Вадим Селин - Месть убитой мухи
— Почему? Она же такая красивая.
— Вы мне парня, а я вам мохнатку. Ну, чтобы больше долгов никаких не было. Идет?
— Идет, — растрогалась Дрыгоножкина. — Передавай родителям привет. Только скажи, что привет я передала год назад, еще до смерти. А то мало ли что подумают…
И тут Люську накрыла вторая волна жалости к Дрыгоножкиной. Она реально осознала, что в скором времени мадам Джулия вернется в свою могилу и она больше никогда ее не увидит. Ей стало жутко от того, что с ней рядом стоит человек, который знает, что скоро окончательно умрет, который наслаждается воскрешением последние мгновения, который больше не увидит белого света.
— Теть Джуля… Мне очень вас жаль… — чуть не плача, призналась Люська. — Хоть вы и черная колдунья, хоть поприкалывались надо мной, как бог над черепахой, но тетка вы классная. Как жалко, что мы раньше не были знакомы.
— Да, жалко, — кивнула мадам Джулия. — Ладно, идем к Денису, а то парень один стоит, нас ждет.
Через пару минут все трое стояли на обочине дороги и ловили такси.
Затормозила машина с черно-желтыми шашечками на крыше.
— Вам куда? — спросил водитель.
— Сначала на жэ дэ вокзал, потом на Южное кладбище, — сказала в окно мадам Джулия.
— Садитесь!
Они сели в машину.
— Поездка будет стоить двести рублей, — сообщил водитель.
— У меня только сто тридцать рублей, — шепнула Люська Дрыгоножкиной и Денису.
— Не волнуйся, свет очей моих, я за все заплачу, — ответил Денис, смотря на Люську влюбленными глазами. Порывшись в кармане, он достал сотню.
— А я? — проворчала мадам Джулия. — Я на халяву не езжу.
И она полезла в сумочку за деньгами.
— Ой, теть Джуль, не выдумывайте, — махнула рукой Люська.
Покопавшись в сумке, ведьма растерянно проговорила:
— Слушайте… У меня денег нет… Я же совсем забыла, что я мёр… — но, вовремя спохватившись, поправилась: — Что я… мёрзну вечно и поэтому забываю брать с собой деньги.
Денис странно посмотрел на нее, но ничего не сказал.
— Ну тем более! — воскликнула Люська. — Не надо ни за что платить. Что вы в самом деле, как чужая.
— Я не могу ездить на такси за счет детей, — покачала головой мадам Джулия и попросила водителя: — Остановите.
— Не останавливайте! — крикнула Люська.
Водитель недовольно хмыкнул.
— Если для вас это так принципиально, потом отдадите свою часть, ладно? — не задумываясь над своими словами, предложила Люська. — А то сейчас выйдем из такси, и что, будем пешком идти до вокзала? Да и на кладбище вы не успеете. И мохнаточки свои я хочу поскорее забрать…
— Ладно, потом долг отдам, — согласилась мадам Джулия.
— Определились? — спросил таксист.
— Да! Едем!
И они поехали.
Я посмотрел на дисплей диктофона.
— Памяти на десять минут осталось. Долго еще рассказывать?
— Да я уже все рассказала, — ответила Люська. — Такая вот история. Больше ничего интересного не было. Мы поехали на вокзал, вышли там с Денисом, а мадам Джулия уехала на кладбище. Мы с Денисом забрали мои мохнатки, деньги и драгоценности из камеры хранения и поехали ко мне домой. Вот и все. Мадам Джулия в своей могиле, со мной перестала твориться чертовщина, личная жизнь наладилась. Кстати, у меня свиданка с Денисом через час, так что скоро я ухожу… Тетя Яздундокта-Розамунда Третья лечит бабку Шурку от болезней… Рассказывать больше особо и нечего. С того вечера прошло всего-навсего три дня. Я все очень ярко помню, поэтому и позвала тебя, чтобы все рассказать, пока подробности не забыла. Ты точно книжку про меня напишешь?
— Обязательно! — горячо пообещал я. — Такое от людей нельзя скрывать! Правда, я думал, что история получится короче. Не знаю, может, если книжку примут, меня попросят ее сократить…
— Не вздумай ничего сокращать! — ужаснулась Люська.
— Ну, это уже не от меня зависит, — развел я руками. — Знаешь, в самом начале твоего рассказа мне Дрыгоножкина была так неприятна, а под конец стало ее даже жалко… Как-то оно все не так должно было закончиться.
— А оно и не закончилось еще, — накрашивая губы, сказала Люська.
— Как это? — не понял я.
— А так это. Я тоже сначала думала, что история закончилась, а сегодня, перед самым твоим приходом, я все вспоминала и обнаружила одну с первого взгляда незначительную деталь.
— Какую деталь? — заинтересовался я. — Лично я ничего такого не заметил…
Люська хитро улыбнулась:
— А я не буду говорить! Вот книжку напиши, все обдумай и, может, сам заметишь!
— Люська! — возмутился я. — Ну что ты за человек такой! Сейчас же говори, что за деталь, или я тебя на свиданку не пущу!
— А в лоб? — вскинулась Люська.
— Ты невозможная! Я при всем желании ничего не замечу — шутка ли, за один присест такой объем информации воспринять!
В этот момент запищал диктофон — карта памяти заполнилась.
— Ладно, так и быть, слушай, — сказала Люська, роясь в шкафу в поисках красивого боа. — Это в такси случилось, но я тогда этому значения не придала. И сейчас поняла — какая же мадам Джулия хитрая!
— Ты о чем?
— Да о деньгах за такси! Она же сказала, что оплатит свою часть за проезд, но денег не оказалось. Тогда она вынудила меня сказать, что я одалживаю ей деньги и что пусть она их потом отдаст. Я-то это так, не подумав, ляпнула. Какие, думаю, деньги с мертвеца? Я и не собиралась, конечно, никаких денег с нее брать, я не мелочная. Но, говоря о ее части оплаты за такси, я не подумала, что она не простой мертвец…
— Что-то я все равно не понимаю, — признался я.
— Ну ты и тормоз! Просто потрясающий тормоз! — восхитилась Люська. — Деньги! Часть денег! Она мне должна отдать деньги! Что, не въезжаешь? Между мной и мадам Джулией ДОЛГ!
Вот тут-то я и понял, что хочет мне втолковать Люська.
— Ха-ха-ха! То есть, выходит, мадам Джулия снова должна воскреснуть? — от души веселился я.
— Я думаю, да, — проговорила Люська, вертясь перед зеркалом. — Воскресая, чтобы забрать долг, она умудрилась ввязаться в еще один. А может, она специально это подстроила, чтобы опять воскреснуть. Может, она еще кому-то задолжает или даст в долг, да так и будет вечно воскресать? Я не знаю. Не знаю, что у нее на уме. Но в конце концов мне она понравилась. Она клевая тетка, хоть и черная ведьма. Вот если она воскреснет, чтобы отдать мне деньги, я ее попрошу, чтобы она стала белой. И чтобы как-нибудь навсегда осталась на земле.
— Для этого надо какой-то потрясающий долг изобрести, чтобы вовек не рассчитались.
— Ага. Вот, короче, и все. Больше рассказывать нечего, но я тебе хочу кое-что интересное показать.
Люська подошла к полке, на которой стояли чай, кофе, сухие сливки и прочие составляющие горячих напитков.
— Э-э-э… — оторопело протянула она, роясь в баночках-скляночках.
— Что такое? — спросил я, допивая последний глоток чая и вставая из-за стола. Я положил диктофон в карман и всеми мыслями был уже дома, у компьютера. Мне не терпелось начать писать книгу про Люську. Из ее рассказа может получиться классная история.
— Где чайный пакетик? — запричитала Люська. — Где чайный пакетик? Где чайный пакетик?
— Какой еще пакетик?
— Тут лежал отдельно ото всех чайный пакетик с такой желтой бумажкой на нитке. Я его специально сюда положила перед твоим приходом, чтобы тебе его показать. Где он?
— Желтый? А, я себе чай из него сделал, когда управдомша принесла какие-то квитанции и ты ходила в прихожую расписываться. Я чай этот только что допил. А что?
Люська открыла рот и побледнела. Ее коленки мелко-мелко задрожали, глаза расширились, и она просипела:
— Что ты наделал, дурачина… В этом пакетике было мое эфирное тело… Ты… Ты… Я тебя сейчас задушу вот этими руками! Я специально его берегла, чтобы тебе показать! Я… я сегодня уже почувствовала тягу к макаронам!.. Боже, боже…
У меня в горле пересохло. Стало не по себе.
— То есть как это? У меня что, теперь два эфирных тела?… Что же теперь будет?
— Я вчера тете Яде как раз задала такой вопрос. Она сказала, что человек с двумя эфирными телами умрет через три часа после того, как примет чужое тело…
Меня затошнило от ужаса. Я осел на стул. Казалось, сердце вот-вот выскочит из груди.
«Я умру! Умру! Умру!» — стучало в голове.
Внезапно Люська расхохоталась:
— Ха-ха-ха! Ой, не могу! Поверил! Ха-а-а! Я уже давно чай со своим телом выпила!
— Люська, я сейчас не знаю что с тобой сделаю! — У меня от сердца отлегло.
— Вот прикол! Поверил! Ха-а-а! Ладно, двигай на выход, мне на свиданку пора. Ой, подожди, сейчас в тубзик сгоняю. Я же до сих пор страдаю диареей.
После того как Люська посетила туалет, мы вышли из квартиры. Спустились на первый этаж, на ходу рассматривая стоящие на подоконниках вазочки с еловыми ветками. Во дворе стояла странного вида песочница — все, как описывала Люська. Надо же, а я и не заметил этот заполненный песком гроб, когда шел к ней в гости. И неудивительно — как всегда был весь в мыслях.
