Валерий Роньшин - Схватка с Кощеем Бессмертным
— Не говорила!
Неизвестно, как долго бы продолжался их спор, если б в прихожей не хлопнула дверь.
— Ой, мама пришла... — Ася повысила голос: — Мам, это ты?!
— Да, я, доченька.
— У нас гости.
На кухне появилась коренастая и широкоплечая женщина.
— Здрасте, — поздоровался с ней Егор.
— Познакомься, мама, — сказала Ася. — Это Никита.
—Очень приятно. А меня зовут Галина Сергеевна. — Женщина взглянула на Асю. — Ты кормила своего гостя?
— Да, мы ели ананас.
— Молодцы. — Женщина вдруг страдальчески сморщилась, поднеся руки к вискам. — Голова прямо раскалывается. Пойду, пожалуй, прилягу. — И, ненароком прихватив со стола банку с пивом, Галина Сергеевна ушла.
— Вот видишь, что ты наделал, — накинулась на Егора Ася. — Сейчас она выпьет пиво и уснет.
— Ну и пускай поспит. Голова болеть перестанет.
Некоторое время спустя из комнаты донесся храп.
Егор поднялся со стула:
— Идем.
— Куда?
— Снимем с нее перчатки.
— Ой, нет, — испугалась Ася. — Не надо.
— Надо. — Егор решительно вышел из кухни.
За ним нерешительно вышла Ася. Они осторожно заглянули в комнату. Галина Сергеевна спала, лежа на диване.
— Мама, — позвала Ася.
— Хр-р-р...
Ребята на цыпочках подкрались к дивану.
— Снимай перчатки, — распорядился Егор.
Ася начала стягивать перчатки с материных рук. Ее собственные руки дрожали... Когда дело было сделано, девочка потрясенно ахнула.
Ожогов на руках у Галины Сергеевны не было и в помине. Зато была ярко-синяя татуировка на левом запястье: «Боря + Надя = дружба».
— Это не моя мама, — прошептала Ася, глядя широко раскрытыми глазами на грубые, явно мужские руки.
— Совершенно верно, дорогая, — вдруг ответила «мама» мужским голосом. — Я не твоя мама.
Глава XVII. ЖУРНАЛИСТСКОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ
— Кто вы такой?! — Егор сжал кулаки. Он был готов к драке. Незнакомец же был настроен вполне миролюбиво.
— Борис Алексеевич Врунский, — спокойно представился он. — Журналист.
— А где моя мама? — дрожащим голосом спросила Ася. — Вы ее убили?!
Врунский рассмеялся:
— Да почему убил? С ней все в порядке. Она в тюрьме.
Голос у Аси задрожал еще сильнее:
— В к-какой т-тюрьме?
— В спецтюрьме под Вологдой. Сейчас я вам все объясню, ребята. Только сначала приведу себя в порядок.
Врунский сходил в ванную, смыл с лица грим, снял парик и накладные ресницы. И через минуту перед Асей и Егором предстал самый настоящий мужчина с лысой, как бильярдный шар, головой.
Закурив папиросу, он сказал Егору:
— С пивом это ты ловко придумал. Молоток. Если б я не слышал весь разговор из прихожей, то, пожалуй, попался бы на твою удочку.
Егор настороженно молчал.
— Ладненько, приступим к объяснениям. — Врунский посмотрел на Асю. — Как ты думаешь, Ася, почему мы с твоей матерью так похожи?
— Не знаю, — напряженно ответила девочка.
— Да потому, что Галя моя сестра. Разве она тебе ничего не рассказывала про своего брата-близнеца?
Вид Аси мгновенно изменился. От ее напряженности не осталось и следа.
— Ой, — всплеснула она руками. — Вы — дядя Боря?!
— Он самый!
Ася засияла, словно елочная игрушка.
— А мама вас так искала! Так искала! Она во все архивы запросы посылала. — Ася повернулась к Егору: — Никита, представляешь — это мой дядя Боря! Они с мамой воспитывались в детском доме. А потом судьба их разлучила. — Ася вновь взглянула на Врунского. — Дядя Боря, а почему в архивах о вас нет никаких сведений?
— Сведения есть. Просто после усыновления я получил фамилию приемных родителей. Отсюда и путаница. Кстати говоря, я тоже посылал запросы в разные архивы, пытаясь найти Галю. Но безуспешно.
— Потому что мама три раза замуж выходила, — пояснила девочка. — И все три раза меняла фамилию.
— Ясненько... Ну что ж, теперь, думаю, надо объяснить, почему я здесь, а Галина — в тюрьме.
— Да, дядь Борь, объясните, пожалуйста, — попросила Ася.
Врунский стал объяснять:
— Все началось с того, что я поступил в Московский государственный университет. На факультет журналистики. С отличием окончил его и пошел работать в газету. Но вскоре понял, что мне не хочется писать ни о политике, ни о культуре, ни об экономике. А тянет заниматься исключительно криминальными темами. И я перешел в отдел уголовной хроники. Но и этого мне показалось мало. Я начал сам проводить расследования. Стал журналистом-детективом...
— Дядя Боря, вы обещали про маму рассказать, — робко напомнила Ася.
— Минуту терпения. Дойдем и до мамы... И вот однажды мне в руки случайно попали секретные материалы. Они касались высших должностных лиц нашего государства. Не сегодняшних, а вчерашних. Тех, кто управлял нашей страной в недавнем прошлом. Вы, ребята, конечно, не помните этих людей. Вас в те времена еще и на свете не было. А они уже были дряхлыми стариками. И оказывается, по их распоряжению проводились сверхсекретные исследования с целью получения «эликсира молодости». Видимо, старичкам очень хотелось помолодеть...
Егор тут же вспомнил Евгения Поцелуева, который тоже хотел получить «эликсир молодости».
Журналист, покуривая папиросу, продолжал:
— Признаться, я поначалу думал, что эти документы — фальшивка. Но в один прекрасный день я обнаружил за собой слежку. А в другой прекрасный день кто-то перевернул мою квартиру вверх дном и выкрал папку с документами. И я понял: материалы — не фальшивка. И еще я понял: кому-то очень не хочется, чтобы история с «эликсиром молодости» получила огласку. Тогда я спросил себя: кто в те далекие годы мог заниматься подобными делами? И сам себе ответил: КГБ.
— КГБ? — повторила Ася. — А что это такое?
— Комитет государственной безопасности, — объяснил Врунский. — Так раньше называлась Федеральная служба безопасности, а короче, ФСБ. В общем, я решил провести журналистское расследование. Но не успел даже начать это расследование, как мне позвонил неизвестный и предложил купить у него сведения о проведении испытаний «эликсира молодости» на человеке. Я, разумеется, согласился.
— Но это же могла быть ловушка! — воскликнул Егор.
— Вот именно! — подхватила Ася. — Как вы об этом не подумали, дядя Боря?!
— Об этом я в первую очередь подумал. Но есть, ребята, такой термин — «профессиональный риск». Пожарные, рискуя жизнью, тушат пожары, а мы, журналисты, рискуем жизнью, добывая сенсационную информацию. К тому же я надеялся, что это все-таки не ловушка. Просто человек, узнав, что я собираю сведения об «эликсире», захотел подзаработать. Короче, встретился я с этим типом, передал ему деньги, а он отдал мне кейс. Но как только кейс оказался у меня, так сразу же со всех сторон налетели крепкие парни, заломили мне руки за спину и впихнули в машину. Я и глазом не успел моргнуть, как очутился в тюремной камере. — Врунский прищурился сквозь папиросный дым. — И как вы думаете, что было в кейсе?
— Наркотики, — предположил Егор.
— Оружие, — предположила Ася.
— Не угадали. Там действительно лежали документы. Но они относились не к испытаниям «эликсира молодости», а к испытаниям летающей подводной лодки. То есть меня подставили. Мне предъявили обвинение по «тридцать шестой» статье — шпионаж и измена Родине — и приговорили к расстрелу.
— К расстрелу! — ахнули ребята.
— Так точно, друзья. — Врунский щелчком послал окурок в форточку. — К счастью, у нас в стране пока еще действует мораторий на смертную казнь, и расстрел мне заменили пожизненным заключением. И вот вам ирония судьбы. Не успели меня посадить, как на мое имя пришла официальная бумага из архива, куда я посылал запрос относительно Гали. В бумаге сообщалось, что моя сестра проживает в Москве по такому-то адресу. Я, конечно, сразу написал Галине письмо. Она приехала...
— Значит, мама ездила не в командировку, а к вам, — догадалась Ася.
— Совершенно верно. Я ей все рассказал. И Галя предложила мне поменяться местами. Мы же с ней близнецы. Она сказала, что посидит вместо меня в тюрьме, а я доведу до конца журналистское расследование, узнаю, кто меня подставил, и тем самым докажу свою невиновность. Мы разработали с Галей план моего побега. Он, как видите, удался. И вот теперь я на свободе, а Галина — в камере.
— Но дядя Боря, — с тревогой сказала Ася, — в камере же полным-полно уголовников.
— Успокойся, девочка. Это спецтюрьма. В ней сидят только шпионы. И у каждого шпиона там отдельная камера со всеми удобствами. Ясненько?
Ася облегченно вздохнула:
— Ясненько, дядя Боря. Но вы все равно постарайтесь скорее закончить свое журналистское расследование.
— Да я стараюсь. — Врунский закурил вторую папиросу. — Мне уже удалось узнать фамилию человека, который испытывал на себе «эликсир». Правда, во время последнего испытания он погиб. Его посмертно наградили орденом и похоронили на Ваганьковском кладбище.
