Ульяна Орлова - Спасатели
- Я – с тобой, - сразу ответил братишка.
- А ты не устанешь? Всё же долго… - засомневался Антон. Он, конечно, был бы рад поехать вместе, только немного побаивался шумной и огромной столицы. Да и отпустит ли Надя?
- Не, - Славка помотал головой – разлетелись светлые волосы. - Не устану я. Наоборот!
- А как ребята твои?
- А чего ребята? Я им фотоаппарат оставлю, они просто ролики поснимают. Справятся!
- Надя отпустит, думаешь?
- Да отпустит, конечно! Её всё равно дома не будет, и она всегда переживает, что я один. А тут я - с тобой! А если с тобой, значит – можно, она тебе, знаешь, как доверяет?
Они уже шли вдоль Славкиного дома, Антон машинально разглядывал площадку – малыши, бабушки, куличи, те же старенькие качели, песок вперемежку с травой, выгоревшие на солнце краски. За ней – укрытый клёнами детский садик, тропинка вдоль сетчатого забора в тени деревьев… Славка полез в карман за ключами, Антон снял рюкзак и вдруг услышал сзади щёлканье сандалий, тонкий голос:
- Славка! Славка, постой! Там штаб… сломали...
***
Нимка сидел в песочнице и лепил куличи. Одинаковые, ровные конусы из синего ведёрка. Пару раз поковыряет совком дырку с мокрым песком, соберёт в ведро, перевернёт его на доску, стукнет ладонью и раз – ещё один. Весь бортик песочницы был в одинаковых песочных башнях, крайний Сонька сломала, и на его место Нимка сделал ещё один. Дети, открыв рты, смотрели, как растёт стена куличей, Сонька вяло ковыряла песок и сыпала его на Нимкины тортики.
Солнце жгло плечи через футболку. Между лопатками, прямо по позвоночнику скатилась капелька, Нимка повёл плечами, не отрываясь от дела. С силой хлопнул ведром но следующему бортику, и на нём появился новый конус с ровными песочными краями.
- Сделай машинку, - попросила Сонька. Нимка не ответил и снова стал насыпать песок в ведро…
… Сегодня утром мать обнаружила отсутствие Нимкиных сандалий. И устроила ему разнос. А Нимка спросонья и не понял, как так? Что было первым, а что потом – поход её в магазин, а потом - сандалии, или сначала она увидела, что их нет?
Он сказал тихо, что потерял. И стал смотреть на свои кеды, которые валялись в углу под вешалкой.
- Потеря-ал? – протянула мать и, прищурившись, наклонила голову. – Потерял?! Ну-ну…
Вероятно, сначала был поход в магазин, потому что мать вынула из пакета его сандалии, пыльные, потёртые с порванным кожаным ремешком - те, которые он позавчера оставил на площадке. Откуда?
- Откуда? – хмуро спросил Нимка и посмотрел на мать.
- Это ты меня спрашиваешь? Это я тебя должна спрашивать, откуда!
Нимка молчал.
- Я с утра должна выслушивать гадости от соседок! По твоей милости!
- Чего?.. От каких соседок?
- Не стыдно? Пока мать на работе, он тут развлекается! – кричала мать, а Нимка думал: зачем? Зачем она кричит? Потом она бросила сандалии на пол, сердито кивнула ему, - пойдёшь и извинишься.
Нимка опешил.
- За что?
- Ты сам не знаешь?
- Да перед кем извиняться? Я эту тётку впервые видел! И вообще, чё она орёт!
- Не тётку, а Зинаиду Михайловну! Она живёт на первом этаже, приехала к внучке. Кто тебя учил так разговаривать со взрослыми? «Пошла ты!» Если я ещё раз…
Из кухни послышался звон. И Сонькин рёв. Мать, обернулась, шёпотом выругалась, снова посмотрела на Нимку.
- Я вызову тётю. Она будет смотреть за тобой, пока я работаю. – Сказала она, остывая, и ушла на кухню – оттуда послышалось оханье и звяканье осколков.
Нимка замер, потом кинулся в коридор.
- Мам, зачем? Не надо никого!
Мать, высыпав в ведро то, что раньше было чашкой, грузно выпрямилась.
- Ты мне ещё будешь говорить, что надо, а что нет?!
Нимка понял, что лучше не спорить. По крайней мере, сейчас.
- Когда она приедет? – буркнул он.
- Через неделю. А пока…
Нимка взял у Соньки формочку и стал делать машинки. Много. Одинаковых.
«Я не хочу!». Тётку он не любил. Прошлым летом она приезжала: Соньку в сад не взяли, и та сидела с ней. А сейчас она будет смотреть за ним, как за мелким?
«Ну-ну…» - думал Нимка. В прошлый раз она, кажется, уехала с облегчением, и он даже не стал её провожать. Зачем? Он видел-то её пару раз в жизни… Это была какая-то мамина родственница, то ли двоюродная, то ли троюродная, худая женщина, с пучком чёрных гладких волос на затылке, яркой помадой на губах и розовыми ногтями, которые она красила по вечерам. Она варила борщ и гречневую кашу с тушёнкой, запихивала еду в Соньку, ругала Нимку за опоздания, да-да, она засекала время его прогулки! А ещё выгоняла его из-за компа и весь вечер переписывалась там с кем-то по «агенту». А он смотрел в тёмное окно и изнывал от скуки, потому что делать больше было нечего.
Иногда она читала Соньке книжки или ругалась с соседом, чтоб тот не шумел. Потом сосед ругался с матерью. Потом мать орала на Нимку. А Нимка смотрел в окно и думал, когда же она уедет. Без неё лучше.
И сейчас мать снова хочет этого?
«Может, она передумает… На фиг ей лишний рот? И заботы?» Нимка вздохнул. Как её убедить, что не надо?
Она и не слушала его никогда. Совсем. Ни когда разводились с отцом и выбирали эту комнату, ни когда устраивалась работать, да это ладно, он тогда ещё был мелкий. Встретит после школы, накормит, и – марш за уроки. Может, скажет несколько слов о делах, вздохнёт про Соньку, а он молча послушает – не знал он, что ответить. Мама всегда работала, когда она с ним разговаривала?
Нимка не помнил. И сейчас не видел способов, как ей объяснить, рассказать? Может, спросить, что это за соседка, и почему она, мама, так переживает из-за этих сандалий? Обычно мать хладнокровно относилась ко всем пересудам и спорам на лавочках.
«Я не пойду извиняться! Ни за что!» – Нимка встал, отряхнул колени, и, бросив в песок лопатку, сказал сестре:
- Копай. – А сам сел на лавочку и уставился на дорогу. Без мыслей.
По асфальту бежал чёрный тощий кот с белой кисточкой на хвосте. Проехала очень серебристая «тойота», за ней фыркнула старая «волга», мелькнул велосипед. Нимка вспомнил про кошелёк.
«А почему без взрослого не продадут? С чего это я взял?»
Пойти бы и купить такой же. И носиться по городу, только как потом объяснить матери, откуда он его взял? Можно прятать его в подъезде или оставлять у Васьки, если договориться… Ой, блин! Нимка с досады поморщился: с парнями-то он вчера поссорился!
По асфальту прошли двое людей, похожих, будто братья, один повыше другого. А второй… Нимка, проводив их тоскливым взглядом до двери своего подъезда, удивлённо выпрямился: один из них был тот мальчишка, с которым он повстречался в сквере! Правда уже не в рыжей майке, а в жёлто-синей футболке, но в тех же джинсовых шортах, разлохмаченных по краям и белых кроссовках, - он вынул из кармана ключи и что-то сказал старшему.
«Он что, тут живёт?» - додумать Нимка не успел, потому что услышал, как чей-то крик:
- Славка!
По дороге бежал мальчишка, лет восьми, в брюках, с ёжиком тёмных волос, на секунду он остановился и крикнул, а Нимка похолодел и чуть не свалился с лавочки:
- Славка, постой! Штаб сломали!
Всё один к одному. Нимка замер и прислушался: мальчик подошёл к тем двоим, стал что-то объяснять, отчаянно жестикулируя. Светленький мальчишка, задержав дверь, стал слушать, потом зачем-то посмотрел на площадку, переглянулся со старшим. В тот миг Нимка почувствовал, как хочет исчезнуть куда-нибудь в другое место. А к нему подошла Сонька и стала ныть, чтобы он «сделал ей башенки!». Коза, почему именно сейчас ей это понадобилось?
- Отстань. – Отмахнулся Нимка.
- Я всё сломала-а! - стала всхлипывать сестра. Громко так всхлипывать, тот мальчишка снова обернулся и посмотрел на Нимку…
- Сейчас домой пойдёшь, - зашипел Нимка. – Иди и лепи сама. Или нет, пойдём лучше на качелях кататься!
Качели ближе к дороге, и оттуда лучше всё видно и слышно, может, он что-нибудь узнает!
… Штаб сломали они. А Нимка пожалел, что вообще заикнулся про эту дурацкую идею. Сначала сидели тихо, болтали про то, что здесь хорошо, потом Миша предложил Нимке сходить в кино, 5Д, стал рассказывать, как там всё «по-настоящему»... Потом сходили за Никитой, тот тоже заценил местечко, сказал, что здесь можно спокойно играть – никто не мешает, солнце не светит на экраны, прохладно, тихо… А потом… Мишка с Васькой устроили возню, стали толкаться.
- Осторожнее! – крикнул Никита, но не успел: Мишка плюхнулся на его планшет. Никита рассердился и стукнул Мишу, - Осёл, смотреть надо, куда садишь свою…
- Чего-о?
Ну и подрались. И разнесли всё вдрызг. Потому что Миша - он большой, пару раз подвинулся, и всё сломал. А Никита запутался в зелёной сетке и от этого рассердился ещё больше.
Что делал Нимка? Он сначала ошарашено стоял, потом стал оттаскивать Никиту за руку и получил сам. А Вася вылетел из штаба на траву и остался там, прищурившись, смотрел на драку. Всё произошло быстро. И уже нет штаба, и Нимка понял, что на него светит солнце, рядом Никита, пыхтя, рвал сетку, изучал разбитый локоть Миша. Планшет, прикрытый сухой травой, валялся возле сломанных кустиков. Вася молчал. Никита наклонился и взял прибор:
