Владимир Аверин - Паутина хакера (Виртуальный воришка)
Обычно в аэроклубе прыгают с четырех тысяч метров, пятнадцать секунд снижаются в свободном полете и только потом открывают парашют. 500—700 метров над землей. Если же купол не раскроется, нужно иметь железные нервы, чтобы на этой высоте при скорости сто восемьдесят километров в час отстегнуть нераскрывшийся парашют и выдернуть «запаску» из ранца.
«Это послужит Пауку хорошим уроком», — подумал Тимур. Сейчас он мог вывести из строя и запасной парашют, но не сделал этого. Он не собирался казнить и калечить Паука, а хотел лишь наказать его за предательство, напугать и тем самым предупредить, что его, Тимура, нельзя обвести вокруг пальца, как несмышленого подростка, с ним шутки плохи. Опутав стропами «медузу» основного парашюта, Тимур застегнул ранец, положил его на прежнее место и вышел из «Коломбины».
Когда он вернулся обратно в раздевалку, то увидел там нескольких знакомых парней — бывших десантников, которые давно отслужили в армии и иногда приходили в аэроклуб, чтобы прыгнуть с парашютом и вспомнить армейские годы. Они переодевались, пили чай из термоса, травили анекдоты и громко смеялись.
Паук стоял перед Никитой, помахивал перед его носом шоколадкой и говорил:
— Я тебе добра желаю. Не набивай брюхо перед прыжком. Стошнит. Съешь лучше шоколадку.
Никита не обращал внимания на Паука, он положил на лавку перед собой стопку бутербродов и один за другим поглощал их, запивая газировкой.
— Никто столько не ест перед прыжком. Недаром летчикам выдают шоколад. В нем калории, глюкоза, а главное — он утоляет голод и занимает мало места в желудке. Съешь шоколадку.
— Не мельтеши, — хмуро сказал Никита, прижимая пальцем ветчину на бутерброде.
Увидев Тимура, Паук обратился к нему за помощью:
— Тимур, подтверди, что вредно есть перед прыжком.
— Вредно, — кивнул Тимур и посмотрел на часы.
— Слышал, что говорит опытный человек? — обрадовался Паук и указал пальцем на Тимура. — У него почти двести прыжков, он знает это дело как свои пять пальцев. Мне не жалко твоей ветчины, но я фанатик свободного падения. А ты уродуешь идею. Ведь парашютный спорт — это риск, красота и вдохновение! А ты собираешься с полным брюхом вывалиться из самолета. Это глупо, в конце концов.
— Не мельтеши. — Никита доел последний бутерброд, выпил газировки, ладонью вытер губы и, тяжело вздохнув, поднялся с лавки и направился к выходу. — Ну, а теперь пошли покувыркаемся, — бросил он на ходу.
— Нет, вы только посмотрите на него, он выскочит из самолета и уснет в воздухе. Это дикость, так нельзя, — сокрушенно покачал головой Паук и вместе со всеми покинул раздевалку.
Спортсмены вышли на поле, ступая по сочной зеленой траве, дошли до «Коломбины» и стали надевать парашюты. Тимур привычным движением перекинул за спину ранец, застегнул замки на парашютных ремнях и почувствовал, как отяжелел на несколько килограммов. Паук не просто надевал парашют: он в него наряжался. Как ни старался он вести себя жестко и мужественно, руки его сами медлили, трепетно оглаживая парашютную сбрую. Никита несколькими экономными движениями хладнокровно надел ранец. Четверо бывших десантников по-солдатски быстро повесили за спину парашюты, и все семеро направились к самолету, где их ждал инструктор по парашютному спорту, который присутствовал при каждом прыжке.
Самолет взмыл над полем и ринулся в небо, вонзаясь в синее пространство. Набрав высоту, пилот развернул самолет и направил его обратно к аэродрому, чтобы над полем сбросить парашютистов.
Спортсмены сидели на металлической скамье за кабиной летчика. Тимур прислонился к обшивке и почувствовал мелкую вибрацию. Когда самолет сделал вираж и развернулся в сторону аэродрома, в салон влетел солнечный луч. Тимур посмотрел в иллюминатор — внизу простиралось поле, а левее — полоса ярких тентов ярмарки, тонкая нитка шоссе и крохотные автомобили с бусинками солнца на крышах.
— Пора, — сказал инструктор и, открыв люк-дверь, встал слева от него.
Первыми прыгнули двое бывших десантников. Затем подошла очередь Тимура. Он приблизился к проему люка, выглянул наружу и только теперь почувствовал скорость самолета. Чтобы не дать разыграться страху, Тимур не мешкая шагнул в пустоту.
У него сразу перехватило дыхание. Несколько мгновений он летел на спине, вернее, спиной вниз. Затем сгруппировался и перевернулся на живот. Падение с каждой секундой становилось все стремительней. Земля неслась вверх. Предметы увеличивались, росли прямо на глазах. Тимур то замедлял скорость падения, раскинув в стороны руки и ноги, то проваливался в пустоту, в струну вытянув тело. За секунду он пролетал около пятидесяти метров, ускоряясь по мере приближения к земле. На огромной скорости чувствовалась плотность воздуха. Когда Тимур, расставив в стороны руки и ноги, летел лицом вниз, ему чудилось, что он лежит на столе — настолько твердым казался воздух, недаром в нем сгорают метеориты. Спортивные очки вдавились в лицо, под шлем вбивались тугие струи воздуха. Он все стремительнее приближался к земле. Высота уменьшалась, уже можно было различить на аэродроме все до мельчайших подробностей. Еще мгновение… Пора!
Тимур дернул вытяжное кольцо — парашют вырвался из ранца и с резким хлопком раскрылся над головой. Невидимая сила подхватила Тимура и понесла вверх, а затем на мгновение остановила, покачнула… и уверенно, медленно стала опускать. Тимур взглянул вверх и увидел над собой белую громаду раскрытого купола. Он посмотрел вниз и разглядел десантника, который первым выпрыгнул из самолета, приземлился и теперь подтаскивал к себе раздувающийся на ветру, действительно напоминающий огромную медузу, купол. Вот и парашют второго десантника перестал уменьшаться, на миг застыл, сморщился, словно сдулся, повалился в траву и, плавно колыхаясь, начал приближаться к парашютисту, который подтягивал его за стропы.
Земля с каждой секундой становилась ближе к Тимуру. Наконец он почувствовал мощный толчок, сделал несколько торопливых шагов вперед, чтобы удержать равновесие, и остановился… Ветер еще гудел в стропах, а Тимур уже тянул купол к себе.
Его сердце понемногу успокаивалось, но возбуждение после пятнадцати секунд свободного падения еще не прошло. Чтобы овладеть собой, Тимур начал медленно-медленно отстегивать ранец. Он положил его на землю рядом со скомканным куполом, затем снял очки, шлем, провел рукой по волосам и заметил, как подрагивают пальцы. Тимур посмотрел вверх. Если бы у него был бинокль, то он увидел бы, как из люка самолета выпрыгнул Никита, и почти сразу за ним — Паук.
Хакер, раскинув руки и ноги, лежал на ветру и покачивался, как на волнах. Внизу, прямо под собой, он видел квадратную тушу Никиты. Даже в воздухе, паря, как птица, Никита выглядел неуклюже.
То, что произошло потом, заняло несколько секунд: Паук подумал, что прыгнул слишком рано и теперь надо отдалиться от Никиты, чтобы не столкнуться с ним в воздухе. В этот момент в десятке метров под Пауком раскрылся парашют Никиты, и белая «медуза» стала стремительно приближаться к хакеру.
Паук дернул вытяжное кольцо…
И не услышал над собой характерного хлопка раскрывшегося парашюта. Вместо широкого круглого купола над Пауком трепетал длинный скомканный кусок материи, запутанный в стропах.
«Не раскрылся», — промелькнуло в голове у хакера.
Он потянул руку к запасному парашюту, но опоздал — не успев даже испугаться, он, словно в воду, погрузился в белую «медузу» Никиты, в одно мгновение соскользнул с нее и увидел свои руки, которые машинально схватили в охапку пружинистые, как тетива, парашютные стропы…
Еще не осознав, что произошло, он увидел, что скользит вниз, обняв руками стропы чужого парашюта. Внизу, совсем близко, он разглядел сверкающий на солнце шлем, очки и широкое спокойное лицо Никиты, который поддерживал его за ноги, не давая сорваться.
До земли оставались считаные метры. Паук видел, как к ним бегут люди. Немного в стороне, у «Коломбины», задрав головы, застыли три фигуры, среди которых он узнал Тимура. Только теперь хакер почувствовал чудовищное напряжение каждого своего мускула, каждого нерва — ему вдруг показалось, что он больше не выдержит ни секунды, и если сейчас же не разожмет закостеневшие руки, то мышцы лопнут, а сухожилия порвутся.
Паук зажмурился, чувствуя, как слабеют руки, как тело сползает вниз.
— Никита! Держи! — крикнул он и не узнал своего голоса, который от волнения и испуга стал визгливым и тоненьким, как у ребенка.
Подняв свое широкое лицо, Никита взглянул на хакера и громко произнес:
— Не мельтеши!
В следующее мгновение земля ударила в ноги. Паук беспомощно раскинул руки, пытаясь найти опору. Затем все слилось — треск раскалывающегося шлема, вспышка перед глазами… И темнота.
