Елена Усачева - Лекарство от иллюзий
Лиза недовольно щелкнула пальцами и устремилась в школу. Что-то она в последнее время часто спрашивает про Павла. И на переменах старается вертеться около него. Уж не собирается ли она записать Быковского в свои кавалеры?
И главное, как вовремя! Когда у Павла только-только завязались отношения с Гараевой из «А».
Но Олесе не хотелось сейчас об этом думать. Требовалось как можно быстрее предупредить Сидорова, что все его проблемы решены.
Дома она сразу схватилась за трубку.
– Какое заявление? – Генкин голос по телефону был бурчаще-недовольным, словно Мака-нина его разбудила.
– Я же говорю! – Олесе так много всего хотелось сказать Сидорову, что она постоянно перескакивала с мысли на мысль. – Историк за тебя заступился. Я сама слышала! А завуч говорит, что школа – это коллектив. А потом сказала, что твоей бабке надо заявление подписать, чтобы тебя в десятый класс перевели. И бумагу дали, а она порвалась!
– А при чем здесь коллектив? – Видимо, Сидоров запутался окончательно.
– Так ведь все вместе! – выпалила Олеся.
– Рвали вместе? – Генкин голос стал напряженным.
– Нет, – рассмеялась Маканина. – Порвала я.
– А что там было? – осторожно поинтересовался Сидоров.
– Я же говорю! – совсем развеселилась Олеся. – Алевтина передала для тебя бумагу, чтобы бабка твоя расписалась – она, мол, согласна, чтобы ты учился в десятом классе. – Маканина даже устала выговаривать такую длинную и сложную фразу. – А я подумала: раз заявления нет, значит, тебя не переведут.
– Что было в этом заявлении?
– Ну, написано всякое… Алевтина расписалась. – Олеся полезла в рюкзак за остатками скомканной бумаги. – Ой, да я толком не смотрела. Что там читать-то?
– Расписалась? – придушенно произнес Генка.
– Ну да, вот тут в уголочке. – Олеся зашуршала листочком.
– Не рви больше ничего! Я сейчас приду!
– А зачем?… – начала Маканина, но из трубки уже неслись сигналы отбоя.
Очень интересно! Она старалась, спасала Генку, а ему это заявление, оказывается, нужно. Ну, и пожалуйста.
Олеся разгладила жеваные половинки. Ладно, можно сказать, что порвалось по дороге. В конце концов, она не обещала передать бумагу в целости и сохранности.
Генка ворвался в ее квартиру ураганом.
– Где оно?
– Там, – Маканина мотнула головой в сторону своей комнаты, где на столе лежали жалкие остатки заявления.
– М-да… – Генка завис над столом знаком вопроса, придирчиво изучая уголок с подписью.
– Помялось по дороге, – не моргнув глазом соврала Олеся. – Я хотела как лучше!
– Ладно, так сойдет, – вдруг согласился Сидоров и сгреб заявление со стола.
– А зачем тебе оно? – заспешила за ним в прихожую Маканина. – Ты же не собирался оставаться в десятом.
– Да фиг с ним, с десятым! – Генка спешно одевался. – Мне Алевтинина подпись нужна.
– Ты хочешь аттестат подделать? – испуганно ахнула Олеся.
– Ну, ты совсем с дуба рухнула. – У Генки руки были заняты натягиванием куртки, а то бы он непременно покрутил пальцем около виска. – Кому нужен аттестат в пятнадцать лет? Ну, бывай!
– А ты завтра в школу придешь? – уже на пороге спросила Олеся.
– Все, цирк закончился и клоуны разбежались! – Сидоров с топотом понесся вниз по лестнице.
– Вот ненормальный, – пожала плечами Ма-канина, провожая одноклассника взглядом.
Ей, конечно, было страшно интересно, что там еще придумал этот неугомонный Генка, но она знала, что из Сидорова никогда ничего не вытянешь, пока он сам не захочет все рассказать.
А рассказывать Генке пока и нечего было. С заветным листочком он помчался домой, где тут же сунул его в сканер. С получившимся отображением пришлось немного поработать, но в целом роспись была очень даже похожа. Разнарядка, которую ему дал милиционер, уже давно была отсканирована. Оставалось только скопировать росписи в нужных графах и распечатать.
Генка долго приноравливался, чтобы росписи завуча легли в нужную графу. Вблизи, конечно, было видно, что все это впечатано. Но в спешке и в полумраке их можно было принять за настоящие.
Понес Сидоров разнарядку участковому не сразу. Он решил немного выждать, чтобы не было подозрительно, что он так быстро выполнил задание. Так он протянул до пятницы.
Конец недели, никто бумажками серьезно заниматься не будет. Оставят на потом. А к тому времени Генка что-нибудь придумает.
Участкового Пушкова Сидоров перехватил на выходе из кабинета – рабочий день заканчивался.
– Вот, пожалуйста, – протянул он ему сложенный листок.
– Это что? – привычно нахмурился милиционер.
– Вы просили росписи поставить.
– А, – обрадовался участковый, разворачивая бумагу. Генка задержал дыхание. – Молоток! Гуляй! – Сидоров отступил назад. – И это… – повернулся к нему Пушков. – Школу больше не пропускай!
Генка зачем-то поднял сжатый кулак вверх и помахал им в воздухе.
Все, на ближайшее время он свободен! По крайней мере, до тех пор, пока участковый не сядет писать отчет и не обнаружит при свете дня, что подписи на его разнарядке ненастоящие.
Конечно, ни в какую школу идти он не собирался. Хотя его подмывало заглянуть туда в понедельник утром. Чисто посмотреть, как все соберутся на представление, а спектакль не состоится.
– Ой, ой, ты почему такой довольный? – Бабушка сегодня была в благожелательном настроении. – Пятерку получил?
– Двойку, – буркнул Генка, проскальзывая за свою ширму.
– Ага, ага, – мелко закивала бабушка, подозрительно поглядывая на внука. – А вот тут опять из школы звонили. Хотели чего-то.
– Деньги на новогодние праздники собирают, – не моргнув глазом выдумал Сидоров.
– На праздники, значит, да? – Бабушка стояла в дверях, спрятав руки под передником, и даже не думала уходить. Обычно она все вечера проводила на кухне, где обитал маленький телевизор. Но сегодня она к нему почему-то не спешила. – Это я понимаю. А что ж завуч-то звонила?
– Это она предупреждала, что у нас занятия на следующей неделе отменили. Всех учителей вирус гриппа скосил.
– Так-таки всех до одного? – хитро сощурилась бабушка, усаживаясь на стул рядом с ширмой.
– Лучших из лучших. – Сидоров демонстративно сел спиной к бабушке и включил ноутбук.
– Ачтой-то последнее время за тобой никто не заходит? – Бабушка явно что-то хотела из Генки выудить, иначе разговор давно завершился бы.
– Больше не придут. – Старенький ноутбук лениво заскрипел электронными мозгами. Генка мысленно стал его подгонять: «Ну, давай же, родной, давай!»
– Что, тоже грипп?
– Нет, в милиции эпидемия сенной лихорадки. – Генка хлопнул коричневым пузырьком по столу – пару раз он его выручил, авось и на этот раз сработает. – Вот, меня тоже заразили. Теперь лечиться надо. И из-за этого месяц в школу ходить нельзя. Три дня уже как нельзя!
– Нельзя, да? – сокрушенно покачала головой бабушка. – Аязнаю верное средство от всех болезней. Раньше всем помогало. К кому ни приложишь, сразу, как младенец, здоровым становился.
– Бром какой-нибудь? – Генка решил, что шутка с витаминами прокатила, и с нетерпением поглядывал на экран, ожидая, когда загрузятся все программы. Поэтому он пропустил момент, когда у бабушки в руках оказался ремень.
– Нет, есть и получше!
Бабушка медленно вынула руки из-под фартука.
– Еще раньше помогало кровопускание, – продолжал нести всякую чушь Генка, не замечая, что над ним нависла нешуточная угроза.
– И кровопускание – тоже!
Ремень свистнул, разрезая воздух, и попал по спинке стула.
– Эй, ба, ты что?! – Стул полетел в одну сторону, а Генка – в другую.
– Я тебе покажу – что! – потрясла сжатым ремнем бабушка. – Я тебе сейчас устрою сенную лихорадку!
– Я же пошутил! – Генка бросился к кушетке. Ремень хлестнул по столу рядом с компьютером.
Ноутбук обиженно пискнул, картинка на экране зависла. – Ты что творишь! – подался вперед Сидоров.
– Поговори мне еще! – Бабушка отпихнула ногой стул. – Погоди! Я тебя вылечу! Так вылечу, врачи не понадобятся.
– Ну, хорош! – подпрыгнул Генка, уворачиваясь от очередного удара. – Что я сделал-то?
– Значит, есть за что, раз суетишься! – бушевала бабушка. – Ты что там в школе устраиваешь? Какую это бумагу я должна была подписать?
– Какая бумага? Дневник за неделю! – Дурацкая ширма мешала Сидорову прорваться к выходу. Так он и стоял за кушеткой, внимательно наблюдая, куда повернется бабушка, чтобы проскочить по свободной стороне.
– Ты мне зубы не заговаривай! – Бабушка потрясла в воздухе ремнем, делая шаг вперед. Генка на четвереньках пробежал по кушетке и головой вперед соскочил на пол около ширмы. – Куда это тебя перевели?
– Никуда не перевели! Я остаюсь в своем классе! – Генка оступился, ширма с грохотом обвалилась на бабушкину половину, налетела на спинку стула. Затрещала старая ткань.
– Ну, я до тебя дотянусь! – Ремень снова свистнул, разрезая воздух. – Ну, ты у меня побегаешь!
