Лилиан Браун - Кот, который был почтмейстером
– Сделайте потише! – заорал Квиллер. – Рвет перепонки!
– Бросьте им рыбью голову, и они заткнутся, – проревел Берч. – Ба-а-а!
Квиллер потянулся к панели управления:
– Если хотите знать, Берч, мне эта штуковина тоже действует на уши.
Миссис Кобб отвела его в прачечную.
– Не расстраивайте его, мистер К., – шепнула она. – Берч такой ранимый, а мы ведь с вами хотим, чтобы он поработал у нас,
В последующие несколько дней Берч регулировал звук приемника в зависимости от количества съедаемой пищи, комплиментов миссис Кобб и выпитого пива. Вой инструментов заставлял котов плотно прижимать уши, но Квиллер философски воспринимал хаос как неизбежные издержки прогресса.
В тот день, когда Милдред Хенстейбл приехала, чтобы осмотреть дом, они начали экскурсию с гаража, где медлительный маляр опрыскивал стены краской мохаве беж. Прокладывая себе путь между ведрами, лестницами, брошенными тряпками, они вошли в помещение, которое когда-то занимала Дейзи.
При виде него у Милдред перехватило дыхание.
– Это же замечательно! Какая сила! Сикстинская капелла бедной девочки! – На её глазах выступили слезы. – Печальное маленькое создание! Интересно, вернётся ли она когда-нибудь?
Квиллер в раздумье побарабанил пальцами по усам:
– Если откровенно, я начинаю сомневаться, что она жива.
– Что вы хотите сказать, Квилл?
– Мы не знаем, покидала ли она город вообще, не так ли?
– Вы подозреваете… что-то ужасное?
– Не знаю. Это всего лишь предчувствие, но довольно сильное.
Как он мог ей рассказать о подрагивании верхней губы и о музыке, звучащей в ушах?
– Пойдёмте в дом, Милдред, и вы расскажете о встрече с матерью Дейзи.
Повернувшись, они увидели степенного Стива, который стоял в дверях и тряс головой:
– Очень жаль, что придется красить эту комнату Это всё она сама сделала? Сумасшедшая Дейзи! Так мы её звали в школе.
– Идите назад и продолжайте красить, – Квиллер дружески похлопал его по плечу. – «Ни пузырей, ни подтёков, ни подтирок…»
Затем он с мастерством профессионального гида провел Милдред по дому.
– Напротив камина вы видите горку, флорентийская мозаика, конец семнадцатого века. Письменный стол времён Регентства, акация со вставками королевского дерева… – Миссис Кобб неплохо натаскала его.
– Вот это искусство! Вот это великолепие! – восклицала Милдред. – И ведь никто не подозревает, что такое можно увидеть в Мускаунти.
– Да, мало кто знает, что хранит в себе этот дом. Клингеншоены никогда не приглашали гостей, хотя у них залежи фарфора и серебра… Хотите выпить?
– У вас есть сок?
Он налил в бокалы белого виноградного сока из запасов Коко, и они отправились в солярий, где Милдред покритиковала мраморные скульптуры. Стояла умиротворяющая тишина. Лишь иногда слышалось: «Ба-а-а!» Берч выключил радио и пил пиво на кухне. Либо миссис Кобб, потерпев сокрушительное поражение, сдалась в плен, либо она была великим стратегом. Работа была сделана, и сделана хорошо.
– А сейчас, – обратился Квиллер к Милдред, – расскажите мне о миссис Малл.
– Она встретила меня абсолютно трезвой и весьма дружелюбно настроенной. Я передала ей ваши слова, и, когда упомянула о золотом украшении, она заметно оживилась.
– Есть у неё какие-нибудь известия о дочери?
– Нет, но выяснилось кое-что интересное. Она также получила открытку – сразу после того, как Дейзи уехала. Что-то вроде: «Еду во Флориду… Никогда не вернусь… Забудь обо мне… Ты никогда не любила меня». Делла очень сокрушалась по этому поводу.
– Вы видели открытку?
– Она не сохранилась. И естественно, Делла не помнит ни какой был штемпель, ни какой был почерк, ни даты. С тех пор прошло пять лет, и она всё это время находилась под газом.
Квиллер сказал:
– Я побывал в полицейском участке и познакомился с шефом полиции Броуди. Приятный парень, очень общительный. На Дейзи ничего нет: ни арестов, ни жалоб. Я назвал ему число, когда она уехала из города, но в то время никто не заявлял о пропаже людей.
– Мне как-то легче оттого, что полиция не держит её на заметке. Она не была плохой девчонкой, но к ней относились с предубеждением. Она приходила в школу чуть не в лохмотьях. Я держала в классе несколько старых платьев Шарон и заставляла Дейзи надевать их. Вчера проглядела старые школьные ежегодники12 и не нашла там её фотографии, хотя она училась второй год, когда бросила школу. Должно быть, у бедняжки не нашлось денег, чтобы сфотографироваться. В ежегоднике написано понемножку про каждого, так вот: Дейзи однокашники предрекали выгодный брак. Не уверена, по-доброму или со зла.
– Думаю, надо завтра заехать к миссис Малл, пока она в хорошем расположении духа.
– Надо. Она живёт в старом трейлере с большой маргариткой на двери.
– Минутку. Я хочу кое-что показать.
Он принёс из кладовки фирменный пакет от Ланспиков с детским приданым.
Милдред внимательно рассмотрела каждую вещь.
– Вещички не от Ланспиков. Это ручная работа. И выглядит так, будто все это сделала Делла.
– Значит, она знала, что Дейзи беременна? Тогда, может, что-то и прояснится. Подождём до завтра.
Утром Квиллер случайно услышал разговор, который натолкнул его на одну мысль. Берч, вновь приступивший к работе, завтракал на кухне с миссис Кобб и рассказывал о кулинарных изысках закусочной «Грозный пёс»: солонина с тушёной капустой как особое блюдо по вторникам, хот-доги с чили – по средам… Квиллер решил пригласить Деллу Малл на ланч. Женщинам это нравится. За едой они становятся разговорчивее и дружелюбнее. Делле «Грязный пёс» наверняка покажется верхом роскоши, haute cuisine13.
Положив золотой браслет в карман, взяв чемодан и картонку Дейзи, Квиллер сел в машину и отправился в Димсдейл. На полпути он включил радио, чтобы послушать двенадцатичасовые новости, передаваемые местной радиостанцией: «…вы сэкономите деньги, покупая вещи высшего качества у Ланспиков. А сейчас основные новости… Мэр Пикакса уверил местных коммерсантов, что в деловом центре ещё до наступления зимы будет устроена дополнительная автостоянка. Произнося речь в Торговой палате, мэр Блайт пообещал, что строительство автостоянки завершится прежде, чем залетают "белые мухи"…
…Ресторан объявил о намерении увеличить число посадочных мест на пятьдесят процентов и персонал на семь человек. Отто Геб, владелец ресторана, рассказал об этом корреспонденту нашей радиостанции.
…Сегодня рано утром в Димсдейле обнаружен труп женщины. Его нашли в трейлере, который служил ей домом. Тело Деллы Малл, сорока четырёх лет, было обнаружено соседом, который зашёл одолжить сигареты. Коронер отнёс смерть на счёт злоупотребления алкоголем и наркотиками, руководствуясь заключением доктора Барри Уиммса.
…А сейчас…»
ВОСЕМЬ
– Когда же вы приготовите свои знаменитые макароны? – спросил Квиллер у миссис Кобб, когда они ожидали Пенелопу Гудвинтер, собиравшуюся отвезти их на заседание городского совета.
– Как только найду подходящий сыр. Это должен быть зрелый чеддер, как вы знаете. Кстати, я забыла передать, вам звонила женщина, она хочет встретиться с вами. Я сказала, чтобы она позвонила завтра. Вопрос касается Дейзи, сообщила она.
– Она представилась?
– Тиффани Троттер вроде бы, но я не уверена. Голос показался мне молодым.
Миссис Кобб была одета в неглаженый розовый брючный костюм, а Квиллер накинул блейзер поверх клубной рубашки. Пенелопа прибыла в светло-коричневом «БМВ». На ней был хрустящий льняной костюм в лиловато-розовую полоску, лиловато-розовая блузка и такого же цвета жемчуга. Мягко, но настойчиво она попросила миссис Кобб занять место сзади.
– Вернулся мой брат, – обратилась она к Квиллеру, – и мы обсуждаем организацию фонда Клингеншоенов. Все приветствуют ваше благородное начинание. Я никогда не видела такого мира в городе. Обычно у нас процветают интриги. Козни строят даже вокруг цветочных вазонов на Мэйн-стрит.
Здание городского совета с его башнями напоминало средневековый замок. Не хватало только подъёмного моста и рва. Вместе с автостоянкой, пожарной частью, полицейским управлением и гаражом для машин «скорой помощи» оно занимало целый квартал чуть в стороне от Мэйн-стрит.
В небольшом зале на возвышении за длинным столом кроме мэра Блайта восседали остальные члены совета. К удивлению Квиллера, двоих из них он знал. Вечно хмурую Аманду и вечно встревоженного мистера Купера. Все десять рядов для публики были заполнены, за исключением трёх мест впереди. Пенелопа не преминула сесть между Квиллером и домоправительницей.
