Артем Кораблев - К черту в гости
Стараясь по-прежнему не шуметь, Сема и Лыков скрылись за ближайшими елками. Костя остался один.
Глава XI В ПЛЕНУ
Он и не думал кричать. Потому что сначала, когда железная лапа тисками сдавила ему горло, он просто не мог этого сделать, а потом, когда увидел на мгновенье у себя перед носом стальное жало ножа, очень быстро сместившееся под ухо, ему кричать расхотелось вовсе. Он только видел и слышал.
Видел испуганные лица Кости и Лыки. Слышал отчаянный Серегин крик. Видел в момент озверевшую физиономию Семы. Слышал треск сучьев, когда похититель продирался в чащу, уволакивая его за собой. Затем рокот короткой автоматной очереди. И еще одной — длиннее. И когда он уже ничего не видел, кроме еловых лап, колышущихся перед самым носом и больно стегающих по лицу, — еще два выстрела. И тут же впервые раздался чужой голос, голос его похитителя.
— Ах ты, гнида! — выругался он.
И вслед за этим его утащили под землю.
— Сиди молча, салажонок, если жить хочешь, — сказал тот же голос, хватка на горле ослабла, и Женька лягушкой шлепнулся на холодный земляной пол. Последний луч света погас. Незнакомец закрыл вход в землянку. Затем щелкнула зажигалка, и Женька увидел его лицо с зажатой в зубах сигаретой. Рожа была не из приятных. Грубая, небритая, с коротким тупым носом, выступающими скулами и тонкими губами. Губы жадно затянулись и исчезли во тьме. Зажигалка погасла.
Тогда в душу закрался страх. Страх беспомощности. Тот страх, который рождается от того, что ты чувствуешь себя полностью в чьей-то власти.
Женька лежал молча, только сменил позу, повернулся на бок. Молчал и тот, что сидел с ним рядом и курил сигарету.
Потом над головой послышались шаги. Женька почувствовал, что его похититель весь напрягся в кромешной тьме. Луч дневного света разрушил ее, ворвавшись через открывшийся сверху люк.
— Ку-ку, — тихо сказал чей-то голос.
— Ныряй скорей, кукушка, — отозвался Женькин похититель, — а то докукуешься. Получишь пулю в зад, пистолет-то у них остался.
— Это я уже понял, — еще один неизвестный, гремя оружием, спрыгнул под землю, и снова наступила темнота.
— Где они? — спросил голос похитителя.
— А я откуда знаю, они тоже затаились.
— Ну ты бы поискал.
— Сам и ищи, в меня уже стреляли.
— Сал-лаги, — зло сказал похититель.
— Только не этот здоровый. Я бы не хотел с ним иметь никакого дела.
— Придется, — угрюмо буркнул похититель. — Эй, салажонок, он у вас кто?
Женька понял, что его спрашивают про Сему.
— Инструктор, — ответил он в темноту.
— Инструктор-конструктор, — презрительно процедила темнота. — Чего вы сюда полезли?
— Значит, надо, — ответил Женька.
— Я те щас башку отверну к черту, узнаешь, чего тебе надо. Отвечай, когда тебя спрашивают.
Женька молчал.
— Ну? — грубо спросил голос.
— Баранки гну, — ответил Женька.
— Ах ты, поганец, — зашевелился в темноте спрашивающий, это был похититель.
— Витек, Витек, — остановил его второй, — полегче.
— Полегче, — остался на месте Витек, — топить таких надо.
— Еще успеем, — успокоил его второй. — Ты лучше скажи, долго сидеть-то тут будем?
— Еще с полчасика.
Вновь щелкнула зажигалка и высветила волосатую лапу с участком пятнистого обшлага и часами. Похититель замечал время.
Эти отмеренные полчаса в темноте землянки незнакомцы тихо и лениво перебрасывались непонятными Женьке фразами, вроде:
— Сколько еще волынить?
— Макс обещал две недели.
— Уже пошла третья.
— Жди, он слов на ветер не бросает.
— Понятно, сам заинтересован.
— Побольше нашего.
Через полчаса они вышли на свет Божий. Сначала вылез тот, что пришел позже с оружием. Затем похититель выпихнул Женьку, потом вылез сам.
Здесь Женька наконец рассмотрел незнакомцев. Как он и предполагал, это были двое из тех троих, что он видел на острове за болотом. Детина в маскировочном комбинезоне и невысокий, что шел самым последним с карабином.
Карабин и сейчас был при нем. Автомат же он передал верзиле со словами:
— Держи свой «шмайсер».
Витек повесил немецкий автомат поперек живота и окончательно стал похож на немца, шагнувшего сюда, в Чертов угол, прямо с экрана из фильма про Великую Отечественную. Даже напялил на голову фуражку с кокардой, на которой орел держал в когтях свастику.
«Откуда это у них? — терялся в догадках Женька. — Из блиндажа, что ли?» По крайней мере это было единственным разумным объяснением, которое он мог себе представить. Удивительно, но все было новеньким. На автомате не то что не было ржавчины, но даже царапин, а форму будто недавно пошили. Только верзила успел ее уже основательно вымочить в болоте и вывалять в грязи.
Они возвращались в Чертов угол не тем путем, которым Женька проник туда вместе с Лыкой. Шли все время через лес, далеко оставив позади протоку. Как видно, места были уже хорошо знакомы его похитителям. Наверное, они отыскивали какие-то только им известные метки. Потому что, по Женькиному понятию, заблудиться без компаса среди совершенно одинаковых еловых зарослей — раз плюнуть. А Женька в Узорове слыл за грибника и умел ориентироваться в лесу.
Неожиданно они вышли прямо к болоту. Женька узнал место, как раз здесь они сегодня утром вышли по болотным меткам. Он узнал его по осине, стоявшей на самом краю леса.
Не останавливаясь, верзила уверенно полез в трясину. Шедший сзади коротышка, даже на полголовы ниже Женьки, подтолкнул его дулом карабина к краю болота. Женька послушно шагнул в холодную жижу.
Туман рассеялся, и вешки были видны хорошо. Очень скоро они достигли берега острова. Женьку в молчании провели мимо блиндажа, из которого Лыка стибрил пистолет. Еще несколько сотен метров прошли по острову. За все это время Женька не увидел ни одного живого дерева. Остров и в глубине был абсолютно мертвым. Чертов угол. И вот, миновав еще несколько деревьев, на одном из которых все-таки еще сохранились чахлые остатки хвои, они подошли к маленькой избушке. «Ей только курьих ножек не хватает, — подумал Женька. — Самое подходящее место для хаты Бабы Яги».
Верзила достал из кармана ключ, отпер им здоровенный и не в пример автомату ржавый амбарный замок. Все они вошли внутрь.
В сумраке помещения кто-то завозился.
— Зде-е-есь, — удовлетворенно протянул Верзила, — иди, Мессер, глянь, не пробовал ли он развязаться. — Маленький «карабинер», которого назвали Мессером, прошел в дальний угол единственной комнаты избушки. Там между изголовьем одной из лавок (их было две, по стенам друг против друга) и небольшой развалюшной печкой кто-то лежал.
Мессер склонился над ним. Поправил веревки.
— Нет, — сказал он, — вроде и не пробовал.
— Ослабьте маленько, мужики, — жалобно взмолился лежавший, — руки-ноги затекли.
— Это можно, — щедро и даже почти добродушно ответил ему здоровенный Витек. — Пока мы здесь, можно и ослабить. Только мы сначала вот его свяжем. Мы тебе товарища привели, чтобы скучно не было, — пояснил он.
Витек шумно повалился на одну из лавок, дальнюю от связанного, снял с шеи автомат и положил его рядом на пол.
— Мессер, свяжи ты салагу. У тебя лучше получается, — тем же добродушным тоном обратился он к своему приятелю.
Маленький подошел к Женьке и затолкал его в угол рядом с уже связанным пленником. Женька узнал и его, это был тот самый, в болотных сапогах, что шел между Витьком и Мессером, когда они с Лыкой впервые увидели хозяев Чертова угла.
Мессер заставил Женьку сесть на пол и туго скрутил его ноги толстой веревкой, руки пока оставил свободными.
— Сиди спокойно, — серьезно сказал он, — тогда хуже не будет.
Затем он развязал связанные за спиной руки второго пленника.
— А ноги? — спросил тот, разминая затекшие кисти.
— Потерпишь, — ответил Мессер. Витек развалился на лавке, а его товарищ засуетился по избе, явно собирая на стол. Он сразу извлек откуда-то недопитую бутылку водки и банку консервов. У Женьки заурчало в животе. Он не ел ничего, кроме ягод, уже третьи сутки. Чтобы отвлечься, Женька стал рассматривать убранство избушки.
Кроме двух лавок и печи, в ней еще по центру стоял самопальный грубый стол. На стенке висела видавшая виды двустволка. По углам валялся всякий хлам: какие-то наполовину пустые мешки, консервные банки, лопаты, немецкая каска времен все той же войны, старые стоптанные сапоги, такие же валенки и тому подобная дрянь.
Между тем Мессер открыл консервную банку, обострившимся от голода обонянием Женька почувствовал — тушенка.
— Мужики, — опять взмолился Женькин товарищ по несчастью, — дайте пожрать. Вторые сутки маковой росинки во рту не было.
— Зачем убегал? — сурово спросил Витек, не трогаясь с места.
