Валерий Гусев - Каникулы в бухте пиратов
Городок, хоть и назывался Майский, был довольно скучным. Мы пошлялись по нему немного, начали уже привыкать к тому, что ничего интересного в нем нет. Но через несколько дней обратили внимание – городок как-то повеселел. Что-то в нем появилось праздничное. Сначала мы никак не могли понять, что. А потом вдруг сообразили: всюду – на стенах домов, на стендах, на заборах – мелькает название городка, напечатанные какими-то праздничными буквами. Правда, в несколько измененном виде. Алешка вдруг остановился возле одной такой рекламной афиши и сказал:
– Дим, тебе эта тетка никого не напоминает?
– Немного на нашу маму похожа. Но портреты нашей мамы на заборах не клеют.
А с афишного плаката нам щедро улыбалась всеми своими белыми зубами чем-то знакомая красотка, под которой было написано: «Майя Майская» и нарисованы нотные линейки с разными нотами.
– Дим, – Алешка дернул меня за руку. – Дим, я тоже по маме скучаю. Но посмотри внимательно. Мы где-то эту красотку недавно видели.
– На вокзале, в Москве. Когда она нас провожала. Вместе с папой.
– Дим! – Алешка аж подпрыгнул. – Проснись!
Ну, проснулся… И тут же врубился в действительность. И сразу вспомнил. Эта Майя Майская висела в палатке у Злобина. Вернее, не сама, конечно, висела, а ее портрет.
– Ну и что? – спросил я Алешку. – У тебя в комнате тоже над тахтой всякие монстры висят.
– Монстры, Дим, – назидательно сказал Алешка, – это просто. А здесь – разгадка одной тайны.
Господи! Везде у него тайны! И на каждом шагу разгадки!
Мимо нас проехал бородатый горец на двухколесной тележке с осликом. Поравнявшись с нами, он что-то ему закричал, а ослик ему ответил по-своему и помчался резвой рысью, постукивая копытцами по асфальту. Кажется, это был тот самый старец, который тащил нас по трассе на буксире.
– Дим! – Алешка приплясывал от нетерпения на месте. – Я что-то начал понимать!
Я тоже. Пора нам в свой спокойный монастырь. Под надежную охрану Арчила, с карабином, шашкой и с автоматами.
– Пошли в гостиницу! – сказал Алешка.
– Зачем?
– На разведку. Слушай, ты какой-то нелюбопытный… А один ученый сказал: любознательность – двигатель прогресса.
Да не хочу я никуда этот самый прогресс двигать! Он, по-моему, и так здорово продвинулся. Пора притормозить.
– Пошли в гостиницу, – упрямо повторил Алешка. И заинтриговал: – Не пожалеешь.
Может быть. Особенно, если он ее взорвет.
Тот самый адмирал, за которым мы уже однажды наблюдали и который оказался просто швейцаром, заступил нам путь.
– Куда, молодые люди?
– Туда, – я махнул рукой за его спину. Так убедительно махнул, что он даже обернулся.
– А зачем? – туповато спросил он.
– Я к маме хочу, – Алешка состроил плаксивую рожицу.
– Ну и иди к маме.
– Я и иду, а вы не пускаете.
– Она что, здесь остановилась?
– Конечно. Моя мама – Маечка Майская. – Это Алешка сказал уже не кисло, а с гордостью.
Адмирал входных дверей подтянулся и чуть было не отдал ему честь. Повернулся ко мне:
– А вы, юноша, кем госпоже Майской приходитесь? Для сыночка вроде бы староваты будете.
– Он племянник, – поспешил сообщить Алешка.
– Ваш? – удивился Адмирал.
– Госпожи Майской.
Пока мы выясняли степень нашего родства с эстрадной звездой Майской, в холле появилась она сама. Мы ее сразу узнали. Во-первых, на маму похожа, во-вторых, тыщи плакатов с ее изображением нам все глаза намозолили.
Однако, фишка! Пора удирать. И я попятился к выходу. А Лешка ситуацией овладел мгновенно. Он не стал пятиться. Наоборот: он завизжал во все горло «Мамочка» и бросился навстречу актрисе. Из-за ее спины мгновенно выросли два амбала-охранника, но актрисе ничего не оставалось, как раскинуть руки для объятий. Машинально.
Получилось классно. Алешка уперся головой ей в живот и что-то шепнул. Актриса легко отстранила его, взглянула в лицо и подыграла – улыбнулась, потрепала по щеке и озабоченно спросила:
– Как ты, малыш?
Алешка не ответил, повернулся ко мне и помахал рукой: иди, мол, поцелуй любимую тетю.
– Узнаешь, мамочка? – спросил он, когда я скромно подошел. – Это Дима, твой племянник.
– Ни за что бы не узнала, – подхватила Майская. В уме и сообразительности ей не откажешь. – Как вырос! Ну, пойдемте ко мне в номер.
Я искренне восхищался Алешкой и его «мамочкой». Так искренне, что даже потерял дар речи. Алешка это заметил и, когда мы поднимались на второй этаж, дал мне пинка. Незаметно для других, но очень чувствительно для меня.
В номере актриса отдала какие-то распоряжения охране, усадила нас в кресла возле журнального столика, на котором стояли минералка и ваза с виноградом. Сама уселась на подлокотник Алешкиного кресла, взлохматила его волосы и спросила, без тени недовольства:
– Ну, и что все это значит?
Интересно, что он ответит? Как славно, что этот вопрос адресован не мне.
– Вам угрожает опасность! – брякнул Алешка.
– Это ты уже говорил. При нашей трогательной встрече.
– Госпожа Майская… – неторопливо начал Алешка.
– Что же ты меня больше мамочкой не называешь?
– У меня своя есть, – серьезно ответил Алешка. – Не хуже.
– Не сомневаюсь, – улыбнулась актриса. – Называй меня по имени: Майя Петровна. А Майская – это мой сценический псевдоним. По паспорту фамилия у меня Седова.
– Какая? – разом переспросили мы.
– А что вас удивило? Седова. Это фамилия моего мужа.
– «Квант-2»! – вырвалось у меня вместо «Ни фига себе!»
Актриса внимательно на нас посмотрела и кивнула, соглашаясь.
Так, значит актриса Майская – жена того самого неудачливого коммерсанта Седова, которого грабят на дороге. А ее портрет мы видели в палатке Злобина. Конечно, может быть, в этом и нет ничего особенного – ну поклонник он ее таланта, фанат. Вот и повесил ее портрет. Так часто бывает. Но все равно, что-то здесь не то. Что-то здесь есть другое.
Но тут Алешка снова взял расследование в свои руки.
– Вам, Майя Петровна, угрожает опасность. У одного нехорошего человека мы видели ваш портрет.
Она весело рассмеялась.
– Детка! У миллионов людей есть мои портреты. – А вот скромности ей явно не хватает. – И среди этих людей наверняка есть и не очень хорошие.
– Он жулик и бандит! Он нас уже один раз похитил. Он и вас может похитить.
– Да что вы говорите! – актриса всплеснула руками. С явной иронией.
Я даже подумал, что она бы от похищения (разумеется, безопасного для нее) не отказалась бы. Такая реклама!
– У него есть подвал, – продолжал Алешка запугивать. – А в подвале…
– Орудия пыток? – опять иронический смешок.
– Можно сказать и так, – вставил я. – Голодные крысы с длинными голыми хвостами. И с красными глазами.
Вот тут-то ее прохватило! Она даже вскочила в кресле и оглядела комнату – не ворвались ли уже сюда эти красноглазые и голохвостые звери.
– Фу! Как вы меня напугали! И кто такой этот крысиный главарь, мой поклонник?
– Его фамилия Злобин.
– Что? Злобин? Какой Злобин? Вовка?
– Может, и Вовка. Он нам не представлялся. Красивый такой, на попугая похож.
– В профиль? – деловито так уточнила Майя Петровна. А на губах ее… играла улыбка. – Так это, детки, мой первый муж.
– А второй «Квант-2»?
Она вздохнула.
– Да. Я была замужем за Злобиным. А потом – так бывает в жизни – встретила Колю и полюбила его.
– И ушла к любимому, – с ложным пафосом сказал Алешка.
– Да! И счастлива! А если вы беспокоитесь за меня, то напрасно. Вовка Злобин не сделает мне плохого. Он до сих пор влюблен в меня. Даже письма пишет.
Счастливые женщины – эгоистичны, подумал я. Ей Злобин, может, и не сделает ничего плохого. А вот Кванту Седову – наверняка. Впрочем, это уже похоже на версию.
Мы встали. Мы свое дело сделали – предупредили ее об опасности. Можем уходить.
– И кстати, чтобы вы не волновались, – сказала актриса, будто прочитав мои мысли, – оба моих мужа – прежний и нынешний – остались большими друзьями. И вот даже сегодня они встречаются в ресторане, за дружеским ужином. А вам спасибо. Вы славные ребята. Как вас отблагодарить за вашу заботу?
И тут вдруг ко мне пришла неожиданная мысль.
– У нас деньги кончаются, – прямо сказал я.
– В чем же дело? – она сразу же потянулась к своей сумочке. – Я вам помогу.
Алешка вспыхнул.
– Мы к вам не за деньгами пришли!
– Ну извини… – Она даже смутилась. – Чем же я могу вам помочь?
– Устройте меня на работу. Вас послушают. – Я очень надеялся на ее авторитет. – Хотя бы на один вечер. В тот ресторан. Ну там, посуду помыть, что-нибудь куда-нибудь отнести… Нам много не нужно.
– Знаете что, ребята, – она опять очень внимательно на нас посмотрела. И во взгляде ее мелькнуло беспокойство. – Мне кажется, вам известно немного больше, чем вы сказали.
А она не глупая. Но и мы не дураки. Промолчали, честно глядя ей в глаза. Певица вздохнула. Тяжелая все-таки у известных артисток жизнь. А у неизвестных, наверное, еще тяжелее.
