Антон Иванов - Загадка "Черной вдовы"
— Значит, кто умел открывать тайник? — дождавшись, пока усядутся остальные, проговорила Наташка. — Федор, — принялась загибать пальцы она. — Покойный Гохман…
— Его мы из списка подозреваемых, пожалуй, исключим, — фыркнула Катя.
— Наверняка кто-то из материных подруг, — продолжала Наташка. — Мать, когда приобрела этот столик, многим показывала…
— А подруг у матери сколько? — перебил Темыч.
— Много, — сказала Наташка. — Она то с одними дружит… Потом с ними ссорится и дружит с другими. Потом с ними тоже ссорится, а с прежними мирится. И так постоянно…
— Веселая у вас жизнь, — покачала головой Таня.
— Веселей не придумаешь, — состроила кислую мину Наташка.
— Ну, а кроме подруг, кто еще? — понял Олег, что многочисленные подруги Инги практически поголовно попадают в список подозреваемых.
— Да кто угодно, — махнула рукой Наташка. — Продавец в магазине, где заказывали эту мебель. И еще трое мужиков, которые собирали мебель у нас в квартире. Один из них матери целый час объяснял, как пользоваться тайником.
— Нда-а, — уныло протянул Олег. — Похоже, тут следует половину Москвы проверять.
— Вляпались, — пробубнил себе под нос Темыч, но Катя так на него посмотрела, что он решил не продолжать.
— Я тоже считаю, что это безнадежное дело, — расслышала его сетования Наташка.
— Вовсе нет, — возразил Олег.
— И посложнее дела распутывали, — редко поддавался унынию Лешка Пашков.
— Знакомства, конечно, у твоей матери обширные, — обратился Олег к Наташке.
— Не дом, а проходной двор, — без обиняков заявила та.
— Поэтому будем действовать методом исключения, — продолжал Олег.
— Правильно, — подхватила Таня. — Например, те из подруг, с которыми твоя мама последний месяц была в ссоре, явно никак не могли совершить ограбление.
— Никоим образом! — рубанула воздух мощной дланью Моя Длина. — Потому что они не знали, что Инга Семеновна принесла свои брюлики из банка домой.
— В таком случае, круг сужается! — воскликнул Женька. — Будь спокойна, Наташка. Найдем мы этих грабителей!
— Поживем — увидим, — не торопился с выводами Олег. — Теперь, — посмотрел он на
Наташку, — нам важно установить, когда твоя мама собралась взять драгоценности из банка?
— Дней десять назад, — немного подумав, откликнулась хозяйка квартиры. — Правда, небольшая часть у нее и так хранилась дома.
— Небольшая часть нас не интересует, — перебила Моя Длина. — Тот, кто грабил, хотел сразу все унести.
— Ой, а хотите взглянуть, что у нас украли? — вдруг предложила Наташка.
— Как это? — изумились те.
— Да у нас целый альбом фотографий есть, — пояснила Наташка. — Гохман все драгоценности, которые дарил матери, обязательно фотографировал.
— А почему милиция фотографии не забрала? — спросил Олег. — Им, по идее, очень такое бы пригодилось.
— Один экземпляр они взяли, — отвечала Наташка. — Но у нас их несколько.
— Что же, твоей матери один Гохман дарил драгоценности? — полюбопытствовал непосредственный Женька.
— Такие, из-за которых стоило лезть в квартиру, только от Гохмана, — подтвердила Наташка. — Сейчас сами увидите.
Удалившись в глубь квартиры, она вернулась с толстым альбомом в сафьяновом переплете. На обложке красовался золотой замысловатый вензель.
— Это чего? — ткнул пальцем в вензель Женька.
— Личная монограмма Гохмана, — с кривой ухмылкой откликнулась Наташка. — Он ее всюду ставил. Даже на станок для бритья.
— Так сказать, для увековечения памяти, — иронично сощурилась Катя.
— Любил наш Гохман монументальный стиль, — словно бы мысля вслух, изрекла Наташка. — Вот. Смотрите, — раскрыла альбом она. — Тут полное собрание скромных презентов простого российского банкира моей матери.
Девочки первыми вцепились в альбом. Впрочем, и мальчики равнодушными не остались.
— Ваш Гохман случайно не в Алмазном фонде работал? — внимательно приглядываясь к фотографиям, спросил Темыч.
Коллекция Инги Турундаевской и впрямь впечатляла. Роскошные ожерелья, кольца, две диадемы, серьги, несколько нитей жемчуга редких цветов.
— И камешки класс. И работка дай Бог! — прокомментировала Моя Длина. — Кто-то на вашей квартире целое состояние поимел.
— О том и речь, — кивнула Наташка.
Моя Длина тем временем перевернула последнюю страницу альбома. Девочки разом охнули. На фоне черного бархата лежало немыслимой красоты колье из белого золота с бриллиантами и черным жемчугом.
— А это что за каменюга? — ткнул пальцем в центр колье Женька.
— Это не каменюга, — усмехнулась Наташка. — Слышал бы тебя Гохман.
— Может, и слышит, — указал пальцем вверх долговязый мальчик. — А чего такого?
— То, что ты назвал каменюгой, на самом деле уникальная жемчужина, — начала объяснять Наташка.
— Что же в ней такого уникального? — Женька совершенно не разбирался в драгоценностях.
— Все, — ответила Наташка. — Размер, цвет и форма. Эту жемчужину ювелиры прозвали «Черной вдовой».
— «Черной вдовой»? — хором воскликнули Катя и Таня. — Какое странное название!
— Кстати, оно вполне себя оправдало, — сумрачно изрекла Наташка. — Это был самый ценный и самый последний подарок Гохмана моей матери. Она только раз успела надеть колье при его жизни. А через неделю он неожиданно умер.
— Вот это да! — вытаращился Пашков на Наташку.
— Гохмана, между прочим, предупреждали, что эта «Черная вдова» всем владельцам приносила несчастье. Но он и слышать ничего не хотел.
— И твоя мать после этого решалась носить такую вещь? — Моя Длина всегда была крайне суеверной.
— Она все время хотела носить, но никак не отваживалась, — внесла ясность Наташка. — С одной стороны, ей было страшно. А с другой, если жемчуг не носишь, то он болеет и в результате умирает. Мать уже несколько раз брала это колье из банка, а потом, так и не надев, приносила обратно. Многие знакомые саму мать прозвали Черной Вдовой. Потому что она после смерти Гохмана стала ходить только в черном.
— Зато тот, кто у вас «Вдову» спер, теперь ездит в белом «Роллс-Ройсе», — покачала головой Моя Длина.
— А может, еще и не ездит, — возразила Наташка.
— Все не так просто, — подхватил Темыч. — Пойди такую редкость продай.
— Действительно, — согласился Олег. — Такое купить не каждый даже с большими деньгами отважится.
— Только какой-нибудь сумасшедший коллекционер, — кивнула Таня.
— А почему вы исключаете, что именно такой коллекционер и заказал ограбление? — вмешался Пашков.
— Вам этот альбом еще нужен? — спросила Наташка.
— Вообще-то мы уже составили впечатление, — отвечал Олег. — Но если у тебя найдется лишний комплект фотографий, то они бы не помешали.
— Я потом пороюсь у Гохмана в кабинете, — сказала Наташка. — Когда этот куда-нибудь испарится, — повернулась она в сторону спальни. — А то он обо всем, что я делаю, докладывает матери.
— А он вообще-то давно у вас поселился? — решил выяснить Олег.
— Месяца три назад, — безо всякой симпатии к Федору произнесла Наташка.
— И с тех пор все время живет? — поинтересовалась Катя.
— Да он постоянно на гастролях со своими «Номер шесть», — сказала Наташка. — Группа как раз раскрутилась. Ездят теперь по провинциям. Бабки заколачивают.
— Ясно, — усмехнулся Олег.
— Хороший мужик этот Федор, — встрял Темыч.
— Могло быть и хуже, — отвечала Наташка. — Федора хоть послать подальше при случае можно. А вот Гохман ко мне все время цеплялся. И ничего возразить было нельзя. Все вокруг его.
— Насколько я помню, тебя это не особенно останавливало, — хохотнула Моя Длина.
— Естественно, иногда я себе позволяла, — легко согласилась Наташка, которую, похоже, не слишком удручало безвременное переселение банкира в мир иной. — Чтобы не расслаблялся, — улыбнулась она какому-то воспоминанию.
— У тебя, Наташка, по-моему, предки никогда особо не расслаблялись, — сказала Моя Длина.
Наташка на это ничего не ответила.
— Слушай, — вернулся к делу Олег. — Я так пока и не понял, во сколько произошло ограбление?
— Где-то между одиннадцатью и двенадцатью часами, — медленно проговорила Наташка. — Я с утра пошла, как обычно, в школу. А мать с Ольгой Степановной ушли одновременно около одиннадцати. А до этого возились с охраной, но у них ничего не получилось.
— Это мы уже знаем, — поторопил Олег.
— Ну вот, — продолжала Наташка. — А вернулась Ольга Степановна в двенадцать. Дальше я вам еще вчера рассказала. Дверь распахнута. В квартире полный бедлам. Ольга Степановна тут же милицию вызвала и связалась с матерью.
