Роберт Стайн - Игра в невидимку
— Вы меня слышите? — прокричал я. — Пожалуйста, кто-нибудь… погасите свет! Верните меня!
Я видел их всех. Но в клубящихся волнах света они казались размытыми силуэтами. И похоже, они и вправду меня не слышали.
Потом одна тень стала четче. Кто-то подошел к зеркалу. Это была моя мама. Она обошла зеркало кругом.
— Как же так? Мы даже не знали, что здесь есть эта комната. И откуда взялось это старое зеркало? — спросила она с явным недоумением.
Она стояла так близко ко мне.
Они все стояли так близко…
И в то же время они были так далеко.
— Верните меня, пожалуйста! — закричал я. И напряг слух в ожидании ответа.
Но ответа не было.
Я отпустил раму, и меня потащило куда-то в слепящий свет.
— Мама, я здесь. Ты меня слышишь? Сделай хоть что-нибудь. Пожалуйста.
Я уже не чувствовал своего тела. Я был легким, как перышко. Меня вынесло прямо на зеркало.
Я почувствовал, как мои ноги отрываются от пола.
Я весь был охвачен желтым сиянием.
Меня несло прямо на зеркало. Прямо на свет, отраженный в стекле.
И этот свет тянул меня к себе. Все ближе и ближе.
А потом он втянул меня в зеркало.
Я сразу понял, что я оказался внутри. С той стороны зеркального стекла. В вихре размытых красок. Среди странных зловещих теней, которые плыли и колыхались, как будто все происходило под водой.
И я плыл сквозь эти сверкающие осколки красок и форм — прочь от друзей, прочь от мамы, прочь от маленькой комнаты на чердаке.
К самому центру зеркала.
К самому центру этого зыбкого мира дрожащего света.
— Помогите! — закричал я. Но мой голос увяз в этих размытых пятнах.
— Верните меня! Верните!
Я кричал во весь голос, но даже сам едва слышал себя.
Я погружался в зеркало. Все глубже и глубже.
Разноцветные пятна остались где-то позади. Теперь меня окружали серые и черные силуэты. Здесь было холодно. Такой же холод я чувствовал, когда прикасался к зеркалу.
А потом исчезли и серые и черные цвета. Теперь все было белым. Ослепительно белым.
Я смотрел прямо перед собой. Я уже больше не кричал. Мне было так страшно, что я даже не мог выдавить из себя ни звука. Этот холодный и белый мир действовал на меня завораживающе.
— Привет, Макс, — окликнул меня знакомый голос.
Я испуганно вскрикнул, сообразив, что был там не один.
23
Я попытался хоть что-то сказать, но не смог. Меня как будто парализовало от ужаса.
Он подошел ко мне быстро, бесшумно сквозь холодную белизну Зазеркалья. Он улыбался мне. Очень знакомой улыбкой.
— Ты! — выдавил я.
Он приблизился ко мне.
Я смотрел на него и не верил своим глазам.
Я смотрел на себя. Это был я. Я улыбался себе. Эта улыбка была такой же холодной, как и стекло, которое нас окружало.
— Не бойся, — сказал он. — Я твое отражение.
— Нет!
Его глаза — мои глаза — буквально впились в меня жадным, голодным взглядом. Так голодный пес смотрит на мозговую косточку. Его улыбка сделалась еще шире. Еще страшнее. Я закричал.
— Я ждал тебя, — сказало мое отражение, глядя мне прямо в глаза.
— Нет!
Мне все-таки удалось отвести взгляд. Я понял, что надо выбираться отсюда. Во что бы то ни стало. Я сорвался с места и побежал.
Но тут же остановился, увидев лица, которые проявились из белого света. Испуганные лица с глазами, исполненными неподдельной боли. Их было много. Несколько дюжин. Лица из кривых зеркал. С неестественно огромными глазами и крошечными, страдальчески сжатыми ртами.
Одни лица, без тел. Их широко распахнутые глаза смотрели прямо на меня. Крошечные рты двигались, как будто пытались мне что-то сказать. Словно звали меня. Предостерегали. Говорили мне, чтобы я бежал отсюда. Кто они, эти люди? Чьи это лица?
Как они оказались в зеркале? И почему эти странные, искаженные лица такие печальные? Почему столько боли в их глазах?
— Нет!
Мне показалось, что я узнал два лица из бесконечной череды лиц, проплывающих передо мной. Их рты беззвучно открывались и закрывались. Они пытались мне что-то сказать…
Эрин и Зак? Нет.
Так не бывает.
Я смотрел на них, как завороженный. Они что-то отчаянно мне говорили. Но я не слышал ни слова.
— Помогите мне! — закричал я.
Но, похоже, они меня тоже не слышали.
Лица плыли передо мной.
— Помогите… пожалуйста!
И тут меня развернуло. Мое отражение схватило меня за плечи и развернуло лицом к себе. Оно смотрело мне прямо в глаза.
— Ты никуда не пойдешь. — Его тихий голос отдавался звенящим эхом в холодном безмолвии.
Как будто кто-то царапнул ногтем по стекту.
Я попытался вырваться, но он держал меня крепко.
— Я пойду вместо тебя, а ты останешься здесь, — продолжал он. — Я и так слишком долго ждал. С того самого дня, когда ты в первый раз включил лампу. Но сегодня я выйду отсюда и присоединюсь к своим.
— К своим? — закричал я.
— Твои друзья сдались легко, — сказал он. — Они даже не сопротивлялись. Обмен совершился быстро. И сейчас мы тоже с тобой поменяемся.
— Нет! — заорал я.
Мой крик рассыпался эхом по белым холодным просторам.
— Чего ты боишься? — Он наклонился ко мне, продолжая сжимать мои плечи. — Неужели ты так боишься своей второй половины, Макс?
Он пристально смотрел на меня.
— Неужели ты так боишься меня? Я — твое отражение. Твоя вторая половина. Холодная, темная половина. Не бойся меня, Макс. Твои друзья не боялись. Они поменялись почти без борьбы. И теперь они здесь, в зеркале. А их отражения…
Он замолчал. Но ему и не надо было продолжать. Я и так понял, что он собирался сказать. Теперь я все уяснил. Я осознал, почему Зак и Эрин показались мне какими-то не такими. Они были перевернутыми, как зеркальные отражения… Они и были зеркальными отражениями.
И еще я понял, почему они буквально подтащили меня к зеркалу Почему заставили стать невидимым.
И если я сейчас ничего не придумаю, мое отражение поменяется со мной местами. Оно выйдет из зеркала в комнату на чердаке. А я навсегда останусь запертым в зеркале. Среди искаженных печальных лиц. Надо было что-то делать… Но что я мог сделать?
Я лихорадочно соображал. Нужно было как-то отвлечь его. Выиграть время. Чтобы подумать.
— Чье это зеркало? Кто его сделал? — спросил я.
Он пожал плечами.
— Откуда я знаю? Я всего лишь твое отражение.
— Но как…
— Пора! — Он нетерпеливо перебил меня. — И не пытайся увести меня в сторону своими идиотскими расспросами. Пора меняться. Теперь ты станешь моим отражением!
24
Я рванулся изо всех сил.
Мне удалось вырваться, и я побежал.
Печальные искаженные лица были как раз впереди.
Я зажмурился и свернул в сторону.
Я не мог ни о чем думать. Я даже дышать не мог.
Я бежал, отчаянно перебирая ногами. Вокруг был только слепящий свет, так что я даже не знал, перемещаюсь или бегу на месте. Я не ощущал пола. Здесь не было стен. Не было потолка. Даже ветер не дул мне в лицо. Как будто здесь не было воздуха.
Но страх подгонял меня вперед. Сквозь чистый, холодный, искрящийся свет.
Он гнался за мной.
Но я не слышал его шагов.
У него не было тени.
Но я знал, что он за мной гонится.
И что он совсем рядом.
Но также понимал, что, если он схватит меня, я пропал. Тогда я уже навсегда затеряюсь в этом застывшем мире, где нет ничего. Ни звуков, ни запахов, ни предметов, которые можно увидеть или потрогать руками. А есть только холодное стекло и слепящий свет.
Навсегда.
Еще одно страдальческое, искаженное лицо. Вот чем я стану здесь… Я бежал из последних сил. Пока не вернулись цвета и краски. Пока сквозь слепящий свет не проступили какие-то смутные очертания.
Я видел тени, шевелящиеся и колышущиеся впереди.
— Стой, Макс! — Голос моего отражения раздался буквально у меня за спиной. — Стой!
Только теперь в его голосе не было прежней уверенности.
Теперь в нем сквозила тревога. Я бежал. Туда — к размытым пятнам света и движущимся теням.
И тут Зак выключил свет. Я вывалился из зеркала в маленькую комнату на чердаке. Там были звуки, и краски, и настоящие вещи, которые можно было потрогать. Там был реальный мир.
Я поднялся с пола, тяжело дыша. Топнул ногой и услышал звук, какой и должен быть, когда топаешь ногой по полу.
Я повернулся к своим друзьям. Они смотрели на меня с испугом. Ну да. Ведь я появился сразу же, как погас свет. Мамы не было. Она, должно быть, спустилась вниз.
— Ты поменялся? — Глаза у Зака блестели от возбуждения.
— Теперь ты наш? — одновременно с ним спросила Эрин.
— Нет, — сказал голос.
Мой голос. Он доносился у меня из-за спины.
