Екатерина Вильмонт - Секрет потрепанного баула
Но ты же умный, Петька, и обаятельный. В мужчине это самое главное… Ой, я вчера заглянул в какой-то роман, который мама читает, там как раз было про самое главное в мужчинах…
Он побежал в спальню родителей и на маминой тумбочке нашел давешнюю книжку, она была открыта на той же самой странице, что и вчера, видно, маме некогда было.
– «Ну и что, что Брюс не красивый? Это неважно, зато он добрый, великодушный, умный и очень обаятельный! А что еще нужно мужчине? Ничего, – согласилась Анжела, – разве что деньги».
Петька положил книгу на место. Значит так, доброты, обаяния, великодушия и ума у него в избытке. А деньги… Пока Лаврю вряд ли волнуют деньги. А когда мы вырастем, я при всех этих качествах уж сумею их заработать! Значит, не из-за чего расстраиваться. Влюбилась? И на здоровье, я даже рад за нее, я же великодушный!
Эта новая роль так понравилась Петьке, что он здорово приободрился и вернулся на кухню. Согрел в микроволновке суп и с удовольствием съел. А потом, преисполненный великодушия, позвонил Даше.
– Лавря, привет, дело есть.
– Когда оно успело появиться? – звонко рассмеялась Даша. – Мы же только что расстались.
«А когда ты втюриться успела?» – подумал Петька, но тут же великодушно прогнал эту мысль.
– Мне Семеныч звонил. Требует кольца свои.
– Ну, положим, пока еще они мои.
– Не придирайся к словам. Что делать-то будем?
– Понимаешь, хотелось бы сперва в Братушев мотануть, поговорить с этой врачихой, а потом уж… А то как бы не пожалеть.
– Когда ты туда собираешься?
– Я Стаса еще не видела. Сегодня поговорю,
думаю, в субботу.
– Тогда я сейчас Семенычу звякну и скажу, что Капитолина Андреевна или уехала, или заболела.
– Лучше скажи, что уехала. А то какую болезнь надо изображать, она что, в коме, что ли?
– Верно мыслишь, Лавря. Ладно, пока. Но все-таки держи меня в курсе.
– А ты в Братушев не хочешь поехать?
– Можно.
– Ладно, созвонимся!
Петька позвонил на мобильный Михаилу Семеновичу. Тот был чрезвычайно раздосадован новой задержкой.
– Петя, а в какой квартире живет Капитолина?
– В каком смысле?
– Ну, номер квартиры какой?
– А вам зачем?
– Петя!
– Нет, правда, зачем вам ее адрес? Она же не хочет, чтобы ее родные узнали.
– Ну, я просто так спросил, что ты переполошился. А фамилию старушки сказать можешь? Фамилию она не скрывает?
– Нет, не скрывает, Иванова ее фамилия.
– Правда? Надо же, мы, оказывается, однофамильцы! – засмеялся Михаил Семенович. – Ладно, подожду, пока старушка вернется. Будь здоров, Петя.
Петька задумался. «На фиг ему номер квартиры? Обокрасть ее хочет? Он что, совсем дурной, не понимает, что все подозрения сразу на него падут? И тем более мне известен номер его мобильника и адрес его дружка-сообщника. Нет, это он, наверное, сообразить в состоянии. А может, он хочет наведаться к родственникам Капитолины сам и предложить им хорошие бабки за фарфоровые кольца. Ну и ради бога! Пусть хоть до второго пришествия ищет в доме на Комсомольском проспекте Капитолину Андреевну Иванову. Даже если случайно окажется, что там живет какая-нибудь полная тезка выдуманной Капитолины, все равно мужик ни фига не найдет. Но он скумекает, что мы его водим за нос, а у него есть-таки мой телефон, и найти меня будет несложно, и еще он поймет, что я не Кошкин, а Квитко, и тогда… Что тогда? Не угрохает же он меня? Нет, он не похож на мокрушника. Но действует топорно. И все-таки раньше времени не надо бы ему ничего лишнего знать. Так как же быть? Надо немедленно поехать к тому дому на Комсомольском и посмотреть, правильно ли я все просчитал. А заодно…» У Петьки вдруг мелькнула одна мысль, показавшаяся ему вполне здравой и даже вдохновляющей… Он, никому ничего не сказав, мгновенно выскочил из квартиры и бросился к метро.
Он, наверное, минут сорок болтался возле дома на Комсомольском проспекте, и уже червь сомнения закрался в его смятенную душу. «Почему я решил, что он приедет именно сейчас? Дурак я просто. Влюбленный дурак. Просто хочу хоть чем-то заглушить эту противную тоску… Вообще мерзкое, надо заметить, состояние, когда ты влюблен, а она влюблена в другого. Ничего нового в этом открытии нет. И я впадаю в самую банальную ревность. Но нет, это не по мне! Я и банальность? Никогда! – утешал себя Петька и вдруг увидел знакомую машину. – Ага, значит, я правильно все просчитал», – возликовал он.
Михаил Семенович вылез из машины и огляделся. Петька решил сперва издали за ним понаблюдать. Возле подъезда на лавочке никого не было. Да и лавочки, можно сказать, тоже не было, одни обломки. Но неподалеку на складном стульчике сидела пожилая женщина с коляской, такой здоровенной, что там явно помещались двое младенцев. Михаил Семенович направился туда. Петька за кустами тоже подобрался поближе.
– Прошу прощения, – начал Михаил Семенович.
Женщина оторвала взгляд от книги в яркой обложке, и Петька успел заметить, что она читает очередной роман Вероники Леопольдовны.
– Прошу прощения, – повторил Михаил Семенович, – вы случайно не знаете, где живут Ивановы?
– Ивановы? Интересно, где они только не живут, Ивановы, по-моему, везде! Я, например, тоже Иванова.
– Подумать только! – рассмеялся Михаил Семенович. – Тогда вы наверняка поможете мне отыскать мою знакомую.
– И кто же ваша знакомая?
– Иванова Капитолина Андреевна.
– Капитолина Андреевна? Нет, таких не знаю.
– У нее еще большая семья, двое взрослых внуков, мальчик и девочка…
– Да нет, не припоминаю. А вы адрес-то знаете?
– В том-то и беда, знаю только дом, а квартиру забыл.
– А вы пойдите в ДЭЗ или как он там теперь называется, РЭУ, кажется…
– О, превосходная мысль, а где тут у вас это самое РЭУ?
– Вон там, в четвертом подъезде. Конечно, я не знаю, есть ли там кто-нибудь сейчас.
– Все равно, спасибо большое.
Михаил Семенович вежливо поклонился женщине и направился к четвертому подъезду. Однако Петька, едва услыхав про РЭУ, кинулся туда и успел убедиться, что там все закрыто, неприемные часы. Вздохнув с облегчением, он выскочил во двор и едва не столкнулся с Михаилом Семеновичем. Но обнаруживать себя было еще рановато. К тому же Семеныч решит, что Ивановы живут именно в четвертом подъезде. Он дождался, когда разочарованный Семеныч отошел от подъезда, и воскликнул:
– Михал Семеныч? Вот так встреча!
– О, Петя! Ты что тут делаешь?
– Да у меня тут знакомые живут…
– Ивановы?
– Ну да, я с Катькой Ивановой дружу. Это внучка Капитолины.
Михаил Семенович смотрел на Петьку с недоверием. Что-то ему не нравилось.
– Уж не следишь ли ты за мной, Петя?
– Я? Слежу? Михал Семеныч, как вы себе это представляете, вы на тачке, а я за вами пешедралом? Много я выслежу таким макаром? И потом, с какой радости мне за вами следить? Произнося все это, Петька еще не знал, как быть дальше, осуществить своё давешнее намерение или стоит подождать? Но его уже несло. – Знаете, Михаил Семенович, я не люблю, когда меня подозревают черт знает в чем, и сам тоже не люблю мучиться подозрениями…
– Ты это о чем?
– Давайте поговорим начистоту.
– Начистоту? Изволь. Только не тут же нам разговаривать, как ты выражаешься, начистоту. Давай хоть в машину пойдем.
– Ну, можно и в машину, хотя жарко, наверное…
– Ничего, мы дверцы откроем.
«Ну, если дверцы будут открыты, я в случае чего запросто слиняю», – подумал Петька и согласился. Они сели в машину и оставили дверцы открытыми.
– Ну, я жду, говори, что ты собирался сказать.
– Михал Семеныч, понимаете, я случайно знаю намного больше, чем вы думаете.
– О чем? О чем ты знаешь больше? – побледнел Михаил Семенович.
– О вас, о Дмитрии Павловиче, например.
– Ах вот как! Ну и что же ты о нас знаешь?
– Никакие вы не антиквары!
– Ну вот, интересное кино! С чего ты взял, что мы не антиквары?
– Да есть у меня один знакомый антиквар, старик, так он никогда о вас не слыхал.
– Ну, милый, где ж старику-то угнаться за современной жизнью? Бред просто! Вчера не знал, так завтра узнает. Чепуха! Что ты там еще знаешь? – уже с легким пренебрежением осведомился Михаил Семенович. Ясно, этот парнишка вообразил себя невесть каким крутым.
– И еще… Я знаю, что вы гоняетесь за наследством Капитолины. Не знаю только почему. Клад, что ли, ищете?
– Клад? Ну ты скажешь! – неестественно рас смеялся Михаил Семенович. – Клад! Надо ж такое выдумать! Впрочем, в твоем возрасте всюду мерещатся клады и страшные тайны. Друг мой, для антиквара каждая старинная вещица своего рода клад, а сейчас действительно развелось много антикваров, зачастую ничего не смыслящих в этом деле.
– Тогда за каким чертом вы купили у Капитолины баул за двести баксов?
– Баул? О, я столько уже говорил по этому поводу, столько объяснял…
– Ну, ваши объяснения я слышал, но почему тогда этот баул валяется растерзанный на помойке недалеко от дачи вашего друга? Я сам его там видел.
