Екатерина Вильмонт - Секрет пропавшего клада
— Вы чего тут сидите, ребятки? Ждете кого?
— Ждем! Ларису Валерьяновну Артемьеву! — неожиданно выпалила Даша.
— Ну и зря! Лариса Валерьяновна уехала.
— Насовсем? — ахнула Даша.
— Нет, почему? Дела у нее там какие-то! Она женщина известная… А вам зачем?
— Да есть у нас к ней дело, — растерянно проговорил Стас. — А когда она вернется, не знаете?
— Думаю, через недельку, если бы на дольше уехала, оставила бы мне ключи, цветочки поливать!
— Понятно! Спасибо! Мы придем через неделю!
— Что ж, приходите!
Глава 13. В ВОЛЬНИЦЕ
В субботу утром Муся позвонила Виктоше.
— Вика, мне что-то неспокойно! — заявила она.
— Ты о чем? — не поняла Виктоша.
— Ну, сама знаешь, — засмущалась вдруг Муся.
— Из-за Медынского?
— Да!
— Почему?
— Не знаю, чувствую что-то!
— Ой, Муська, если ты чувствуешь, значит И вправду дело плохо! У тебя есть идеи?
— Понимаешь, мне надо что-то делать, иначе я с ума сойду! Я должна его спасти!
— Но как? И чего?
— Если бы я знала… Вика, давай поедем к нему домой!
— Ты что, спятила? А если нас поймают? Второй раз я их плясками не отвлеку!
— Мы переоденемся! Волосы пенкой, покрасим! Каблуки наденем!
— Где мы их возьмем? У меня сапоги без каблуков, и у мамы тоже!
— Значит, ты не хочешь? Тогда я пойду одна!
— Нет, одну я тебя не пущу! И вообще, что нам там делать, возле его дома, хоть никаких бандитов и не будет?
— Понимаешь, мне сон приснился… — смущенно призналась Муся.
— Какой сон? Вещий? — испугалась Виктоша. Она давно полностью уверовала в экстрасенсорные способности подруги.
— Не дай Бог! Мне приснилось, что его хоронят…
— Дура, Муська, какая же ты дура! Похороны — это хороший сон! К добру! Вот если б тебе свадьба приснилась…
— Ты думаешь?
— Конечно! Это все знают — сны надо толковать наоборот! Еще очень плохо человека нарядным видеть или голым. Мясо тоже плохо во сне видеть, сырое. А похороны… Даже примета такая есть: если тебе встретились похороны, это к добру.
— Да? А я не знала. Мама у меня в приметы совсем не верит…
— Даже в черную кошку?
— В кошку особенно… Она кошек обожает! Слушай, Вика, не можем же мы бросить это дело?
— Какое?
— Ну, это… с Медынским?
— Но он же сам просил нас не встревать, ты что, забыла?
— Вообще-то да…
— Муська, что тебя разбирает?
— Не пойму, только меня все время тянет…
— Куда?
— Куда-то…
— А тебе не кажется, что это совсем как в сказке — пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что… Но, с другой стороны… если уж тебя куда-то тянет… Короче, что ты предлагаешь?
— Сходить все-таки к его дому…
— Ладно, так и, быть! Ты одна?
— Да, родители к маминой тете поехали. Вернутся только завтра. Приходи, попробуем что-нибудь с собой сделать.
— Что? — не поняла Виктоша.
— Ну, внешность как-нибудь изменим. И сходим туда. Ну, пожалуйста, Вика!
— Черт с тобой! Жди, сейчас приду!
Муся с облегчением вздохнула. Сейчас примчится Вика, и они поедут к дому Медынского… Чтобы как-то скоротать время до прихода Вики, Муся включила телевизор. Передавали новости… И вдруг… лицо у дикторши вытянулось, ей явно передали какое-то новое сообщение. Извините, — сказала она, — нам только что сообщили, что сегодня утром в подъезде своего дома был избит известный журналист Всеволод Медынский. Как нам стало известно, на него напали трое подростков и нанесли журналисту тяжкие телесные повреждения. журналист доставлен в больницу. Врачи опасаются за его жизнь. В следующем выпуске мы передадим, репортаж нашего корреспондента с места события…
Муся схватилась за сердце. Предчувствия не обманули ее. Что же теперь делать? Она заметалась. Прежде всего, надо успокоиться, — сказала она себе. — Дождаться Вику. А потом уж вместе решить… А пока — Муся опустилась на диван, закрыла глаза и вызвала в памяти лицо Медынского. Врачи опасаются за его жизнь! Но нет, она не чувствует этой опасности. Наверно, его сильно избили, но жить он будет. Будет!
Вскоре раздался звонок в дверь. Вика. — Муська, что с тобой? Ты чего такая бледнющая?
— Его избили…
— Опять двадцать пять!
— Только что передали в новостях!
— Шутишь?
— Какие шутки! В подъезде сегодня утром на него напали трое подростков. Врачи опасаются за его жизнь…
— Трое подростков? Утром?
— Да.
— Ерунда какая-то! Зачем подросткам его избивать?
— Ну, это ты глупости говоришь! Подростки часто избивают ни с того ни с сего! Только мне кажется, он будет жив!
— Ну, если тебе так кажется, все будет в порядке! — обрадовалась Виктоша.
— А ты говорила — похороны к добру!
— Вообще-то так считается, — смутилась Виктоша. — Ну, что теперь делать будем?
— Искать! — уверенно заявила Муська.
— Что?
— Настоящих убийц…
— Не понимаю!
— Это сделано для отвода глаз! Его избили для виду, понимаешь?
— Нет, не понимаю!
— Убийцы, настоящие, подослали подростков его избить. Никто, конечно, этих подростков не найдет, а его отвезут в больницу, где он должен умереть… И смерть спишут на случайных хулиганов! Но он не умирает, я знаю! Он только ранен! И то не очень тяжело!
— Ты же сама сказала — врачи опасаются за его жизнь! — напомнила Виктоша.
— Ах, ты не понимаешь… Это сказано… по горячим следам… Теперь они будут ждать его смерти, и если он не умрет в ближайшие два-три дня, они его спокойно убьют в больнице!
— С чего ты взяла? — оторопело спросила Виктоша. Ей было не поспеть за озарениями подруги.
— Чувствую! И я должна, просто обязана его спасти!
— Но как?
— Еще не знаю! Если б меня пустили к нему… — задумчиво сказала Муська.
— Что тогда?
— Я бы сразу узнала, кто несет зло…
— Слушай, а в какой он больнице? — вдруг спросила Виктоша.
— Не знаю!
— Надо узнать!
— А что? — спросила Муська.
— А то, что в Склифе работает очень близкий друг моего папы. Он хирург! Может, он помог бы нам… Он такой клевый… Ему все можно рассказать…
— Но как узнать, где Медынский?
— Надо послушать сообщения по разным программам или… позвонить в редакцию!
— В редакции сейчас ни за что не скажут, где он! — Да, наверное, ты права.
— Вика, а ты… не могла бы позвонить этому своему знакомому?
— Я знаю только его домашний телефон! Сейчас попробую!
Виктоша набрала номер.
— Тетя Лида, привет! Да, я! Как дела? Вот, решила позвонить, узнать, как у вас дела? Как Сема? На работе? Да, слышала! Сема его оперирует? Надо же! У нас все нормально, папа в Швейцарию летит на две недели, у них там какой-то симпозиум. Нет, маму не берет! Да, спасибо, тетя Лидочка. Непременно заеду! Да, все, целую! Спасибо! — Она положила трубку и выдохнула: — Он в Склифе, и Сема его оперирует! Знаешь, как ему повезло? Он такой хирург, золотые руки!
— Поехали! — сказала Муся, поднимаясь.
— Куда?
— В Склиф!
— Но нас туда не пустят!
— Нас не пустят? — усмехнулась Муся. Виктоша даже слегка поежилась от этого ее тона.
— Ладно, попробуем!
— Вика, ты должна познакомить меня с хирургом! Мне просто необходимо с ним поговорить!
— Сделаю все, что смогу! — искренне заверила подругу Виктоша.
Девочки бросились бегом на троллейбусную остановку и вскоре уже подходили к приемному покою Института имени Склифосовского.
— Вообще-то нам не приемный покой нужен, а хирургическое отделение, — сообразила Виктоша.
Наконец девочки отыскали хирургическое отделение, и Виктоша спросила, как ей найти доктора Смолянского. — Семен Евсеевич оперирует! — с благоговением произнесла молоденькая медсестра. — А зачем он вам?
— Надо! Он ближайший друг моего папы, мы по личному делу! — затараторила Виктоша.
— Тогда подождите!
— Девушка, а вы ему скажете?
— Что я должна сказать?
— Пожалуйста, скажите ему, что его ждет Виктоша Колесникова!
— Виктоша? — хмыкнула девица. — Ладно, скажу!
— А где нам подождать?
— Вот здесь и ждите! В отделение не пускают!
— Извините, а сейчас Семен Евсеевич Медынского оперирует?
— Ну, надо же! Уже все 'всё знают! И откуда только? Да, его!
— В каком он состоянии? — настаивала Муся.
— А я почем… Кажется, надежда есть! — ответила она под взглядом Муси. — Сейчас пойду узнаю…
— Муська, ты ее?
— Конечно!
— Здорово! Просто чудеса!
— Вика, ты позволишь мне поговорить с этим доктором?
— Наедине, что ли?
— Да.
— Это нечестно! Я же умру от любопытства, и потом, он все-таки мой знакомый! — возмутилась Виктоша.
— Ладно! Так и быть, присутствуй! — с улыбкой согласилась Муся. Сейчас она чувствовала себя, по крайней мере, Вдвое старше Вики. Ведь она знала вдвое больше нее!
Прошло не менее сорока минут, прежде чем молоденькая сестричка снова появилась в вестибюле, где, конечно, уже крутились журналисты. К ней сразу кинулись и засыпали вопросами.
