Андрей Конев - Золотой лев
Конечно же, Максим не мог допустить, чтобы гордость его страдала, и всеми силами старался доказать и Санчо, и особенно Тоньке, что он удачливее самого удачливого охотника за приведениями. Только его стрелы всё равно летели куда угодно, только не в цель, а ухмылка судьи становилась всё шире и шире. Будто и не Тоньке столь позорно проигрывал Максим, а своему однокласснику и лучшему другу Александру Кулагину.
А ведь всего полгода назад, в самом конце зимы, когда Макса свалила жестокая простуда, Санька заставлял его дышать на себя, чтобы и ему передалась хворь. Но он был такой здоровый, что, несмотря на все эти ухищрения, так и не заболел. Целыми днями Санчо слонялся под окнами больницы и вздыхал. Даже в лыжный поход с ребятами не пошёл. Из солидарности, значит.
Таковы законы товарищества. Максим бы тоже не пошёл. А весной, когда Макс выздоровел, в их классе появилась Антонина. И всё изменилось.
После очередного неудачного выстрела Максим подобрал стрелу и сказал:
— Зря это мы.
— Что зря? — не понял Санчо.
— Время теряем, — пояснил Макс. — Нам делом заниматься нужно, Чёрного Генерала искать. Опять же, сокровища… Пока их в лодку перетащишь… А нам ещё идти и идти.
— А куда идти-то? — поинтересовалась Антонина.
— Пошли куда глаза глядят, — предложил Санчо. — Так вернее всего. Называется — метод научного тыка.
— У меня глаза глядят на свалку, — сообщила Тонька. — Только нет там никаких сокровищ. Ничего там нет, один мусор и вороны.
— Стаи стреляных ворон, — сказал Максим. — Пошли. Ты, Тонька, иди посередине, а я…
— Я тебе не Тонька, — резко оборвала его Тонька.
Максим осёкся, переменил тему.
— Если где и искать Чёрного Генерала, так это только на свалке, — сказал он. — Там легче всего спрятаться. И сокровища легче спрятать. Ну кто будет искать сокровища в грудах мусора?! Одно слово — свалка…
Свалка… Это было чудесное, поистине волшебное место. Там можно было качаться на ржавых стволах танков, продираться сквозь кустарники изогнутой колючей проволоки, взбираться на вершины гор ветоши и мокрого картона. А вокруг торчали позвонки и рёбра каких-то машин: разбитые глазницы фар вездехода, скелет зенитной установки, челюсти бронетранспортёра, из разорванного брюха которого свешивались разноцветные провода.
Рядом валялся распахнутый, словно пасть дракона, капот автомобиля, под которым пестрели цветы.
Они приветливо качали своими голубыми головками рядом с болтающейся дверцей. Их нежные лепестки были покрыты сверкающими бусинками росы. Именно здесь во время этих каникул трое друзей играли в рыцарей и драконов.
О, сколько ловушек таилось на поле битвы! Нужно было идти тихо, осмотрительно красться, обходя изломанные листы шифера, гнутые металлические фермы, кучи битого стекла и кирпича… Где-то там, между горой старых матрасов и жестяными бочками, таился коварный оборотень, и от предстоящей с ним схватки зависели судьбы всего мира.
Было тихо. Санчо переполняло ощущение привычной уже радости, как всегда, когда они с Тонькой и Максом отправлялись на полигон и впереди их ждали неведомые опасности, удивительные приключения и неразгаданная тайна. Чего стоили одни сокровища Чёрного Генерала! Ему захотелось высоко подпрыгнуть и закричать, что он и сделал под насмешливое хихиканье Тоньки. А вот в глазах Максима было полное понимание.
— Тихо ты! Всех ворон всполошил!
Антонина шла впереди. Она закинула лук за спину и время от времени нагибалась за крупными ягодами голубики. Следом за ней шёл Санчо. Шествие замыкал Максим. Он специально отстал от приятелей и скользил чуть в стороне с луком наготове. Максим крался по металлическим джунглям, а джунгли, брат, не шутят, здесь, брат, шутки плохи. Тут ко всему нужно быть готовым.
Жара, духота и тучи комаров — всё это основательно портило романтическое настроение. Приходилось постоянно отмахиваться от этих крылатых вампиров. Казалось, комары ополчились именно на Санчо. Вот Макса они не трогали. И Тоньку почти не замечали. Зато Санчо грызли самым безжалостным образом, — грызли и жужжали: «Мы с тобой одной крови». Просто звери какие-то!
— Главное, не наступить на мину, — пренебрежительно сказал Максим. — Их здесь навалом.
— А вон и забор, — остановилась Антонина. — Конец свалки. Дальше кукурузное поле. И никаких сокровищ. — Она посмотрела на Максима. — Где же твой Чёрный Генерал?
Максим неопределённо пожал плечами.
— Может, он во что-нибудь превратился… — пробормотал он. — Вон в то пугало, например.
Огородное пугало висело на шесте, вбитом между бороздами кукурузного поля. На нём была потрёпанная солдатская шинель и штаны с лампасами, а также здоровенные сапоги с мятыми голенищами. Голову заменял перевёрнутый вверх дном чугунный горшок, на котором криво сидела фуражка без кокарды. Какой-то шутник нарисовал оранжевой краской на горшке лицо: изогнутый в злобной гримасе рот и узкие, презрительно прищуренные глаза.
Санчо раскрыл блокнот.
— «…На голове у него военная фуражка, которую он никогда не снимает, — прочитал он, — перевязывает верёвкой, потому что у него под фуражкой, в черепе, дыра размером с кулак и плещется адский огонь. Поэтому и глаза у генерала красные, как угли. Увидишь такой взгляд в темноте — и дух вон».
— Это точно, — кивнула Антонина. — У меня от него мурашки по коже бегают! — Она посмотрела на Макса. — Может, снимешь с него фуражку?
— Зачем это?
— Если там дырка, а в дырке адский огонь, тогда это наверняка Чёрный Генерал. И тогда сокровища — наши.
Максим сорвал с плеча лук.
Они выстрелили почти одновременно. Максим сбил фуражку с головы пугала, а красная, с совиным оперением стрела Антонины вонзилась чучелу в грудь.
— Наповал, — сказал Санчо. — Прямо в железное сердце. Конец Чёрному Генералу. И где это ты научилась так метко стрелять?
— Это врождённое, — скромно сказала Тонька. — Оно или есть, или его нет.
Ей не хотелось продолжать разговор на эту тему, потому что на самом деле метила она тоже в фуражку, но стрела почему-то пошла ниже. Поэтому Антонина опустила лук и пошла за стрелой.
Вблизи пугало не казалась таким таинственным и зловещим. Шинель, набитая соломой, нелепо раскинутые руки, верёвочные пальцы… А дырка в днище горшка была, и оттуда торчали пучки сухой травы.
— Никакого адского огня, — разочарованно вздохнула Тонька. — Значит, и никаких сокровищ. А я думала бабушке на день рождения золотые серёжки подарить… — Она вытащила свою стрелу из соломы, повернулась к Максиму. — А где твоя?
— Улетела куда-то… Вместе с фуражкой этого чучела. Чёрт!..
— Значит, победа за мной! — прищурилась Антонина. — По законам военного времени я накладываю на тебя контрибуцию в размере э-э…
— Никаких контрибуций! — отчаянно запротестовал Максим. — Я найду стрелу. Не могла же она провалиться сквозь землю!
— Ещё как могла. — Санчо стоял у распахнутого люка в блиндаж и смотрел в темноту. — Там она. Больше ей негде быть. Полезешь?..
Максим молчал.
— А контрибуция будет такая… — сладко произнесла Тонька. — Подойдёшь к Семёну Семёновичу и скажешь, что его гнедая Звёздочка вовсе не арабских кровей, а обыкновенная деревенская кобыла. А мы посмотрим, что из этого выйдет.
— Ясно что, — буркнул Максим. — Он меня выпорет вожжами. Если я не убегу.
— От судьбы не убежишь, — безжалостно заметила Антонина. — Пошли. Через полчаса начнётся очередная серия «Космических бродяг». Посмотрим — и сразу к Семёну Семёновичу.
Великий Магистр вздохнул, осторожно заглянул в тёмную пасть люка и увидел железные скобы, ведущие вниз, в чрево земли, на самое дно, в лапы чудовищ. А чудовища наверняка уже ждали его там: мол, добро пожаловать, милости просим прямо на блюдо, пожалуйста… Голова у Макса закружилась.
— Я достану стрелу, — не очень уверенно сказал он.
— Как знаешь, — пожала плечами Антонина. — А я пошла. Саня, ты со мной?
Сердце у Санчо разрывалось на части. Конечно, он хотел пойти с Антониной и вместе смотреть про «космических бродяг». В конце концов, разве он не собирается на ней жениться, когда вырастет! И Максим тоже собирается. Только ему сейчас в люк нужно лезть. Вернётся ли?..
— Санька! Что молчишь?!
Санчо посмотрел на Максима.
Тот уже закинул лук за спину и взялся за перекладину. Улыбка у него была какая-то застывшая, совсем не весёлая. На мгновение он замер, а затем отчаянно рванулся вниз, прямо в темноту, только ступеньки заскрипели. У Санчо замерло сердце.
— Максим! — закричал он. — Максим! Вернись, ненормальный!..
Максим послушно замер, почти невидимый в полумраке.
— Возвращайся, — сказал он. — Встретимся на баррикадах. Пока.
И пополз вниз, растворился в непроглядном мраке подземного лабиринта.
