Буало-Нарсежак - Тайна человека с кинжалом
— Когда я заглядывал в гостиную, Бенуа как раз всем этим занимался. Помните, я пошел удостовериться, все ли в порядке? Вы в этот момент еще считали, что ничего не может случиться.
Наступила тишина, которую через некоторое время нарушил мэтр Робьон.
— Значит, у вашего слуги был второй ключ?
— Да. Мне пришлось скрыть это от вас.
— Должен признаться, — обернулся доктор к капитану, — иллюзия была полной. Мы были уверены, что с улицы в дом никто не может войти. Получалось, что, вырвавшись из рамы, Человек с кинжалом сбежал сам…
— Для того чтобы поддержать эту иллюзию, — снова заговорил Руайер, я даже одел Леонарда в плащ и полумаску с кружевами. Он ждал на краю лужайки, а как только заметил движение в доме, побежал к изгороди. К сожалению, он бежал слишком быстро, так что никто его не заметил.
— Нет, я видел, — прошептал Без Козыря так тихо, что его услышал только мэтр Робьон.
— Во всяком случае, вы достигли цели, — заметил капитан. — Газеты были просто в восторге.
— Да, — кивнул Руайер. — Я не делал никаких заявлений, но мое молчание только подстегивало любопытство. Ах, как мне помогли журналисты! Благодаря им я начал получать совершенно неожиданные предложения, которые буквально вскружили мне голову. Я считаю, что в этом и было пагубное влияние на меня «Человека с кинжалом»… Сначала я решил продать картину одному американскому коллекционеру, который предлагал мне максимальную сумму. Но после «побега» и возвращения «Человека с кинжалом» я решил, что смогу получить с моего клиента значительно больше. Словом, обыкновенная биржевая спекуляция. Однако в последующие дни ко мне обратилось еще семь коллекционеров. Семь! Вы слышите? Из них четыре американца, два англичанина и один бразилец. Все невероятно богатые. И среди этих семи были люди, которые, я подозревал, имеют в своей коллекции ворованные полотна. Такое нередко случается. Вы знаете, что пристрастие к шедеврам, желание обладать уникальной вещью заставляет некоторых коллекционеров совершать безумства.
— Но это же глупо! — воскликнул капитан. — Они даже не могут никому показать ворованные картины, иначе ими сразу заинтересуется полиция.
— Конечно, они хранят их исключительно для себя. Когда у меня была галерея, мне приходилось выслушивать самые невероятные признания. Вы бы просто не поверили… Словом, я увидел возможность получить в три-четыре раза больше, чем намечал ранее. Мне надо было только изготовить несколько копий с «Человека с кинжалом». После этого он должен был исчезнуть, на этот раз окончательно, а так называемый похититель тайно предложил бы купить его нескольким тщательно отобранным коллекционерам. Я ничем не рисковал, никто из них не стал бы об этом шуметь. Каждый думал бы, что владеет оригиналом. А я бы получил большие деньги.
— Сколько? — спросил капитан.
— По крайней мере по три миллиона за каждую сделку.
— Ого! Да, игра стоила свеч… При условии, конечно, что у вас был подходящий для этого дела посредник.
Руайер кивнул.
— У меня был один такой на примете. Старый художник-итальянец, который, несмотря на неоспоримый талант, так и не сумел пробиться. Когда-то я оказал ему одну услугу… В общем, я вызвал его, и он приехал с сыном. Он инвалид, и сын помогает ему передвигаться. Это его голос вы, мэтр, слышали по телефону — помните, он еще потребовал, чтобы выкуп принесли к Затерянной башне? В этом деле мне тоже был необходим свидетель и посредник, абсолютно безупречный и нейтральный. Извините меня!
Руайер снова замолчал. Видимо, он ждал реакции адвоката, но тот только сказал:
— Но тут вмешался Франсуа…
— О! Я на него не в обиде. Даже наоборот. Я считаю, что на мальчика тоже влияла эта проклятая картина. Вы, может быть, заметили, что то и дело происходило какое-нибудь событие, которое заставляло меня заходить дальше моих первоначальных намерений. Как будто какая-то посторонняя сила завлекала меня все дальше и дальше… Возьмите, например, случай с Франсуа. Из самых лучших побуждений он заменил деньги старыми журналами, и вы тут же решили, что разгневанный вор непременно мне отомстит. А я представил себе, какая была бы сенсация, если бы я, в свою очередь, тоже исчез! Месть Человека с кинжалом!
Великолепная возможность еще больше поднять цену за картину…
— Аукцион несчастий! — улыбнулся мэтр Робьон.
— Вот именно! Так вот, утром я поехал в коляске на мельницу, где еще раньше поселил двух моих итальянцев. Это уединенное место, и туда никто не ходит. Так я оказался в руках таинственного мошенника…
— А как вы собирались действовать дальше? — поинтересовался капитан.
— Примерно как и в первый раз. Я послал в замок письмо, в котором потребовал не только выкуп, но, в качестве наказания, еще и картину. Ведь надо было сделать вид, будто картина снова исчезла, чтобы потом тайно предлагать ее моим коллекционерам…
— Продолжайте, — сказал мэтр Робьон.
— Ваш сын снова сорвал выполнение моего плана. Он у вас мальчик способный и очень мне нравится… Я отослал коляску в Ла Шенэ, приколов к сиденью письмо с угрозой. Но я даже не предполагал, что кто-то воспользуется помощью Бланшетты, чтобы меня найти! Хотя это вполне логично… Когда Франсуа приехал на мельницу, мы как раз разговаривали со старым Джованни и его сыном. Мои клиенты спешили, они хотели немедленно получить ответ, а я еще не знал, сколько времени потребуется, чтобы сделать копии с картины. Ведь она все еще висела в гостиной, а работать там он, разумеется, не мог.
Хозяин замка вытер пот со лба и перевел дух.
— Итак, мы сидели и разговаривали, как вдруг вдали послышалось ржание
— Это Бланшетта везла к нам Франсуа. Мы действительно испугались, но потом я понял, что смогу использовать и эту ситуацию. Со мной была одежда, которую ранее одевал Леонард и которую я забрал из Ла Шенэ. Сын Джованни быстро оделся, а я устроился на диване. Теперь нам оставалось только ждать. Я был уверен, что мальчик, проявивший такую находчивость, чтобы обнаружить место, где я нахожусь, ни за что не уедет обратно, не увидев, что происходит на мельнице. Руайер прокашлялся.
— И действительно, Франсуа заглянул в окно и заметил меня. Разумеется, он решил, что я пленник. Затем он увидел Человека с кинжалом — и тогда уже окончательно поверил в то, что меня надо спасать. Но потом он свалился с лестницы, пытался убежать, упал и потерял сознание. Все это было нам на руку. Мы перенесли его на мельницу, и когда Франсуа пришел в себя, у него создалось впечатление, что он, как и я, в плену у бандитов. Извини меня, Франсуа. Я тебя обманул, я играл комедию, и мне стыдно. Но я слишком далеко зашел, и отступать было уже поздно. Я уже начинал сожалеть о том, что все так получилось! Ты был такой храбрый и такой доверчивый!
Без Козыря не мог вымолвить ни слова. Он вспомнил ночь на мельнице, вспомнил, как Руайер его поцеловал… Нет, это все-таки был не злой человек! Но Без Козыря понял также, что такое власть денег. А Человек с кинжалом был воплощением причиняемого ими зла. И та страсть, которая горела в его голубых глазах, выражала именно это! «Не поддамся никогда!» — думал Без Козыря. Ему было очень больно. Незаметно для себя он входил в трудный мир взрослых…
— Все ясно, — подытожил капитан.
— Но вы понимаете, что я не вор? — повернулся к нему Руайер. — Я вправе свободно распоряжаться моей картиной и моими деньгами.
— Может быть. Но вы занялись тем видом коммерции, которая называется просто: мошенничество. И вы злоупотребили нашим доверием.
— О! Я лично не в обиде, — махнул рукой мэтр Робьон.
— А я в обиде! — воскликнул капитан. — Вы позволяете себе смеяться над правосудием! Я мог бы обвинить вас в неуважении к…
Доктор Доден прервал его.
— Не забудьте, — сказал он примирительно, — что мсье Руайер в свое время перенес тяжкое испытание, которое сильно подорвало его здоровье. Речь идет не только о физическом здоровье. Я полагаю, что мсье Руайера можно было бы простить.
— При одном условии, — буркнул капитан. — Во-первых, я требую, чтобы этот Джованни и его сын немедленно покинули Францию. Кроме того, чтобы исключить возможность спекуляции, эта картина не должна больше покидать ваш дом. Доктор Доден, который будет регулярно вас навешать, проследит за тем, чтобы «Человек с кинжалом» оставался на своем месте!
Прощание было тягостным. Все трое молча прошли мимо поникшего хозяина замка, и никто не пожал ему руки. Без Козыря хотел было остановиться, но отец твердой рукой подтолкнул его в спину.
— Несчастный! — произнес врач, садясь в машину.
***Новость дошла до них три недели спустя, когда семья Робьонов, пробыв некоторое время в Кермоле, вернулась в Париж. Они больше не говорили о Человеке с кинжалом: мэтр Робьон объявил эту тему запретной. Однако Без Козыря знал из газет, что замок Ла Шенэ сгорел, а господин Руайер погиб во время пожара. Слугам удалось спастись, но от дома остались только обгорелые развалины.
