Геннадий Филимонов - На роликах за «Мерседесом»
— Проводи меня, пожалуйста.
Она все еще не решила, что сказать Антону. С одной стороны он уже не маленький мальчик, все понимает, а с другой — разрушать его замечательный мир, где ему все удается, где у него молодые, веселые родители. Где нет серьезных проблем, а есть радостное ожидание какого-то невероятного счастья. Антон словно светился этим чувством, своей влюбленностью в жизнь. За это его и прозвали Тоником.
— Пора, ребята, пора, — стал торопить их подошедший из кухни Виктор. Он поцеловал в щеку Светлану, обнял Тоника и ушел в другую комнату.
— Что-то с отцом сегодня не то, — сказал Тоник и осекся, взглянув на мать. Она смахнула слезу и открыла входную дверь.
— Идем.
Тоник молча вышел за ней. Поведение родителей его озадачило. Тут явно была какая-то тайна. И как всегда от него все скрывают. Как будто он вчера родился. Но лучше самому ни о чем не спрашивать. Нужно подождать, пока мама успокоится, а потом наводящими вопросами все можно будет выведать. Ведь на самом деле его мама ничего скрывать не умеет.
Тоник в душе гордился своими родителями, хоть и старался этого не показывать. Отец был высокий, спортивный и все на свете умел делать. Раньше он столько возился с Тоником, учил кататься на лыжах, коньках, драться по своей особой системе. А сейчас не то. Сейчас папа весь в бизнесе. Зато дома все есть. Хотя, если честно, раньше было веселее.
Тоник искоса поглядел на мать. Идти рядом с ней было приятно. Их все провожали взглядами. Особенно, когда она распускала свои светлые, золотистого оттенка, волосы. Папа называл ее нашим солнышком. А себя вместе с Тоником — подсолнушками.
Они шли быстрым шагом к троллейбусной остановке и не заметили, что следом за ними тронулась припаркованная у них во дворе машина. Это был малиновый «Мерседес» с тонированными стеклами.
За рулем сидел толстяк с короткой стрижкой. Чувствовалось, что в свое время он занимался бодибилдингом. Но строить тело нужно тоже уметь. А он оказался никудышным строителем. Хотя для устрашения обывателей эта гора мяса вполне годилась. Приплюснутый нос, маленькие глазки и торчащие вверх волосы довершали его облик.
На заднем сиденье развалился второй, не менее колоритный тип. Было похоже, что он не доверял своему телу. И оно отвечало ему тем же. Оно подводило его в самые ответственные моменты, поэтому он и пользовался услугами своего напарника. Зато голова его работала за двоих, но преимущественно в криминальном направлении.
Большинство людей он презирал, но особенно тех, кого ему удавалось обмануть. Он, бывший гуманитарий, плетя словесные кружева, мог заморочить голову любому. Но в конечном счете у него могло быть в жизни все, кроме счастья. Потому что счастливым он чувствовал себя в единственный наикратчайший миг, когда облапошенная жертва, вдруг осознав всю глубину пропасти, куда она уже летит, теряет разом свой самодовольный вид и становится беззащитным, униженным существом, умоляющим о пощаде.
Похоже, что даже солнце не очень охотно касалось его лучами. Он был длинный, худой и бледный. В школе его за глаза называли Глист, но если он слышал эту кличку за своей спиной, то бросался на обидчика с любым предметом, который был у него в это время в руках. Кусался, царапался, бился в истерике. В общем, связываться с ним было себе дороже.
Сейчас он гордо носил кличку Раф. Это было уменьшительное от Рафинада. Как будто бы и сладкий, а много не съешь, тошнить начинает. Дольше всего с ним мог общаться только Слон, сидящий сейчас за рулем, да и то только потому, что пропускал мимо ушей все, что не касалось его личных потребностей. А он любил хорошо поесть, поспать, иметь побольше денег и болтать о девчонках. На эту тему он мог говорить бесконечно. Хотя все нормальные девушки его общества старательно избегали. И это было его личной трагедией.
Они ехали за троллейбусом до самого Белорусского вокзала. Увидев, что Тоник с мамой выходят, они оставили машину напротив цветочного базара и поспешили за ними.
Слон, как ледокол, раздвигал людской поток грудью, а Раф семенил сзади, стараясь держаться в его кильватере.
Светлана с сыном прошла мимо метро и свернула к поездам.
— Ты видишь, Слон! — прыгал от возбуждения Раф. — Слинять хотят, гады.
Еще в троллейбусе Светлана обратила внимание на странный «Мерседес», не решающийся пойти на обгон, а когда из него вылезли два омерзительных типа и побежали за ними, все окончательно стало ясно. Решение она приняла мгновенно — главное, отправить подальше от Москвы Антона, а от них она как-нибудь отвяжется. Вокруг ведь люди. И еще только девять часов вечера.
Хорошо, что она еще в троллейбусе успела сказать Антону об истинной цели их прогулки и отдала ему часть денег. Теперь оставалось только скорректировать первоначальный план.
— Антошка, — стараясь говорить мягко и убедительно, начала она. — Придется тебе ехать к бабушке одному. А я поеду завтра.
Тоник, удивленный уже в который раз за сегодня, ждал объяснений.
— Понимаешь, мне нужно поговорить с отцом, — попыталась она на ходу придумать убедительную версию.
— Ты сейчас поедешь домой? — прямо спросил Тоник.
— Нет, нет, домой нельзя, — проговорилась она. — Не то чтобы нельзя, просто папа уже едет на дачу, да и мне там нужно кое-что забрать. Мы с ним увидимся на даче.
— Так давай я тебя провожу до дачи, а завтра поедем вместе, — предложил Тоник самый разумный вариант.
— Нет, это исключено. Ты должен уехать сегодня. И даже не думай спорить, — категорично прибавила она.
— Я не спорю, мам. Я просто хочу понять, что все-таки случилось. Вы сегодня с отцом какие-то странные.
— Я потом тебе все объясню. Очень подробно. А сейчас я тебя прошу сделать то, что необходимо и пока меня ни о чем не спрашивать. Я тебя очень люблю. И папа. Будь умницей, ладно?
Они уже подошли к предпоследнему вагону, рядом с которым стояла только одна проводница.
— Девушка, я вас умоляю, — она быстро засунула проводнице в карманчик деньги в сумме, превышающей двойную стоимость билета. — Довезите моего мальчика до Витебска. У меня просто чрезвычайные обстоятельства.
— Хорошо, иди во второе купе, — быстро сказала проводница, подтолкнув Антона. — А вы оставайтесь здесь.
— Антон, зайди в купе и не высовывайся. Дай я тебя поцелую. — Она чмокнула его в щеку. — Все, иди, — и резко повернувшись, пошла к началу перрона.
К ней уже пробирались сквозь толпу двое мужчин. Раф решил подойти к ней сразу.
— Вы, простите, не жена Виктора Ивановича будете?
— Жена, — остановилась Светлана.
— Вас невозможно не узнать, потрясающие волосы, — и он любезно обнажил зубы.
«Улыбка гиены», — подумала она.
— Виктор Иванович попросил нас по старой дружбе подбросить вас до дома. Он говорил, что вы будете провожать сына? — и он завис над ней вопросительным знаком.
— Уже проводила, спасибо. Так вы на машине? Это замечательно. Тогда поехали, — попыталась она выиграть время.
Она взяла их под руки и повела подальше от вагона с Антоном.
— А вы хорошо знаете Виктора?
— Ну, еще бы, чуть ли не с детского сада, — обрадовался возможности поговорить Раф. — Нас было три лучших друга, три мушкетера…
Он показался ей слишком прост, чтобы его бояться, поэтому она села с ними в машину. И только, когда «Мерседес» со свистом пролетел мимо ее дома и она ощутила острый металлический предмет, уткнувшийся ей в бок, то поняла, что ошиблась.
— Шуметь не нужно, — почти пропел ей на ухо Раф. — Как только твой муж должок уплатит, вернешься домой целенькая. Если будешь паинькой.
Она не ответила. Ситуация превратилась в неуправляемую. Двое бандитов увозят ее в неизвестность и об этом никто ничего не знает.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Был только один человек, который видел похитителей Светланы. Это Тоник. Когда поезд тронулся, он подошел к окну в коридоре, чтобы махнуть маме на прощанье рукой, и увидел ее удаляющуюся спину. Это уже было странно. Причем уходила она в сопровождении двух незнакомых мужчин.
Тут было о чем задуматься. Тоник вернулся в купе и, завалившись на мягкий кожаный диван, попытался сопоставить факты.
Сначала все шло как обычно. Мама звала его ужинать. Потом появился отец и сразу все изменилось. Мама, забыв об ужине и ничего не объясняя, потащила его на поезд. Отец был чем-то сильно расстроен, хотя еще вчера веселился, как никогда. Говорил, что через неделю купит «девятку». Значит, он надеялся хорошо заработать. И сделка сорвалась. Вот в чем дело. Осталось разобраться в том, зачем мама собиралась так поздно ехать с отцом на дачу. И тут Тоника словно осенило — дома стало находиться опасно. Все сразу встало на свое место. И его отправка к бабушке, и желание отца с матерью уехать так поздно на дачу. Непонятно было только, почему мама передумала ехать в Витебск и кто эти люди, с которыми она ушла.
