Андрей Анисимов - Полет в бездну
«Господи, что же мне, по два раза в день покупать новый костюм?» – подумал он, морщась от боли.
Лифт работал, и юноша добрался до своей квартиры. Ключей у него не оказалось, и пришлось звонить в дверь.
– Что с тобой, Антошенька?! – всплеснула руками Маргарита Васильевна, увидев свое чадо столь легко одетым.
– Ма, я пропил костюм и туфли, – соврал Антон, глядя родительнице в глаза.
– И рубашку с галстуком? – прошептала Маргарита Васильевна, с ужасом взирая на замерзшее дитя.
– И рубашку с галстуком, – подтвердил Антон.
– Ты раньше спиртного в рот не брал! – воскликнула потрясенная мать.
– Я, ма, раньше и банки не грабил, – ответил Антон и закрылся в своей комнате.
Мать постояла возле двери и пошла на кухню пить валериановые капли. Мужа она решила не будить. Он целый день возился на даче, а с утра ему надо идти на работу. Маргарита Васильевна подумала, что так будет лучше, но завтра она должна все сказать супругу, и тот обязан поговорить с сыном как мужчина с мужчиной.
Утром родители с трудом растолкали «ребенка». Голова у Антона болела, и он совершенно забыл, что сегодня предстоит делать в школе. Выпускной класс требовал нешуточного напряжения. Без серьезного труда ни один предмет на «отлично» не сдашь, а Петрищев готовил себя к медали. Только выходя из дома, он, наконец, вспомнил, что первый урок понедельника проходит в компьютерном классе. Петрищев вошел и по привычке глазами начал отыскивать Вику. Обычно она держала для него место рядом. Но сегодня Вика уже имела соседа. Им оказался вихрастый Колька, так допекавший Антона на дне рождения Вики. Сама Вика даже не взглянула в сторону Петрищева. Испытав укол легкой обиды, Антон уселся за свободный стол и включил компьютер.
Лазарь Анатольевич вошел своей обычной пружинистой походкой. Учитель роста был небольшого, но плечи имел широченные и силой отличался удивительной. Мальчишки на него смотрели с обожанием. Мало того что он мог с закрытыми глазами работать в любой программе и компьютер в его руках творил чудеса, Лазарь Анатольевич, в отличие от большинства интеллектуалов, был удивительным атлетом. Он с места запрыгивал на свой стол. Мог поднять любого ученика одной рукой. А однажды, когда ребята решили подшутить над учителем и поставили на классный журнал портфель с пудовой гирей, педагог двумя пальцами, словно в портфеле, кроме нескольких тетрадей, ничего не было, поднял его и переставил на свободное место, а затем раскрыл свой журнал и начал урок как ни в чем не бывало.
С ходу дав задание, Лазарь Анатольевич уселся за свой стол и углубился в составление новой программы. Петрищев бестолково водил мышкой по экрану монитора. Нужный файл никак не открывался. Петрищев разозлился и нажал «отмену». Монитор заморгал и смахнул с экрана все, что там имелось. «Надо взять себя в руки», – решил Антон, но как это сделать, не знал. Мысли вертелись вокруг вчерашних приключений. Перед глазами его то возникал образ Томы с родинкой на впалом животике, то вспоминалась Даша и ее бесстыдный танец. Петрищев украдкой взглянул на Вику. После вчерашних девушек его подруга казалась маленькой девочкой. Потом Петрищев вспомнил огоньки машины возле своего подъезда и трех грабителей. Лица бандитов он так и не успел рассмотреть, и, случись встретить их на улице, он бы никогда не сумел эти лица вспомнить.
Лазарь Анатольевич что-то говорил, о чем-то спрашивал, но Антон не мог сосредоточиться. Он находился в классе и одновременно в другом мире. В том мире разъезжал на катафалке и вишневой иномарке седой Тир, раздевались красивые девушки, а в шкафу Петрищева лежали пачки денег в банковских упаковках. Но мысль, что он – Петрищев – миллионер, больше не радовала. Кроме неприятностей, он от своего богатства ничего не имел. Это новое чувство даже мешало жить. Зачем учиться, делать карьеру, волноваться, когда он и так миллионер? Даже любимая математика перестала увлекать. Раньше Антон имел все – и любовь, и любимое дело, а теперь только пачки банкнот.
С трудом дождавшись звонка, Петрищев, вместо того чтобы подняться на второй этаж в класс иностранного языка, вышел на улицу и, пробежав через проходной двор, очутился возле своего дома. Родители уже ушли. Отец начинал работу в девять, мать – на час позже. Антон отпер шкаф и, напихав в карманы джинсов и куртки сторублевки, хотел уже выйти из квартиры. Но перед дверью остановился и на всякий случай глянул в глазок. То, что юноша там увидел, заставило его вздрогнуть и отшатнуться. За дверью стояли трое. Теперь Петрищев мог поклясться, что именно они его вчера ограбили. Один из троицы показался Антону знакомым. Затаив дыхание, юноша еще раз подкрался к глазку. Сомнений не было. Один из них – его сосед. Петрищев потрогал то место под глазом, где синел полученный от ревнивца фингал.
Его же Антон приметил в магазине итальянской одежды. Верзила заглядывал туда сквозь стекло витрины. Теперь сосед здесь, и неизвестно, что вся троица задумала. В руках одного из бандитов Петрищев заметил большой сверток. «Наверное, инструменты для взлома», – поежился Антон. Словно вор, на цыпочках, стараясь двигаться бесшумно, юноша прокрался на кухню и затаился. Минут через десять не выдержал и вернулся к глазку. Надежда на то, что бандиты уберутся восвояси, не оправдалась. Все трое сидели на подоконнике и чадили сигареты.
«Надо сматываться», – решил Антон. Прокравшись по коридору, он заглянул в туалет и впервые с любопытством уставился на фаянсовый унитаз. Тихонечко взяв свои кроссовки, юноша пробрался в туалет и, усевшись на белый фаянс, обулся и тщательно зашнуровал кроссовки. После этого вздохнул полной грудью и, набрав в легкие воздуха, дернул спусковое устройство. Грохот и тьма окутали Антона. Бешеный смерч увлек его вниз. Через секунду он оказался в ванной комнате верзилы. Дверь в коридор была полуоткрыта, поэтому Антон без труда узнал помещение по знакомой прозрачной занавеске. Купальщицы на сей раз в ванной не оказалось. По тишине в квартире юноша понял, что и дома ее нет. Стараясь не топать, он миновал коридор и легко открыл мудреный замок стальной двери. В прошлый раз он очень внимательно наблюдал, как это делал верзила. Антон представил, как здоровенный сосед сидит на подоконнике этажом выше. Показав в том направлении выразительный кукиш, Петрищев птицей слетел вниз, выскочил на улицу, миновал переулок и по Большой Никитской выбрался на бульвар.
Усевшись на скамейку, юноша задумался. Не было больше сомнений, что он обладает удивительной способностью. Раньше чудеса происходили помимо его воли. Сегодня же он воспользовался своим необыкновенным даром вполне сознательно. Это было ошеломляющее открытие. Хорошо это или плохо, Петрищев не понимал. Он только осознал, что во всем свете, никто, кроме него, не способен летать по трубам. Настроение Петрищева поднялось мгновенно. Приплясывая и подпрыгивая, он вернулся, но вошел не в свой подъезд, а в дом напротив. Поднявшись на второй этаж, Антон занял наблюдательный пост у окна. Оттуда просматривался переулок и парадное его дома. Минут через двадцать Петрищев увидел, как троица появилась на улице. Антон немного подождал и тоже вышел. Он решил следить за бандитами. Их спины двигались по переулку. Но ушла троица недалеко. Через два дома они уселись в санитарную машину и укатили. Антону показалось, что санитарную «Волгу» он где-то раньше видел. Память Петрищев имел феноменальную. Недаром он мог умножать и делить в уме огромные числа.
– Видел и совсем недавно! – воскликнул Петрищев, вспомнив, что злополучная «Волга» стояла возле банка «Недра» вместе с другими машинами в день семнадцатилетия Вики, когда он в белом костюме и с ведром роз вторично прибыл в Лихов переулок.
Визг тормозов прервал воспоминания Петрищева.
– Почему ты не в школе? – спросил Олег Николаевич, высунув голову в открытое окно «жигуленка». Отец запер своего железного коня и, потрепав Антона по плечу, увлек сына за собой. – С новым движком наш «жигуль» бегает как зверь. Я теперь могу обедать дома. Успею назад вовремя…
– Ты поменял движок? – спросил Антон для порядка. Мысли его продолжали блуждать вокруг санитарной «Волги».
– Погрей суп, – попросил Олег Николаевич, когда они оказались в квартире, и отправился мыть руки в ванную.
Через минуту оттуда раздался его возмущенный крик:
– Антон, ты используешь сторублевки, как туалетную бумагу?!
Юноша ворвался в туалет и, проследив за возмущенным взглядом родителя, увидел в глубине унитаза несколько плавающих сторублевых банкнот.
– Рубли не тонут… – вспомнил Петрищев-младший странную фразу. Только кто ее произнес, припомнить не удавалось.
– Прости, отец. Я не использую деньги, как ты сказал. Они случайно вывалились из брюк, – соврал Антон и вернулся на кухню.
Олег Николаевич выловил сторублевки и, развесив их при помощи прищепок на веревку для белья, присоединился к сыну. Суп ели молча. Олег Николаевич время от времени с опаской поглядывал на своего великовозрастного ребенка. Сын ел, уткнувшись в тарелку, стараясь с отцом взглядом не встречаться.
