Валерий Гусев - Привидение с брошкой
– Что ты! – возмутился Мишель. – Я его не кусал! Я вообще ничьи грязные ноги не кусаю.
Алешка терпеливо выслушал и холодно спросил:
– Все? Я заметил, что он прихрамывает. И потом догадался, что он бежит в одном ботинке.
– Ну и что? Пусть хоть вообще босиком бегает. Мне что, ему ботинок купить?
– Не купить, а найти. Он его где-то здесь потерял. Вообще, дядь Миш, у вас что-то в вашем замке все время обувь теряют. То люди, то призраки.
– Зачем мне искать чьи-то ботинки? – взорвался Мишель. – У меня, в конце концов, своей обуви – целых два ящика!
– Делай, что тебе говорят, – вдруг серьезно сказал папа. – Не пожалеешь.
Мишель фыркнул и вышел из кабинета. Вскоре послышалось, как он чертыхнулся, и тут же вернулся, держа в руках ботинок с левой ноги.
– Вот этот, что ли? – брезгливо спросил он. – Я об него споткнулся. Пакость какая-то!
– Положи его в пакет, – сказал папа.
Тут явилась Элька с Греем.
– Еле его нашла. Он на дереве спал.
Грей подошел к Алешке и ткнулся носом в его карман. Он, наверное, до сих пор надеялся, что Алешкины карманы битком набиты московскими курами.
Алешка раскрыл пакет с ботинком и предложил его Грею. Тот понюхал и чихнул.
– След, Грей! Ищи, Грей! – скомандовал Алешка.
Грей энергично вильнул обрезком хвоста, показывая, что он прекрасно все понял и прекрасно все сделает. На морде его было написано, что задача очень простая. И он подошел к Мишелю, сел перед ним и грозно рыкнул.
– С ума сошел, – проворчал Мишель. – С дуба упал.
– Не думаю, – сказал папа. Он взял у Алешки пакет с ботинком и, как только что Алешка Грею, сунул ботинок под нос Мишелю.
Мишель глянул одним глазом в пакет:
– Ну и что? – И тут же, что-то сообразив, глянул на свои ноги. – Не может быть.
– Надо следить за своей обувью, – сказал Алешка. – И не разбрасывать ее по замку. А то вы плохой пример подаете.
И папа тоже не пожалел Мишеля:
– Это он с банкета возвращался. Спотыкаясь на лестнице. Ищи, Мишель, ищи.
Мишель, сконфуженный, покорно взял пустой пакет и снова отправился на поиски.
На этот раз его не было довольно долго. Он пришел довольный и горделиво приподнял пакет с ботинком над головой.
– Но это точно не твой? – спросил папа.
– Это твой! – сердито отрезал Мишель. – Возле Малых ворот подобрал.
На этот раз Грей уверенно взял след и посыпался, дробно стуча лапами, вниз по лестнице. Выскочил во двор, обежал дворец, толчком передних лап распахнул дверь в стене и… И тут он опять повел себя странно. Заскулил легонько, присел, поводя носом, задрав голову.
– Все правильно, – сказал папа, переводя дыхание. – Верхним чутьем берет. Вперед, Грей!
Грей оставил сомнения и помчался не к болоту, а к старой мельнице.
– Что за черт? – удивился Мишель. – Я что, и там еще один ботинок потерял? С другого банкета.
Когда догнали Грея, он сидел у входа на мельницу и заливисто лаял.
– Ничего не понимаю, – сказал папа.
– А чего тут понимать? – пожал Алешка плечами. – Все ясно.
– И что тебе ясно? Поделишься?
– Сначала немного подумаю.
Как ты думаешь, почему Грей взял след на вход в старую мельницу?
Ну, ладно. С призраком Эдькой он разобрался. Эти вредные близнецы Ванька с Васькой шлялись по замку и вовсю шкодили. И на некоторые «озорства» их подбивал зачем-то Дворецкий. Это, впрочем, тоже ясно. Они вертели флюгер, давая сигнал, что Мишеля нет в кабинете, они подбрасывали окурки, они появлялись в самых неожиданных местах и, пользуясь своим сходством, морочили головы тем гостям, которые не знали об их существовании. В общем, веселились, как могли. Постоянные обитатели замка знали об их проделках, прозвали близнецов общим именем принца Эдуарда, и никому не пришло в голову объяснить Алешке эти фокусы. Все считали, что оно и так ясно. Я даже предполагаю, что Алешка почти сразу об этом догадался. Даже о том, что Эдьки иногда вертели флюгер просто из хулиганства.
Но вот старая мельница…
И Алешка стал вспоминать ее историю.
…Ручей. Пересохшее русло. Подземный водоотвод. Слабое место в обороне замка. Попытка отравить воду. Водоотвод перекрыли. О нем забыли сто или пятьсот лет назад. Мельница… По народным поверьям, там всегда обитала нечистая сила. Мельник – чаще всего колдун. Весь обсыпан белой мукой, а на плече – черный ворон.
Это все – история, дела давно минувших дней. А что сейчас? Ну, ладно, ошибся Мишель в выборе конюха, взял какого-то жулика. А тот, второй, блондин в одном ботинке? Как он пробрался в замок? И почему Грей сразу взял его след не на болото, куда тот побежал, а к старой мельнице?
Лешка чувствовал, что разгадка совсем рядом. И что эта разгадка даст ответ и на другие вопросы. Например, куда исчезал призрак Эдька из-под крыши башни? Где это он растворялся?
И что-то было еще, не очень ясное. Что-то беспокоило, как невидимая заноза. Вроде бы не мешает, а вдруг провел рукой по щеке – она тут как тут. Не в щеке, конечно, а где-то в ладони. Колется…
Кстати, Алешка вспомнил свое раннее детство, когда мама говорила: «Если занозу сразу не выдернуть, то она станет нарывать и будет еще хуже».
Думал Алешка, думал, а потом пришел к выводу: почему Холмсу так легко удавались раскрытия преступлений? Да потому, что рядом с ним был туповатый доктор Ватсон. И на нем Холмс отрабатывал свои версии. На роль Ватсона вполне мог подойти Мишель. Но вряд ли он согласится хлюпать по болоту и продираться в чаще вересковой пустоши. Да если и согласится, то от него будет столько шума, что не только «стрэндж мен», но даже собака Баскервилей удерет отсюда куда-нибудь на другой конец Англии.
Папа? Это неплохой вариант. Но если папа узнает заранее, что именно затеял Алешка, он запрет его в комнате и сам доведет это дело до конца. Хорошо еще, если не испортит.
Оставалась одна кандидатура. Это Эля. Она, конечно, не очень туповата. Но Алешка каким-то глубоким нутром чувствовал, что в этой истории Элька может стать заинтересованным лицом. А заинтересованные лица ведут себя непредсказуемо. Она может помогать, а может и подставить ножку. В самый неподходящий момент. Например, перед грязной и глубокой лужей.
Но выбора не было. И Алешка пошел к Эльке. Она, вся из себя очень важная, сидела перед этюдником и что-то набрасывала на листе ватмана.
Алешка глянул:
– Это шарж? На мамулю?
– Я задумала, – Эля откинула голову, отвела прядь волос, оглядывая набросок, – я задумала сделать серию рисунков к «Золотому ключику». Меня этот сюжет вдохновляет. Я с детства к нему приросла. – Эля томно вздохнула. – Мальчишкам это непонятно, они не романтики. А я… – Эля поднесла руку к шее и вытянула за цепочку… золотой ключик. – Мамуля подарила мне его, когда я пошла в первый класс. И сказала…
– Будь умненькой и благоразумненькой, – перебил ее Алешка. – И купи мне тысячу новых курток.
– Откуда ты знаешь? – изумилась Эля.
– Я всю классику знаю, – небрежно бросил Алешка. – И Апчехова, и Истургенева.
– Точно, – вздохнула Эля. – В тебе что-то есть. Апушкин. Но я тоже не дура. Не веришь? Я вот «Золотой ключик» наизусть помню. Вот с любого места спроси, и я тебе дальше продолжу. Давай?
– Давай! – Алешка прищурился и спросил: – Страница двадцатая. «И тогда он сказал». И что он тогда сказал?
Эля растерялась.
– Мамуле хочешь помочь? – прямо спросил Алешка.
– А что? – Эля привстала. – У нее проблемы?
– Уже очень давно. У тебя фонарик есть?
– Нет. А у тебя?
– У меня тоже. – Алешка на секунду задумался. – А отбойный молоток у тебя есть?
– Нет. – Эля сердито усмехнулась. – Зато есть бульдозер.
– И золотой ключик. От шкатулки. – Все становилось на свои места.
– Леш, я ничего не понимаю. Ты можешь сказать по-человечески?
– Могу. Запросто. Твой ключик, он не от волшебной дверцы.
– Опять?
– Хочешь цирк?
– Хочу.
– Пойдем. Ключик сними с шеи и зажми его в кулачке. Пошли!
Они пришли в кабинет Мишеля, где папа опять куда-то звонил.
– Пап, хочешь цирк? – спросил Алешка с порога.
– Вот только не это! – Папа положил трубку. – Мне этого цирка – во! – Он провел ладонью по горлу. – А в чем дело?
– Ты бы сел, – тихонько посоветовал Алешка. – Эля, подойди к нему и разожми свою нежную ладошку.
В Элькиных глазах – вопрос. В папиных – два. Они слушали Алешку, будто он говорил, что нужно сейчас же содрать со стены старый холст с очагом и бараньей похлебкой. Жаль, конечно, но ведь и интересно – что там, за этой тряпкой? Дохлые мухи в паутине? Или гора сокровищ?
Эля подошла к папе, пожала плечами и разжала ладонь. Папа взглянул и… сел мимо стула на пол.
– Я ж тебя предупреждал, – сказал Алешка. – Ты не ушибся?
Папа поднялся, взял в руку ключик, осмотрел.
– Эля, – спросил он. – Откуда он у тебя?
– Мама подарила.
– А где она его взяла?
– Ей тоже кто-то подарил. В вашей России, очень давно.
