Алексей Биргер - Дело лохотронщиков
— Во тип! — почти с восхищением сказал Жорик. — Врет и не краснеет.
— У него тут еще и встреча с избирателями назначена, — сообщила Оля, вглядываясь в текст листовок, со всех сторон облепивших плакат.
— Когда? — поинтересовался Лешка.
— Завтра в одиннадцать утра, в ДК «Красная вязь». Это неподалеку.
Алешка кивнул, запоминая.
— Ты думаешь, это может пригодиться? — спросил я.
— Пригодиться может все, — ответил он.
— Вот бы пойти на эту встречу и ввернуть ему пару трудных вопросиков! — сказал Илюха.
— Ага, так он тебе и ответит, — ехидно ухмыльнулся Жорик.
Возможно, именно тогда у меня и мелькнула смутная мысль. Возможно, уже тогда я додумал бы эту мысль до конца, но тут Оля нас заторопила:
— Ладно, полюбовались на этого гада и хватит! Пошли, мы и так опаздываем!
«Врага надо знать в лицо!..» — подумал я, догоняя остальных.
Олины родители уже ждали нас. В гостиной был раздвинут большой стол, на нем стояло восемь приборов, в центре стола красовались миски с салатами и блюда со всякими закусками, вроде селедки, ветчины и баклажанной икры домашнего приготовления.
— Замечательно! — сказала Олина мама, увидев нас. — Мойте руки, садитесь за стол, берите закуски, а я сейчас борщ подам.
В общем, обед получился на славу. После закусок и борща были еще голубцы и чай с печеньем. И если кто думает, что торт отбил у нас аппетит, тот жестоко ошибается. Навернули мы дай боже!..
— Куда думаете пойти погулять после обеда? — спросил Юрий Владиленович.
— Да просто прошвырнемся, — ответила Оля. — Вот, ребята думали на Савеловский рынок сходить, поглядеть, что там и как. А может, и до «Новослободской» дойдем.
— Что ж, это хорошо, — благодушно одобрил Юрий Владиленович. — Москву надо знать. Если хотите, возьмите какую-нибудь из книжек на той полке, где путеводители по Москве и очерки по истории города. «По улицам Москвы» или «Москва от центра до окраин» или какую-нибудь еще.
На том мы и распростились с Олиными родителями.
Естественно, направились мы назад, к Аглае Бертольдовне, а не на Савеловский или куда-то там еще.
— Подождите минутку, — попросил Алешка, когда нам попалась на пути очередная листовка Теплынина. — Интересно, можно ее отклеить так, чтобы весь текст сохранился, или она наглухо к стене припечатана?
Он попробовал ее отодрать, листовка порвалась.
— Дай сюда! — сказал Жорик. — Вот, смотрите, как это надо делать!
И он довольно благополучно снял листовку со стены. Если она где и пострадала, то текст все равно оставался читаемым.
— Зачем тебе это? — спросил я у Алешки.
— Сейчас узнаете, — ответил он. — Я думал за обедом насчет этих листовок, и мне пришла в голову одна мысль… Посмотрим, дельная она или нет!
И Алешка устремился вперед.
— Да объясни ты, что у тебя за идея! — кинулись вслед за ним Илюха и Жорик.
— Послушай, — обратилась ко мне Аня, — а чему вы учитесь? Вы в какой-то особой школе, да?
От неожиданности я подскочил — и огляделся. Оказывается, только мы вдвоем и отстали. Оля вместе с Илюхой и Жориком наседала на Алешку, хранившего суровое молчание.
— То есть? — я растерялся. — Что ты хочешь сказать?
— Ну вы так здорово ориентируетесь во всяких трудных ситуациях, — объяснила она. — И неплохо знаете, как всякое жулье действует. И с компьютером, если по Алешке судить, вы умеете обращаться так, как никто из нашего класса. Хотя у нас многие ребята сходят с ума по Интернету, компьютерным играм и прочего и могут даже программы составлять…
— Ну? — Я все еще был напряжен. — И что из этого? По-моему, мы знаем не больше, чем все. Просто так получилось, что мы свои знания умеем использовать лучше. Ну компания у нас такая.
Аня глядела на меня своими ясными большими глазами. Ее каштановые волосы, слегка растрепанные ветром, рассыпались у нее по плечам.
— Вы знаете больше, чем другие. Скажем, с самого начала… Жора не заметил бы, как лохотронщик подменяет билетики, если бы он не знал, куда надо глядеть и какие движения его пальцев высматривать. И то, как вы строите свои выводы… И потом, обучение в школах-пансионатах сейчас стоит безумно дорого. Про тебя и Алешку еще можно поверить, хотя и с напрягом, что вы — из богатых семей, а вот Илья — он точно из простой семьи. Жора вообще из детского дома. Он уверяет, что учится по специальной стипендии для талантливых детей, но в это не очень верится. Больше похоже на то, что…
— На что? — спросил я, когда она сделала паузу. — Только пойдем скорее за остальными. Мы уже здорово отстали.
— Больше похоже на то, — проговорила она, когда мы пошли следом за нашими друзьями, — что вы учитесь в какой-то специальной школе, в которой образование бесплатное, но в которой отбор очень строгий. А по тому, что вы знаете и умеете, я бы предположила, что ваша школа нечто вроде «школы выживания», про которую я в одной газете недавно читала. Там была рекламная статья. Вроде эта школа создана Министерством Чрезвычайных Ситуаций, чтобы готовить новых профессиональных спасателей, и, кроме обычных предметов, там учат и тому, как оказывать первую помощь пострадавшим, и как проникать в труднодоступные места, и как вовремя распознать опасность, которая угрожает кому-то в городе или на природе… И потом, Илья упомянул, что у вас очень основательная физподготовка. По часу утром перед уроками каждый день и еще после уроков разные спортивные занятия и секции. Зачем вам такая крепкая спортивная подготовка, если не известно заранее, что она вам будет нужна в вашей будущей профессии?
— Так ты считаешь, мы — будущие спасатели? — осторожно спросил я.
Она кивнула.
— Да, считаю. И еще… Из ваших разговоров выходит, что у вас в классе, и вообще в школе — одни мальчики. Что ж это за школа без девочек? Выходит, в ней готовят к какой-то очень мужской профессии. И потом… Почему вы скрываете, в какой школе учитесь?
Я вздохнул. Таких девчонок, как Аня, стоило бы брать в нашу школу. Больше молчит, реплики подает почти всегда по делу. А уж раскусить всякие тайны может почище любого сыщика.
— Почему мы скрываем, в какой мы школе, можно объяснить, — сказал я, стараясь обойти вопрос, что именно это за школа. — Понимаешь, по выходным, когда нас отпускают в город, у нас нечто вроде производственной практики. Мы должны найти людей, которым плохо, которые влипли во что-нибудь, и помочь им выпутаться из неприятностей. И если мы сознаемся, что мы, так сказать, подготовки в профессионалы, или если мы обратимся за помощью к руководству школы, то наши дела нам засчитываться не будут: мы должны вести себя как обычные ребята. Так что ты никому, даже Ольге, понимаешь, и моим друзьям не говори, о чем я тебе рассказал.
Я старался — хоть, может, и глупо это было — не испортить все-таки Жоркину игру. Меня очень тянуло рассказать Аньке всю правду, но я боялся Жорку подвести. Да, по Аньке было видно, что она не болтушка, но одна близкая подруга другой близкой подруге всегда может проговориться, даже если даст обещание молчать… И потом, у меня зрело желание, сходное с Жоркиным. Если Жорик собирался шикануть мундиром перед Ольгой и потрясти ее, то мне хотелось произвести такое же впечатление на Аньку…
— А ты не врешь? — спросила она.
— Нет, — ответил я. — Может быть, я не договариваю тебе всю правду, но всю правду я лучше после расскажу, ладно? Есть вещи, касающиеся нашей школы, о которых нельзя особо трезвонить…
— Эй! — окликнули нас друзья, уже дошедшие до подъезда. — Прибавьте там, чего вы плететесь!
Мы поспешили догнать их, и разговор оборвался.
Вот так мы опять добрались до Аглаи Бертольдовны.
— Заходите, заходите, — приветствовала она нас. — Располагайтесь в своей штаб-квартире. Может, еще чайку поставить?
— Ой, нет, спасибо, — сказали мы.
— Тогда я поставлю на стол бутыль с клюквенным морсом — как раз морс сварила. Только, учтите, морс без сахара. Мне ведь сладкого почти совершенно нельзя, а я и так сегодня кусок торта слопала. Поэтому кто любит послаще, а не «кислятину», кладите сахар себе сами.
И вот мы устроились вокруг стола за бутылью морса. А Аглая Бертольдовна уселась в свое кресло.
— Итак, — сказала она, — какие новости?
— Новости вот какие, — ответил за всех Алешка. И выложил на стол листовку Теплынина.
— Хорош, голубчик! — проговорила Аглая Бертольдовна, беря листовку в руки. — Значит, «держит свои обещания»? И значит, завтра в одиннадцать с избирателями собирается встретиться? У вас есть какие-то задумки по этому поводу?
— Не совсем по этому, — ответил Алешка. — У меня есть мысли по поводу этой листовки вообще.
— Ну? — Аглая Бертольдовна потянулась за сигаретами. — Какие мысли?
— Эта листовка отпечатана в типографии, так?
— Так, — сказала Аглая Бертольдовна.
