял за шиворот Длинного и, хорошенько встряхнув его, грозно спросил:
– Где водители фуры? Отвечать! Быстро!
– В порядке, начальник, – залепетал Длинный. – Спят себе на травке. Мы с ними – вежливо и культурно. Не обижали.
– Где спят?
– А там же, на двести семидесятом… Я их и укрыл одеяльцем, и подушечки под головы устроил… Ну, может, подушечки и затерялись.
Одну из машин архитектор послал на двести семидесятый километр, а все остальные потянулись в город, в Управление внутренних дел.
Как только колонна машин выбралась из монастыря и, сияя фарами и габаритками, направилась к шоссе, мы с Алешкой разыскали в машине Чашкина ядро и направились в свое родное стойбище.
– Как вам не стыдно? – встретила нас мама. – Отпросились на полчаса. А уже ночь на дворе.
– Ты им наподдай как следоват, – посоветовал из машины сонным голосом дядя Федор. – В другой раз пораньше придут.
– И отца до сих пор нет! – бушевала мама. – А завтра рано вставать! Где вы шлялись?
– С дедом Степой прощались, – ответили мы. – Привет ему передавали от тебя и наилучшие пожелания. А он сказал, что от такой интеллигентной женщины он другого и не ожидал.
