Кэролайн Кин - Дело о художественном преступлении
— В нашей электросети была небольшая неисправность, — нашелся Шоун. — Это вызвало небольшое возгорание, но все исправили. А рыба… да, это было неприятно. Посетитель так заказал ее. Он вообразил, что может есть самую острую пищу. Боюсь, что он получил жестокий урок, — быстро проговорил Шоун.
Нэнси показалось, что он очень нервничает, но Фелицию, видимо, удовлетворило его объяснение. Она вздохнула немного свободнее.
— А что случилось с моими картинами?
— С картинами… — замялся Шоун. — Ах да, я отдал их в мастерскую, чтоб их вставили в рамы. Плакаты, которые вы видели в зале, висят там временно, пока я не забрал назад произведения Спациенте.
Фелиция колебалась.
— Полагаю, вы дали исчерпывающие объяснения, но все же…
— У меня появилась потрясающая идея, — прервал ее Шоун. — Почему бы не перенести этот торжественный ужин в ваш дом? Мы сможем установить навесы и накрыть столики у вас на лужайке. Я тщательно за всем прослежу.
— Это было бы удобно, — медленно произнесла Фелиция. — И, полагаю, было бы трудно снять другое помещение, когда осталось так мало времени.
— Я знал, что вам понравится эта идея, — воскликнул Шоун, одарив Фелицию ослепительной улыбкой. — Мы все установим и будем готовы завтра к семи часам вечера.
— Аукцион начинается в девять, — напомнила ему Фелиция. — Отсрочки быть не может. Сотрудники моей охраны закроют все входы и ровно в девять спустят рубин вниз.
— Все будет точно, как часы, — заверил ее Шоун.
— Надеюсь, — вздохнула Фелиция. — Но я все же очень хочу, чтобы все увидели произведения Джозефа. Вы позволите мне на время взять картины из ресторана? Всего на один вечер?
— Ах, госпожа Уэйнрайт, извините, — воскликнул Шоун. — Я отослал картины одному замечательному мастеру в Чикаго. А его мастерская в выходные закрыта.
— Вы отослали все семь? — Фелиция нахмурилась, увидев, что Шоун кивнул. — Ладно, у меня дома есть две картины, — сообщила она. — Джозеф дал мне зимний пейзаж, он закончил его сегодня утром.
— А Августе Спациенте их еще у вас не просил? — поинтересовалась Нэнси. Фелиция расправила плечи.
— Собственно говоря, он уже поджидал меня около дома, когда я возвратилась из Культурного центра. Но я отказалась отдать ему картины.
— А мне казалось, что вы согласились отдать их ему, — заметила Нэнси. Фелиция смутилась.
— Увы, я передумала. Этот человек вполне может подождать двенадцать часов. А для Джозефа это будет большая победа. Он поддался давлению своего дяди и согласился отдать ему картины, не зная того, что в самом ближайшем будущем их увидят настоящие ценители живописи.
— Джозеф Спациенте не похож на человека, на которого легко можно надавить, — скептически обронила Нэнси.
— Этот Августе может надавить на кого угодно, — возразила Фелиция. — Сегодня он был гораздо менее обаятелен. Терпеть не могу настырных людей.
— Да, я понимаю, что вы имеете в виду, — подхватил Шоун. Фелиция кивнула.
— Представляете, Августе хотел прийти на званый ужин, чтобы следить за своими картинами. Но я решительно ему отказала. Боюсь, я сказала ему, что повешу новую работу Джозефа здесь, в ресторане, так что не удивляйтесь, если он явится ее охранять. Теперь, конечно, ее здесь не будет, раз уж мы переносим ужин ко мне, но…
Нэнси поняла, что должна предупредить Фелицию.
— Послушайте, госпожа Уэйнрайт, — обратилась она. — На вашем месте я бы остерегалась Августе Спациенте. Он, кажется, готов на все, лишь бы заполучить эту картину. Если вы сообщите о нем вашей охране, они смогут позаботиться о том, чтобы завтра вечером он держался подальше от ваших владений.
— Как? Вы полагаете, он намеревается украсть картину? — спросила Фелиция, округлив глаза от удивления.
— А возможно, он охотится за рубином, — предположила Нэнси.
Фелиция уверенно улыбнулась.
— Этот рубин никто не сможет заполучить, моя дорогая. Моя система охраны надежна, и об Августе Спациенте не стоит беспокоиться. Он просто жадный настырный старик. Но я благодарю вас за вашу заботу.
Шоун проводил Фелицию к стоянке перед рестораном, где ее поджидал шофер в роскошном лимузине.
— Это был почти конец, — сказал Шоун, вернувшись в кабинет. — Прямо не верится, что она чуть не отменила этот ужин.
— А вы очень находчивы, — похвалила его 1Нэнси.
На лице Шоуна появилось виноватое выражение.
— Вы, наверное, думаете, что я ужасный враль. Но, поверьте мне, я сражаюсь здесь не на жизнь, а на смерть.
— Но разве так легко будет устроить этот ужин в ее поместье? — спросила Нэнси. Шоун пожал плечами.
— Это лучший способ обезопасить себя от новых неприятностей. Всех официантов я приглашу на этот вечер из агентства по временному найму. Так что, если здесь кто-то собирается навредить мне, его там не будет. К тому же, даже если подложат бомбу в посудомоечную машину или еще что-нибудь, на ужине это не отразится. Да и пришлось бы закрыть ресторан для прочих посетителей в субботу вечером. А так я смогу не закрывать «Аризона-Хаус» и заработать еще немного денег.
— В этом есть смысл, — согласилась Нэнси. — Кстати, вы в последнее время разговаривали с Лорин?
Шоун отрицательно покачал головой, и Нэнси рассказала ему о звонке из «Сен-Тропеза», записанном на пленку в квартире Лорин.
— Не думаю, чтобы Лорин так предала меня, — возразил Шоун. — Но я уже ошибся в отношении Джека, так что Бог его знает…
— Шоун, — тихо обратилась к нему Нэнси, — я говорила с Джеком. Есть вещи, которые вы должны знать. — И девушка осторожно сообщила Шоуну о тех обвинениях, которые выдвинул Джек в адрес его отца.
Шоун тяжело опустился в кресло.
— Знаете что? Меня это не так уж удивило. У отца, казалось, всегда было больше денег, чем у Джека. Становясь старше, я часто спрашивал себя, почему это так. И решил, что Джек просто истратил все свои деньги.
— Простите, — извинилась Нэнси.
— Это, конечно, невеселые новости, но меня они не убили. Мы с отцом никогда не были близки, — произнес Шоун и умолк. — А Джек объяснил вам, зачем ему понадобились те треугольники из картин? — снова заговорил шеф-повар.
— Картины изрезал кто-то другой, — напомнила ему Нэнси.
— Вы хотите сказать, что в этой колоде чужая карта? — нахмурился Шоун.
— Есть тот, кто изрезал картины, и есть Августе Спациенте. Две карты из другой колоды, — сказала Нэнси.
— Вы не могли бы сделать мне одолжение, Нэнси? — попросил Шоун. — Я хотел бы, чтобы вы завтра здесь поработали.
— Конечно, — согласилась Нэнси. Шоун вздохнул с облегчением.
— Я нервничаю оттого, что придется оставить ресторан в субботу без присмотра, но я должен быть на приеме у госпожи Уэйнрайт. Мне было бы спокойнее, если бы вы присмотрели за «Аризона-Хаус».
— Не беспокойтесь, я приду, — заверила его Нэнси.
Вечером Нэнси рано ушла к себе в комнату — последние дни так вымотали ее. Но, даже выключив свет, она не смогла сразу уснуть. Она все думала и думала об этом деле. Здесь должна быть ниточка — нечто, что связывает воедино обоих Спациенте, картины и Фелицию Уэйнрайт. Но как обнаружить эту связь?
В субботу утром Нэнси поехала в ресторан «Сен-Тропез». Она хотела поговорить с Эдвардом, с тем человеком, который звонил Лорин. Может, ей удастся выяснить, как Лорин связана с «Сен-Тропезом».
На стоянке возле ресторана было очень много машин. В дверях ресторана Нэнси чуть не столкнулась с Лорин.
— Что ты здесь делаешь? — сердито спросила Лорин.
— Обедаю с подругой, — ответила Нэнси. — А что вы здесь делаете?
— Не твое дело, — огрызнулась Лорин и прошла мимо. Нэнси видела, как официантка села в машину и выехала со стоянки.
Войдя в шикарный ресторан, Нэнси спросила Эдварда, но ей ответили, что его нет. Раздосадованная, Нэнси отправилась домой.
«Все же это не пустая трата времени», — размышляла Нэнси, ведя машину. Теперь у нее было доказательство, что Лорин действительно связана с кем-то в «Сен-Тропезе». К сожалению, ей не удалось найти ничего, что связывало бы Лорин с картинами Спациенте.
Во второй половине дня, перед тем как идти на работу, Нэнси опять размышляла о картинах. Эти пейзажи были главной связующей нитью между всеми известными ей действующими лицами. Их жаждал получить Августе. Они нужны были и Фелиции, и сейчас в ее доме висели две картины Спациенте. И опять-таки его картины были изрезаны в «Аризона-Хаус», ставшем объектом многих неприятностей.
Вспомнив свое посещение Культурного центра, Нэнси задумалась о Джозефе. Он написал зимний пейзаж за одно утро. У Нэнси было ощущение, что искусство — не его стихия. Гораздо более вероятно, что после неудачного ограбления банка он жаждал похитить знаменитый рубин «Глаз дракона».
Нэнси нахмурилась. Джозеф участвовал в ограблении банка, и при этом была отключена сложнейшая система сигнализации. Если бы он был на свободе, он вполне мог оказаться сегодня вечером в особняке Фелиции Уэйнрайт.
